Жасмин (ЛП)

— Спи, моя дорогая, — сказал он тихо, когда увидел, что я смотрю на него. — Я не хотел тебя будить. Все будет хорошо.

Он зашагал к двери. Мне показалось, что его немного пошатывало. Я хотела окликнуть его, спросить, все ли с ним в порядке, и куда он отправился, а еще, когда он вернется. Но чувствовала себя как-то странно, будто во сне, и прежде чем я успела выговорить его имя, он уже исчез за дверью.

Следующим утром меня разбудили солнечные лучи, просочившиеся через стекло. Моя голова уже не была такой ватной, но стоило мне приподняться чуть-чуть, как по телу разлилась боль. Я взволнованно оглядела палату в поисках Бена, но в комнате вообще никого не было, а стул, на котором он сидел прошлой ночью, вернулся на свое законное место возле столика у окна.

— Бен, — произнесла я или, по крайней мере, попыталась. Вышло больше похоже на сдавленное карканье.

Может быть, он ушел в ванную. Я откинула одеяло и выдернула капельницу из руки, затем спустила босые ноги на пол. Неприятно было узнать, что мои ноги едва мне подчиняются и очень плохо справляются со своими обязанностями. Но я кое-как, будто последний забулдыга, доковыляла до ванной, сшибая все на своем пути.

— Бен, — вновь позвала я, когда открыла дверь.

Но и здесь Бена не было. Может быть, он вчера мне просто приснился... Эта мысль заставила меня запаниковать, и я уже было собралась поискать кого-нибудь, чтобы хоть как-то прояснить упущенные мною события, как меня накрыла волна тошноты, и я сложилась пополам прямо там, где стояла. Меня вывернуло, я даже не успела добежать до туалета. Стоило мне попытаться разогнуться, как голова закружилась, грудь пронзила боль, и я упала. На мое счастье, в палату вошла медсестра и нашла меня прежде, чем я пострадала еще сильней.

— Простите меня, — прохрипела я, — но меня стошнило на пол и...

— Не переживайте, дорогая. Всякое бывает. Побочный эффект анестезии. У некоторых бывает реакция и похуже. Давайте-ка вернем вас в кровать, пока у вас швы не разошлись. Вам еще нельзя ходить.

Стоило ей произнести эти слова, как я поняла, что моя грудь обмотана бинтами, а сама я одета в ужасную больничную сорочку.

— Где моя одежда? — тупо спросила я, пока сестра помогала мне лечь в кровать. Но прежде чем она успела ответить, я задала следующий вопрос: — Где Бен? Вы знаете, где он?

— Вы имеете в виду человека, который вас принес? Он ушел прошлой ночью, дорогая. Но он оставил нам номер телефона ваших родителей, и они едут сюда прямо сейчас.

— Родителей? — Я поморщилась в замешательстве. — А в какой мы стране?

— В Англии, — ответила медсестра, одаривая меня обеспокоенным взглядом. — Схожу-ка я лучше за врачом. Он собирался вас осмотреть, сразу же, как вы очнетесь. А когда вы почувствуете себя лучше, с вами захочет поговорить еще и полиция.

— Полиция? Зачем?

— Потому что вы стали жертвой ужасного нападения, — ответила медсестра, заботливо глядя на меня. — Разве вы ничего не помните?

Не то слово. Такое не забудешь. Я отчетливо помнила выражение лица Джексона, которое говорило, что мне не избежать смерти. Помнила, как я боролась с ним изо всех сил, пока Бен не ударил его по голове ледяной дубиной, как кровь Джексона забрызгала мне лицо... Я невольно вздрогнула при этом воспоминании. Но разве расскажешь о таком медсестре или полиции, тем более, что сейчас мы в Англии? Как объяснить, что я была ранена безжалостным вором, мечтавшим заполучить лебединую песню в «Ледяном отеле» в Швеции? Я даже не знала, где сейчас этот отель, может, его затянуло в волшебное царство?! И потом, как расскажешь о том, что тебя привез сюда волшебный конь? Да я и не знала, что именно Бен им наплел, а мне не хотелось, чтобы наши рассказы отличались. Как бы там ни было, в конце концов, я просто произнесла:

— Я не помню ничего о прошлой ночи, кроме того, что меня доставил сюда Бен.

