Властелин снов

С возвышенности, то есть с веранды, от этих домов виднелись лишь разноцветные крыши, все остальное утопало в багряно-желтых красках осени. Но восхищала не живописная панорама загорода, восхищало закатное небо, пестревшее цветами от бледно-оранжевого до насыщенно-лилового.

— Да, — вздохнула Никки, пригубив ароматный чай из кружки, — глядя на эту красоту вечернего неба, действительно ощущаешь себя ничтожной песчинкой в круговороте Вселенной! Мне бы хотелось быть птицей только затем, чтобы иметь возможность каждый вечер в одиночестве взлетать в это небо и растворяться в величественной прелести закатного горизонта!

— Да ты — поэт! — улыбнулась Линда.

- Иногда. Когда находит, — улыбнулась и Никки.

- Я согласна с тобой, — кивнула Линда, забираясь с ногами в плетеное кресло, покрытое клетчатым пледом. — Ты замечательно преподнесла мне мои же мысли. Так, как бы я вряд ли смогла бы выразиться!

— Да, ладно! — засмеялась Никки. — Не надо меня смущать!

Они немного помолчали, поглощенные собственными мыслями. Линда долго мучалась сомнениями, рассказывать подруге про свои сны или же нет. Но, в конце концов, все же не выдержала.

— Или мир сошел с ума, или я сошла с ума! — выпалила она, наконец.

- С чего бы это вдруг? — поинтересовалась Николь.

— Да, вот, понимаешь…

— Не понимаю. И не буду, пока ты не объяснишь в чем дело. Конечно, у нас с тобой иногда получается читать мысли друг друга, но не до такой же степени!

— Сны мне стали сниться странные… — немного поколебавшись, пояснила Линда.

— Сны всегда странные! — толкнула мыслю Никки. — Вот мне однажды такая дребедень приснилась!.. Хотя, ладно. Сейчас ты говоришь о своих снах. Ну, давай рассказывай, раз уже заинтриговала!

- В общем, позавчера мне снилось, что я нахожусь в каком-то старом замке. Иду по его коридорам и вдруг раздается музыка… Не знаю, как ее можно описать, ну, просто невообразимой красоты… по сравнению с ней Бетховен, с его шедеврами, все равно, что Бритни Спирс против «Nightwish'a»! Смеешься? Я понимаю, что мои объяснения сейчас просто комичны, но тогда… это нельзя описать, нужно только прочувствовать! Я бегу навстречу этой музыке и, в конце концов, оказываюсь в огромной зале. Там темно, только одна-единственная свеча горит вдалеке. А там виднеется орган, за которым сидит человек. Собственно, это он и исполнял мелодию, так зачаровавшую меня. Через некоторое время она стихает и человек, игравший на органе, приближается ко мне… Я спрашиваю, как его зовут, но он предпочитает не отвечать… Мы говорили еще о чем-то, но я точно не помню содержание этой беседы, потому врать не буду. А затем он спросил, не желаю ли я еще послушать музыку, а я ответила, что желаю.

Линда замолчала, вспомнив о чашке с чаем, который остывал в ее руках.

- Ну а что же было дальше? — поинтересовалась Никки, когда пауза в рассказе ее подруги начала затягиваться.

— А дальше я проснулась, — вздохнула Линда. — Потому что будильник зазвонил, хотя дело было, как ты понимаешь, с пятницы на субботу и просыпаться по звонку будильника было вовсе ни к чему.

— Ясно, — кивнула ее подруга. — Сон без сомнения странный, но да мало ли что может присниться! Не волнуйся, это ведь всего лишь сон!

Линда хмыкнула и невидящим взором посмотрела в окно. Перед ее глазами мелькали обрывки сна… снежинки, застывшие в воздухе, тихий голос музыканта и блеск его глаз напротив. На мгновение ей показалось, что она наяву ощутила прикосновение его руки и вздрогнула.

— Эй, Линда! — воскликнула Николь, пристально вглядываясь в ее лицо. — Ты говорила о снах, тебе еще снилось что-то подобное?

— Подобное — это не то слово! — прошептала Линда, склоняясь поближе к подруге. — Ты, конечно, сейчас считаешь, что мой рассказ не стоит особого внимания. Я не возражаю, один раз это ничего не стоит…

— Так в чем дело? — не выдержала Никки.

— А в том, что сегодня мне снилось то же самое место и тот же самый дяденька! — И что же ты там делала на этот раз?

