Раб любви (ЛП)

- Где твой муж? - Он издал низкий, рокочущий смешок, который наверняка заставлял всех женщин падать к его ногам. - Ты же не убила его своим карате, а?

О-о-о. Поймана. Враждебность к Тристану иссякла, так как всплыл на поверхность ее грешок. Ниточки на ее белой футболке внезапно сильно заинтересовали Джулию.

Ты убила его? - Весь юмор исчез из голоса Тристана. - О, Эллия. Ты убила! Куда ты дела тело?

- Послушай, - произнесла она, дергая свою футболку. - Вообще-то, я не замужем.

Тристан моргнул.

- Тогда где твой мужчина?

- Технически у меня нет мужчины.

- А отец? Брат? Покровитель?

Джулия сжала зубы, ее щеки покраснели. Она потрясла головой.

- Так ты говорила неправду. - Это было утверждение, а не вопрос. Он произнес это с замешательством, а не яростью.

- Я думала, что ты вломился ко мне, помнишь? Что еще я должна была сказать? Мы одни, так что не волнуйся, когда я буду кричать, пока ты убиваешь меня, соседи все равно не услышат?

- Я рад, что у тебя нет мужчины. - Джулия сглотнула; и ей не понравился взгляд, которым он одарил ее. - Не возражаешь, если я спрошу, почему?

- Ревнивый муж - лишь помеха. - Это не тот ответ, который она ожидала услышать. Из-за профессии Тристана, он, вероятно, многое не знал об отношениях. И чтобы вооружить его знанием, она начала говорить о клятвах, моногамии и радостях обязательств. Ее сестра часто говорила, что Джулия должна быть адвокатом. Глаза Тристана вскоре остекленели, и он готов был зевать без конца.

- Ты не веришь в святость брачных уз? - закончила она.

- Да. Я должен делать то, что прикажет мне гуан рэн. - Его сталь в голосе царапнула сам воздух вокруг.

Джулия предположила, что гуан рэн - значит хозяин.

- Прости, сказала она, надеясь успокоить его. - Быть рабом должно быть очень тяжело временами.

- Такая жизнь не сложность, - проворчал он. - Такая жизнь - пытка. Каждая минута каждого дня.

Боже, существует же способ помочь ему. Перспектива владеть человеком была ей отвратительна.

- Я могу как-то освободить тебя?

Долгое время он не отвечал; выражения на его лице менялись словно по щелчку камеры. Надежда. Разочарование. Злость. В итоге, все эмоции стерлись с его лица, и он произнес:

- Нет, ты не можешь. То, что нужно, невозможно: я должен найти свою истинную любовь.

- Почему это невозможно?

Совершенно точно, что этот мужчина любил и был любим тысячами. Для таких как он, великолепных и самоуверенных, любовь была словно магнит. У него не было бы никаких проблем, если бы он нашел родственную душу. Если бы он был таким же простым, как она, Джулия поняла бы, в чем заключается его трудность.

Он сжал зубы, и она была уверена, что Тристан скажет, что не хочет отвечать. Затем, будто движимый большей силой, чем он сам, заговорил:

- Любовь - чувство, которое я не способен испытать.

Она моргнула и посмотрела на него.

- Ты шутишь, да?

- Нет, не шучу. - Он был серьезен, убийственно серьезен. - И пока у него есть меч, она не собиралась разубеждать его.

Джулия начала массировать виски. "Что мне делать с этим высоким, темным и греховно прекрасным рабом любви?" Она могла запаниковать. Нет. Так не пойдет. Выросшая вместе с чрезвычайно переменчивыми родителями, она привыкла продираться через свои проблемы спокойно. Она могла отнести шкатулку обратно на блошиный рынок. Снова нет. Продавцы приезжают только раз в месяц, и они всегда меняются. Прошлый продавец может и не быть там, и уж точно он не вернет ей деньги. Кроме того, она сочувствовала Тристану. Она даже не хотела думать о том, что другая женщина может заставить его делать. Целовать ее, облизывать ее, трогать ее...

Джулия выпрямила спину. Никаких вопросов. Она оставит его.

- Послушай, - сказала она. - Я буду честной. Я не заинтересована в том, чтобы иметь раба, но я бы хотела себе старшего брата. - Игнорируя его сомнение, она продолжила: - В любом случае, мы должны поговорить, уладить некоторые моменты.