После того, как медсестра ушла за доктором, я заметила конверт на столике. На конверте рукой Бена было написано мое имя. Я схватила его и вскрыла. Мне на колени упало простенькое колечко из белого золота. Сначала я было подумало, что оно принадлежит Бену, но, когда я подняла его и надела себе на палец, оно село как влитое. Я не знала, как отнестись к тому, что он оставил его для меня. Он вернул его мне, потому что оно ему больше не нужно? Или он хотел, чтобы я снова его носила? Наверняка, последнее. Вечер накануне помнился мне как в тумане, но Бен снова говорил мне слова любви. Такое не забудешь. И он не уходил до тех пор, пока не убедился, что со мной будет все в порядке. Вероятнее всего, он ушел, чтобы купить какую-нибудь чистую одежду, перекусить и немного поспать. Наверняка, он вернется с минуты на минуту...

Я заглянула в конверт в надежде найти поясняющую записку. И я её нашла, но содержание вместо того, чтобы обрадовать меня, — огорчило:

            Жасмин,

                            мне нужно кое-что сделать. Прости за все.

Бен.

Я посмотрела на обратную сторону записки, но та была пуста. Три скупые строчки, и больше ничего. Я скомкала её и с досады зашвырнула куда подальше. Он оставил меня. Как он мог? Ушел, даже не попрощавшись. Может, его нежные слова мне только приснились. Может, это был эффект от анестезии. Может, никого и не было в комнате, никто не держал меня за руку...

В то утро мои родители приехали в состоянии, близком к истерии. А Бен так и не вернулся. Ни в тот день, ни на следующий. Каждый раз, когда меня спрашивали о случившемся, я отвечала, что не помню, что произошло, и, в конце концов, полиция сказала мне, что, по словам Бена, мы вышли из ресторана после ужина, и на нас напали грабители. Его избили, а меня ранили, а потом они сбежали.

Бена тщательно допросили, и он ответил на все вопросы полиции. Они отпустили его, и после этого он будто растворился. Я забрала сотовый у мамы и обрывала все известные мне номера телефонов, по которым он мог ответить. Я писала ему на электронную почту. Но все мои попытки установить с ним контакт были встречены тишиной.

Глава 27

Белая скрипка

Спустя три недели, в течение которых не было ни весточки о Бене, меня наконец выписали из больницы. Наступившие следом Рождество и Новый год прошли как в тумане. Не знаю почему, но с каждым днем во мне крепла уверенность, что он больше не вернется. Существовала какая-то причина, которая не давала ему это сделать. Что до «Ледяного отеля», то и он, похоже, исчез навсегда. Никто не понимал, как это случилось. Нужных людей оповестили об эвакуации персонала и гостей в связи с обнаружением дефекта в конструкции. Но когда заинтересованные лица приехали туда через час, никакого отеля не было. Они не обнаружили никаких следов разрушений или подтаивания, вообще ничего. Отель просто исчез. Инвесторы потеряли деньги, гости потеряли возможность экзотически провести свои выходные или отпуска... но никто не мог найти реалистичное объяснение произошедшему. Никто не мог придумать ничего умнее теории заговоров, кругов на полях и тому подобного...

Спустя еще неделю после моей выписки, я поехала с мамой навестить дедушку с бабушкой. После нападения все обращались со мной, будто с фарфоровой куклой. Я уже была сыта этим по горло. К тому же физически я уже практически поправилась, у меня болело только сердце из-за внезапного и странного исчезновения Бена. Я ни с кем не могла поделиться своими переживаниями. Никогда я еще не чувствовала себя такой одинокой. Еще будучи в больнице, я выставила свой дом на продажу. У меня не было никакого желания возвращаться в этот дом, где я, по вине Лиама, прожила целых десять месяцев совершенно не той жизнью, о которой мечтала.