— Сначала он осчастливил меня своей игрой на скрипке, хотя, это было просто восхитительно, не стану отрицать! Мы о чем-то беседовали, убей не помню о чем, а потом он взял меня за руку и мы очутились в красивой беседке посреди зимнего сада. Падал снег… Музыкант сказал мне, что сны можно корректировать по своему собственному желанию, нужно только овладеть этой техникой. И что, дескать, он и привел меня сюда, чтобы доказать мне это.

- А что было дальше? — подбодрила Никки подругу.

— А дальше он подарил мне белую лилию и пригласил на танец. Стоит ли говорить, что по мановению его руки моя повседневная одежда превратилась в красивое бальное платье?

— Я поняла! — воскликнула Николь. — Просто ты у нас была в место Золушки, а этот типчик — был твоя фея-крестная! Точнее, фей…

— Не смешно! — буркнула Линда. — Не смейся. Ты еще не знаешь самого главного!

— Да? И чего же я не знаю?

- А вот чего, — с этими словами Линда взяла свою сумочку и принялась там рыться, а потом вытащила оттуда наполовину увядшую белую лилию. Никки с некоторым недоумением взяла цветок в руки и посмотрела на подругу, мол, что это означает?

- Это я нашла сегодня у себя в волосах… — сдавленно проговорила Линда.

— Вот это да! — ахнула Никки. — Прямо чертовщина какая-то! А кто-нибудь из родителей не мог тебе его положить?

— Ха! — нервно хмыкнула девушка. — Такое скажешь! Нет. Они если и дарят мне цветы, то только на день рождения.

- А каким-нибудь другим, нефантастическим, образом он не мог к тебе попасть?

— Каким? Ты еще скажи: ветром занесло!

- Не нервничай. Я просто ищу логический выход из сложившейся ситуации!

— Понимаю. Но я только этим и занималась до твоего прихода! Так и не нашла. Лилии у нас в саду не растут, как ты понимаешь…

— Все равно нужно было спросить у родителей!

- Чтобы они потащили меня к психиатру? Ну, уж нет! Или папа бы сочинил правдоподобную историю о проникновении в мою спальню какого-нибудь поклонника. Я его не знаю, что ли? И отмазки, что никаких поклонников у меня нет, не помогли бы. А потом мне эту лилию еще долго бы вспоминали!

— Ну, они же не садисты…

— Нет, конечно, но у папы своеобразное чувство юмора, как ты, должно быть, успела заметить за время нашей с тобой дружбы.

- Это да…

Снова воцарилось молчание. Кроме того, подруги вспомнили о чае, и теперь наверстывали упущенное. Да и на кухне, стена которой соседствовала с верандой, послышались шаги. И пришлось ждать, пока они не смолкнут. Секретничать с мыслью, что тебя могут услышать, подруг не прельщало.

Наконец, когда чай кончился, а шаги удалились, Никки прервала молчание.

— А ты помнишь, как хоть он выглядел, твой музыкант?

— Помню. Но не так хорошо, как хотелось бы. Он довольно высокого роста. У него длинные вьющиеся белокурые волосы и голубые глаза. Такого… м-м… необыкновенно насыщенного цвета.

— А возраст?

— А леший его знает! — махнула рукой Линда. — Не мальчик, конечно, и не старик… не могу я определить его возраст. А врать не буду.

— Мужчина, ну в по-о-олном расцвете сил! — захихикала Никки. — А он симпатичный?

— Не знаю, как на счет «симпатичный», но я бы сказала, что внешность у него красивая.

- И она тебе нравится?

— Кто «она»?

- Кто-кто… внешность!

Линда ненадолго задумалась, воскрешая в памяти ощущения из сна, а потом ответила:

- Да. Я бы сказала, даже очень.

— А я собиралась засватать тебя за Томаса! — хитро прищурилась Никки. — Конечно, на фиг он тебе нужен, если тут тебе такие «мэны» снятся! Кстати, а не про него ли ты говорила вчера в магазине?

— Ты поразительно догадлива, — невесело усмехнулась Линда. — Хвалю. Наверное, все-таки это не мир сошел с ума, а я сошла с ума, вот!

— Да выбрось ты все это из головы! — воскликнула Николь. — Мало ли что приснится, я тебе еще раз повторяю! Если обращать внимание на все сны, то так и рехнуться можно!