Военный трофей (ЛП)

Кир убрал руку и встал.

— Посмеет ли кто-то бросить вызов истинности этих слов?

Все молчали.

— Посмеет ли кто-то бросить вызов моему праву разобраться с Ксимандом, как я счёл целесообразным?

Никто не поднял голос.

— Вопрос исчерпан.

Хоть на лицах в толпе всё ещё читалась смесь сомнений, страхов и недоверия, я немного расслабилась, откинувшись на спинку трона, чувствуя, как напряжение покидает мои плечи. Раз никто не стал возмущаться или спорить, я поверила, что всё будет хорошо.

Кир повернул голову, указывая Эпору и Айсдре:

— Унесите.

И перевёл внимание на архиепископа Дризена.

— Пожалуйста, проследите, чтобы тело захоронили согласно обрядам его веры, но без церемоний.

— Пожалуйста. — Я прочистила горло. — Пожалуйста, похорони его вместе с королевской семьёй, военачальник.

Кир нахмурился.

— Он собирался убить тебя.

— В конце он был не в своём рассудке. Пожалуйста, позволь ему покоится рядом с матерью.

Кир резко кивнул:

— Проследите.

Архиепископ склонил голову.

В толпе росло беспокойство. Кир махнул герольду, и тот ударил посохом три раза, призывая всех соблюдать тишину. Однако Киру всё равно пришлось повысить голос, чтобы его услышали:

— Не сделает ли совет короля шаг вперёд?

Совет вышел вперёд во главе с архиепископом Дризеном и лордом-маршалом Уорреном.

Кир кивнул каждому.

— Теперь мы должны решить, кто будет управлять королевством Кси.

Я ощутила тугой ком в желудке.

— Правильней всего, чтобы престол заняла Ксилара, дочь рода Кси. — Кир повысил голос, гарантируя, что его услышат. — Тем самым я отказываюсь от своего требования к военному трофею и возвращаю её народу Кси.

Совет в шоке пораскрывал рты, словно выброшенная на берег рыба. Я тоже открыла рот, но Кир не дал никому высказаться. Он встал.

— Через четыре дня отбудет моя армия. Симуса Ястреба я оставляю в качестве своего заместителя. Как только мы достигаем границ ваших земель, я пришлю гонца, отзову Симуса и освобожу королеву Ксилару от её присяги. Организуйте коронацию с должной скоростью.

С этим он кивнул мне и протянул руку. Я встала и машинально взяла её. Пользуясь своим преимуществом, Кир потянул меня вперёд и насильно усадил на главный трон.

Зал потонул в радостных криках. Совет начал хлопать в одобрении. Кир посмотрел на них, кивнул мне и зашагал в зал ожидания. Я поднялась последовать за ним, но совет вышел вперёд, чтобы пожать мне руку, обнять и выразить свою радость.

Разбитая, я потрясённо вернулась к трону. Уоррен пробился ко мне, убеждая людей разойтись и освободить место передо мной. Под радостные крики своего народа я встала и прошествовала за Киром в зал ожидания.

Когда я вошла, Кир стоял перед камином, повернув голову к двери. Его лицо было мрачно, а глаза пылали огнём.

Как громом поражённая я замерла на пороге.

— Что ты творишь?

— Этим королевством нужно управлять, а ты — наследница крови, логичный выбор на престол. — Он не поднял головы, не посмотрел на меня.

— Ты забрал меня, как военный трофей.

— Я отказываюсь от этого требования.

Я подошла ближе, наблюдая, как свет от камина танцует на его лице. Мышца на подбородке судорожно дёрнулась, и челюсть плотно сжалась.

— Отказываешься? — Тишина. — Отказываешься от меня? После того, как мы…

Кир просто стоял и смотрел на огонь.

— Это твой дом. Эти люди будут охранять тебя, обезопасят от нападений, ран, боли. — Он посмотрел на меня сверкающими глазами. Я не могла рассудить, отражался ли в них свет от камина или что-то ещё. — Быть военным трофеем не безопасно.

