Вечный всадник (ЛП)

— Плевать. Тут ехать всего-то милю.

— Росс…

— Укуси меня за зад, — пробормотал он, спускаясь по посыпанной гравием дорожке к своему старому форду-пикапу.

— Эй! — Кара не могла его остановить и знала это, но в машине сидел ещё один пассажир — миниатюрная блондинка, больше похожая на старшеклассницу. — Твоя подружка умеет водить?

Росс открыл водительскую дверцу и кинул ключи девчонке:

— Угу.

Пока он неуклюже обходил машину спереди, а его спутница выбиралась наружу, Кара спросила:

— Почему ты привез собаку мне?

Читай: почему ты не оставил собаку умирать на обочине?

Остановившись, Росс сунул большие пальцы за ремень и уставился на свои ковбойские сапоги. Когда он заговорил, Каре пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его.

— Ни одна шавка никогда не нападала на меня со спины.

Кара уставилась на него. Вот так раз. Девушку всегда строго судили люди, которые совсем ее не знали, а она взяла и поступила точно так же с другим человеком.

Тут Росс закашлялся, шлепнул молодую блондинку по ягодицам в ультра-коротких шортиках и сплюнул на землю, в очередной раз подкрепив свою славу… но… по крайней мере, он любил собак.

Девушка закрыла дверь, неуклюже заперла замки и понесла обмякший комок шерсти в комнату, которую плотно закрыла два года назад.

— Черт возьми! — выругалась она, толкнув дверь плечом. Раздался скрип заржавевших петель. Затхлый воздух пахнул неудачей, и, как бы Кара ни силилась ощутить себя взрослой и храброй, руки у неё по-прежнему тряслись, когда она уложила пса на смотровой стол и включила свет.

Черная шерсть животного пропиталась кровью, а задняя лапа была изогнута под неестественным углом; сломанная кость прорезала кожу. Собаке требовалась настоящая ветеринарная помощь, не ее. Не той, кто лечит флюидами, в реальности которых иногда сомневается даже сама. Единственный практический медицинский опыт, который у нее был, — это работа ветеринарным фельдшером, и было это восемь лет назад, когда она еще подростком работала у отца.

Кара мысленно сделала разворот на 180 градусов, не дав себе зайти по этой темной дорожке слишком далеко, натянула перчатки и, повернувшись, с ужасом отшатнулась. Щенок — несмотря на размеры, контуры тела пса были умильными, щенячьими — смотрел на нее. И глаза у него были… красными.

Кровь, это наверняка кровь. Но это не объясняло жуткого свечения зрачков.

— Э-э-э… привет, приятель.

Щенок раскрыл пасть, обнажив чрезвычайно острые и большие зубы. Что это за порода? Он походил на нечто среднее между волком и питбулем, может быть, с некоторыми чертами белой акулы; по подсчетам Кары, щенку было около четырех месяцев. Если не считать того, что величиной он был не меньше взрослой сибирской лайки.

А эти зубы! Эти глаза…

Неподалеку располагалась военная база, и с тех пор, как Кара переехала в этот провинциальный городок в Южной Каролине, до нее доходили слухи об экспериментах и странных существах, которых выводили там по распоряжению правительства. Впервые Кара всерьез подумала, что это возможно, потому что этот пёс был… неестественным.

Щенок ёрзал на столе, поскуливая от боли при малейшем движении, и ей вдруг стало совершенно всё равно, откуда он взялся и что он такое — выращенное в лаборатории создание, генетическая мутация или пришелец из космоса. Кара не выносила вида страдающих животных, особенно когда почти ничем не могла помочь.

— Эй, — прошептала она, протягивая руку. Щенок смотрел на нее настороженно, но позволил погладить себя по мордочке. И да, это был мальчик. Каре не нужно было проверять… она просто знала. Девушка всегда чувствовала животных, и, хотя исходившие от этого существа флюиды были странно… беспорядочными, она всё же их ощущала.

Медленно, стараясь не испугать щенка, Кара ощупала его тело. Сейчас самое большее, что она могла сделать, — это установить очередность медицинской помощи: надо поддерживать в нем жизнь, пока она не сможет отвезти его к доктору Хеппсу. Этот подонок просто усыпит щенка, если никто не оплатит лечение, а это означало, что Каре придется выбирать: оплата ипотеки или счета от ветеринара.

