Рухнувшие небеса (СИ)

— И что? — зарычал он совершенно безразлично, словно не испытывая страха насчет того, мог бы он умереть пару мгновений назад или — нет. Его будто не волновала целостность собственной жизни. И это пугало. Создавалось ощущение, что Габриель существует ради того, чтобы по необходимости пожертвовать собой ради меня. — Что с того?

Я задрожала, ощущая нарастающую в животе волну чего-то теплого, которая двигалась к груди, останавливаясь в области сердца.

— Я бы не вынесла этого, придурок, — всхлип вырвался вместе со словами. Мне было неважно то, как он отреагирует на мое признание. — Я бы не сумела пережить твою потерю. Я волновалась за тебя, как ты не понимаешь?! — теперь я кричала и, скорее, была похожа на истеричку. — Мне не все равно, что с тобой будет. Меня волнует — живешь ты или нет, и не по тому, что беспокоюсь, если тебя не станет, меня некому будет охранять, а по тому, что привыкла к тебе и боюсь тебя потерять.

Я резко заткнулась, когда осознала, что наговорила лишнего. То, что было спрятано глубоко в моей голове, сейчас открылось, как книга. Сердце со скоростью американских горок ухнуло в пятки. Габриель все узнал. Узнал, что мне он мне небезразличен. О, черт. А он мне на самом деле небезразличен — это я поняла, сделав некоторые выводы. Габриель был тем, кто оберегал меня от зла целых два года и продолжал выполнять свою задачу несмотря ни на что. Он жертвовал собой, своим временем, всем, чтобы я была жива и невредима. Пусть это падший делал не по доброй воле, но он все-таки делал. Он много чего узнал обо мне — а что именно? — пока сама не знаю; бывало, наверное, не спал ночами, чтобы проверить как я, в порядке ли. Его отношение к обязанности — охранять меня — порождало во мне что-то такое необъяснимое, чему невозможно было сопротивляться, а его глаза, в которых таились целые океаны тайн и неразгаданных эмоций, мимолетные прикосновения, загадочные слова — и вовсе захватывали мой разум, навевая довольно странные мысли о том, что я не знаю настоящего Габриеля. Совсем не знаю. В нем жило словно два человека, одного которого я не выносила, а другого — желала узнать поближе. И эти два человека, сливаясь, создавали, к удивлению, одного идеального; того, который мне нравился. Да, именно нравился. Пусть Габриель был ох каким бабником, но что-то в нем притягивало меня. Иногда он казался мне совершенно другим, не таким, за кого себя обычно выдает.

Искреннее удивление поселилось на лице Габриеля, и я была готова провалиться под землю от нахлынувшего стыда.

Вот кто меня тянул за язык?

— Ты… волновалась за меня? — словно не веря, медленно произнес падший; его грудь перестала вздыматься, что напугало меня, ведь было такое ощущение, будто он вообще прекратил дышать.

Не знаю, что ответить, я уставилась на него. Какой толк сейчас врать? Тем более, если повторю то, что сморозила пару мгновений назад, температура моего тела увеличится в разы больше, и я сгорю на месте точно — лишь от чувства стыда, к сожалению…

— Ну… — я теребила порванную футболку, опустив взгляд. Смотреть на Габриеля сейчас не очень-то хотелось. Идея выпрыгнуть в окно казалась мне в данный момент идеальной.

Я почувствовала легкое дуновение ветра на открытых участках кожи. Рана до сих пор продолжала саднить, но я старалась не обращать на боль внимания, когда вспоминала, что Габриель так и делает, а хотя у него порезов на теле от клинков демонов гораздо больше. Резко подняв голову, я встретилась с самыми красивыми глазами на свете, которые смотрели на меня с непонятной гаммой чувств. Что ощущал Габриель — я не знала. Различные эмоции на его лице сменялись со скоростью света, пока не остановились на том выражении, которое довелось мне увидеть недавно в кухне. Это выражение было таким непривычным, таким… непостоянным, что я невольно уставилась на Габриеля, желая запомнить живой блеск в его глазах, пухлые, слегка приоткрытые губы, изогнутые не в привычной для него улыбочке.

— Ты не представляешь, что испытывал я, когда ты вернулась за мной, когда тебя окружили, когда ты была на волоске от смерти, — прошептал Габриель, и меня обдало его теплым дыханием, согревающим кожу. — Скайлер Грейс… я не могу объяснить то, как ты влияешь на меня.