- Какие? - спросил он. Хотя на его лице все ясно читалось: "Замолчи, девчонка!"

- Нам нужно обсудить, что мы ждем друг от друга. Где ты будешь жить, что будешь делать. - Она показала рукой на стул рядом собой. - присядь, пожалуйста.

Хотя его угрюмый вид говорил ей о том, что он снимет с нее кожу живьем своим мечом, все же Тристан сел. Стул заскрипел под его весом. Благодарно ему улыбнувшись, Джулия тоже села.

- С чего начать? - пробормотала она. Она никогда не оказывалась в подобной ситуации с полуголым мужчиной напротив нее. Должна ли она начать с разговоров о том, где он будет спать, или попытаться обойти эту тему?

Спустя мгновение Тристан взял бразды разговора на себя.

- Где я? - спросил он.

- В Америке. Санте-Фе, Нью-Мексико, если быть точной.

- Санта-Фе? Аме-рика? - Одна темная бровь приподнялась, а в кристальных озерах его глаз появилась растерянность. - Я не знаю этого места.

Не знает даже о могущественных США?

- Как долго ты был в шкатулке?

- В последний раз я появлялся восемьдесят девять сезонов назад.

- А до этого?

- Я был благословлен на двенадцать сезонов в одиночестве, потом появился на Аркадии*. До этого? Я вряд ли вспомню.

* Аркадия - ном в Греции, в административном округе Пелопоннес. Самая центральная область в Пелопоннесе.

"Сезоны, наверное, значат года", - подумала Джулия. Она изучала его гладкую кожу.

- А сколько тебе лет, Тристан?

- Почти одна тысяча и пятьсот сезонов, я думаю. - Он пожал плечами. - Я перестал считать несколько веков назад.

Ее челюсть почти упала на пол. Она никак не ожидала такого. Он был живым, дышащим антиквариатом. И он выглядел таким привлекательным, таким мужественным.

- Ты ешь много отрубей или что-то в этом роде?

Он склонил голову на бок.

- Я не понимаю.

- Просто ты выглядишь так молодо. Слишком молодо для своих лет.

Горечь ожесточила его лицо. Оно было похоже на высыхающую глиняную посуду.

- Как только на меня наложили проклятие, я перестал стареть. Любезность черноволосой волшебницы - Зирры.

Волшебницы? Наложили проклятие?

- Она прокляла тебя? Но... почему?

- Почему женщина проклинает мужчину? - "Потому что" осталось висеть в воздухе.

- Ты упомянул Аркадию, - сказала Джулия. - Это твоя родина?

- Нет. Я из Империи.

Аркадия. Империя. Она не слышала об этих местах. В животе Джулии скрутился узел, когда ее мысли пошли в направлении, которое ей не нравилось.

- А эти места... они на Земле?

Его губы превратились в тонкую линию.

- Нет.

Ладно. Мысли о жизни на другой планете подвела черту ее воображению. "Джулия, помни: твой собственный раб любви сидит напротив тебя в нескольких сантиметрах". Так... он межпланетный путешественник? Нет, слишком трудно поверить.

- Ты с... - Ей пришлось проглотить свое беспокойство прежде, чем продолжить: - Если ты с другой планеты, тогда откуда знаешь мой язык?

- Еще одно заклятие. На этот раз от изгнанного члена Гиллрадинского общества. На какую бы землю я ни попал, я буду говорить на языке этого места.

- Магический язык. Конечно. Удивлена, что не угадала.

Его теплый раскатистый смех укутал ее, как шелковая ласка.

- Думаю, ты говоришь еще одну не правду, маленький дракон. - Все еще улыбаясь, он прошелся взглядом по всей кухне. - Что за манера исполнения у этого дома?

- Что ты имеешь в виду?

- Он такой... маленький.

- Маленький? - Из ее горла вырвался смешок. - Ты, должно быть, шутишь. Площадь этого дома - тысяча квадратных метров.

- Если только ты измеряла эти метры своими шагами. - Думая, что она выросла в двухкомнатной глинобитной хижине, он посчитал, что это место подходило ей идеально.

- Знаешь, мой дом не маленький. Вообще-то, это самый большой дом по соседству.