Её пальцы погрузились в колотую рану, и пес завизжал от боли, дрожа всем телом.

— Прости, малыш. — О боже, это пулевое ранение. Должно быть, кто-то подстрелил его, а уже потом он угодил под грузовик Росса.

Поскуливая, пес корчился от боли, и Кара ощущала его страдания каждой клеточкой своего тела. В буквальном смысле. Это было частью того, что отличало её от всех, кого она знала, таланта, который был одновременно и благословением, и проклятием.

Кара поклялась больше никогда не использовать свои способности, но видеть, как страдает живое существо, она не могла. Ей придётся на это пойти, как бы ни противился ее разум.

— Ладно, — пробормотала девушка, — попробую. Ты только держись.

Закрыв глаза, она поднесла обе руки к его телу; ладони зависли в дюйме [7] от шерсти. Кара заставляла себя расслабиться и сосредоточиться, пока ее эмоции и энергия не собрались в голове и груди. Она никогда не училась искусству духовного или энергетического лечения, но у неё всегда получалось.

До тех пор, пока однажды пациент не умер.

Кара потрясла головой, очищая разум. Постепенно покалывание усиливалось и ширилось внутри неё и вскоре уже пульсировало собственным сердцебиением. Она визуализировала энергию в фиолетовое сияние, струившееся из её груди к ладоням. Щенок успокоился, его дыхание замедлилось, и он больше не скулил. Кара не могла срастить сломанные кости или разорванные органы, но была в состоянии унять боль и замедлить кровотечение, а этот бедный мальчик нуждался в любой помощи.

Энергия нарастала, вибрируя по всему телу, как будто прося освобождения.

Той ночью было то же самое.

Воспоминания вспыхнули у Кары в голове, точно взрыв, отбросив её назад во времени, к той ночи, когда ее дар превратился в нечто тёмное и обрушился не на собаку, а на человека. Его полные ужаса глаза выкатились из орбит, из носа и ушей хлестала кровь. Кричать он не мог, зато эти его дружки очень даже могли.

Прекрати думать! Почуяв страх, энергия исчезла. Комната вращалась, ноги у Кары дрожали. Настоящая карнавальная комната смеха. Только без смеха. Скуление выдернуло ее из транса, и она споткнулась о старинный сундук, где хранились все традиционные медикаменты, принадлежавшие отцу.

— Прости, малыш, — отрывисто сказала Кара. — Придется нам действовать по старинке.

Кара не училась на ветеринара, но несколько лет работала со своим отцом и прекрасно понимала, что пёс умрёт, если она ничего не предпримет.

Быстро, насколько позволяли дрожащие руки, девушка нагрузила тележку инструментами и материалами и подкатила её к щенку. Тот лежал неподвижно; его дыхание стало более затрудненным, чем было всего лишь за минуту до этого. В области раны от пули плоть быстро вздувалась, и, внимательно осмотрев её, Кара задохнулась. Мышцы и кожа отмирали у неё на глазах. Если бы Кара не видела этого сама, то сказала бы, что рана гноилась с неделю. Появилась гангрена, и комнату заполнило зловоние мертвой плоти.

— Господи, — выдохнула Кара. — Что происходит?

Боясь потратить впустую хоть секунду, девушка схватила скальпель, надеясь, что пес не укусит, потому что будет больно.

Кара аккуратно сделала маленький надрез на месте пулевого отверстия. Щенок заскулил, но не шевелился, пока она вытирала гной и кровь, а потом взяла пинцет.

— Потерпи, малыш.

Кара задержала дыхание и взмолилась за твердость своей руки. Сделай это. Пора…

Она вставила в рану пинцет, поморщившись от чмокающего звука, с которым металл вошёл в гниющую плоть. Хотя она не призывала свою силу, струйка энергии, которую девушка не могла удержать, потекла по руке в ладонь. Без паники. Кара умудрялась держать себя в руках, пока не почувствовала, что пинцет натолкнулся на пулю. Когда Кара захватила ее, пес взвизгнул, но не сдвинулся с места… и не укусил.