Мой мозг, не успев обработать его слова, был мгновенно отправлен в далекий космос, потому что мягкие губы Габриеля обрушились на мои. Я не могла понять, для чего он это сделал, пребывая в неком шоке, окутавшим меня, но потом вдруг что-то переключилось во мне в другой режим, когда его сильные руки притянули меня к нему — я не стала сопротивляться поцелую. Вместо того чтобы вырываться как сумасшедшая, я позволила телу расслабиться, погрузившись в атаковавшие меня эмоции и непередаваемые ощущение, захлестнувшие сполна. Пытаться притворяться, что мне это не нравится — было крайне глупо. Тем более, прерывать то, что началось пару секунд назад, я не хотела ни капельки.

Я прижалась к липкой груди парня, вставая на носочки и запуская пальцы в его взъерошенные волосы, - мне было плевать, если я испачкаюсь его кровью, растекающейся по торсу, захватывающей мускулистые плечи. Он рвано и быстро выдохнул через нос, кладя одну ладонь на мою талию и сокращая между нами оставшиеся крохотные дюймы, разделяющие тела. Теперь мы были чертовски близко друг к другу. Сердце Габриеля неистово колотилось в груди — я это ощущала, и лишь потом поняла, что наши сердца бьются в унисон. Его теплые сладкие губы захватывали мои, даря блаженство, которое уносило меня на седьмое небо. Я знала вкус этих губ и скучала по нему. Да, серьезно, я скучала. Если я была бы в трезвом сознании, ударила бы себя сто процентов.

Подпрыгнув, я охватила его бедра ногами, а Габриель, чтобы они не соскальзывали, переместил на них руки. Горячие ладони перемещались по моим ногам, обводили изгибы талии, и когда достигли моей задней выпуклости, я глухо застонала ему в губы — это получилось неосознанно, а он ответил мне низким рычанием. Краска охватило мое лицо, но на этом я не прерывала наш контакт. Габриель целовал меня так, будто не мог насытиться, будто давно хотел, чтобы наши губы повторили махинации, произошедши в тот день, который я прозвала «Сексуально-молочным конфузом». Он целовал меня нежно, словно боясь причинить вред, но в то же время — страстно. Казалось, «голодный» волк, который сидел внутри него на толстой цепи, сорвался, найдя подходящую «жертву».

Я предполагала, что Габриель наверняка проделывал такие вещи с множеством девушек, но это не становилось для меня причиной, чтобы прекращать то, что происходит между нами. Где-то на подсознательном уровне я знала — он ни с кем так прежде не был трепетен, как со мной. Да, пусть я сильно отличалась от тех длинноногих красоток, которые постоянно вертелись вокруг Габриеля, словно Земля вокруг солнца, но для него я была какой-то особенной что ли, если учитывать тот факт, как он себя странно вел в последнее время в моем обществе.

— Я вообще не думал, что это когда-нибудь случится, — оторвавшись от моих губ, прошелестел Габриель; его глаза смотрели в мои, и в них было что-то такое, что нравилось мне все больше и больше. — Я не думал, что когда-то смогу прикоснуться к тебе. Я мечтал о тебе, как только увидел. Целых два года я наблюдал за твоей жизнью, и — как бы банально это ни звучало — мне казалось, будто пролетала целая вечность — долгая, мучительная. Изначально я боролся с идиотским чувством, поселившимся во мне, но потом перестал, когда понял — оно никогда не уйдет из меня. Ты — никогда не покинешь приделов моей головы. — Он провел пальцем по моим приоткрытым губам, которые невероятно пульсировали. Я была слишком отвлечена другим, чтобы удивляться. — Скай… я не знаю, что делать с собой, когда вижу тебя. Меня к тебе влечет, и это никак не предотвратить. Я хотел. Пробовал. Пытался заглушить то, что не дает мне покоя. Я знал, что это будет мешать выполнять мне поручение, но не смог справиться с бурей внутри себя. — Габриель прислонил лоб к моему, вдыхая и выдыхая с неимоверной скоростью. — Не могу перестать думать о тебе. И если ты считаешь меня придурком, просто скажи. Я к чертям перестану говорить глупыми фразами из фильмов и вести себя подобно любому персонажу из них, которому снесло крышу от…