Он снова уставился на огонь.

— Особенно после того, как я отдала всё военачальнику, мне бросили мою жертву обратно в лицо!

Богиня, я знаю, что это неправда, но в ту минут мне было так больно, что слова сами сорвались с языка. Кир подарил мне надежду и радость яркую до боли, а теперь тушит пламя. Я скрестила руки на груди, внезапно объятая таким холодом, который не смог бы растопить жар огня.

Кир не ответил на мои слова.

Я выпрямилась во весь рост и протянула дрожащую руку.

— Кир, не надо…

Я сделала шаг к нему. Он дёрнулся, избегая моего прикосновения. Я замерла, убитая горем, и он, казалось, смягчился. Он привлёк меня к себе и нежно обнял, как будто я была настоящим сокровищем. Я прильнула к нему, чувствуя кожу под щекой и тепло его тела. Он сделал глубокий вздох, задержал дыхание и медленно выдохнул.

Так же осторожно, как обнял, он медленно отпустил меня и сделал большой шаг назад. Я посмотрела на него сквозь слезы и улыбнулась. Но его лицо оставалась мрачно, и, к моему ужасу, он отвернулся и вышел через дверь в коридор. Я кинулась за ним, только чтобы столкнуться с Симусом, Жоденом, Уорреном и Озаром. Анна тоже стояла рядом, держа поднос с чаем и конфетами. Маркус держался в отдалении, уже укатавшись в плащ.

Кир откашлялся.

— Симус, ты останешься здесь как мой представитель. Жоден, вернёшься со мной в лагерь. — Он развернулся на пятках, чтобы посмотреть на меня. — Уоррен, поручаю вам сохранность королевы Ксилары. Ради её собственной безопасности я запрещаю ей появляться в моем лагере. Пока я не отбуду, она должна оставаться в городе.

Все разинули рты от такого заявления. Кир развернулся и ушёл; Жоден и Маркус поспешили его нагнать. Охваченная внезапной яростью, я схватила кружку с подноса Анны и швырнула в голову Кира. Конечно же, я промахнулась, и кружка влетела в стену, раскалываясь на тысячу осколков и разбрызгивая чай во все стороны.

Кир вздрогнул, но продолжил идти.

Словно расколотый вдребезги горшок, я развернулась на пятках и в слезах побежала в свою прежнюю спальню.

Час спустя дверь открылась, и двое слуг внесли один из ящиков из моей палатки-кладовой. Я подняла заплаканное лицо, когда они опустили ношу и с поклоном удалились из комнаты. У меня не заняло много времени открыть грубую крышку. Внутри лежали моя книга по травничеству, записи, нижнее белье, белое платье, ванильное мыло и масла. Ни письма, ни записки, ни строчки. Я рухнула на пол рядом с ящиком и зарыдала.

Следующим утром, с катящимися по щекам слезами я смотрела из окна, как армия сворачивает лагерь и готовится двинуться в путь. Я просидела у окна весь день, пока тени не удлинились, а в темноте зажглись факелы. Как он мог так поступить? Разве он не хотел меня? Конечно, бывало, я подслушивала истории, как служанки на кухне рыдали Анне о мужчинах, которые похитили их честь и бросили в слезах. Я одна из них?

Меня переполнило столько боли. Разрывало голову, сердце… Горе казалось бесконечным и безграничным. События прошлой недели стояли перед глазами. Я прислонила щеку к грубому камню и признала своё отчаяние.

Анна приносила еду через равные промежутки времени. Уверена, она умоляла меня поесть.

Приходил Уоррен передать отчёты и документы, которые нуждались в моем внимании. Уверена, некоторые из них были очень важны.

Приходил Ремн поговорить о книгах и переоборудовании кладовой. Уверена, он что-то говорил прежде, чем уйти.

Приходил Озар обсудить долг и обязательства. Он говорил какое-то время, пока, наконец, я не повернулась и не уставилась на него. Он посмотрел в мои глаза, вздохнул и ушёл.

Приходил Хит и немного постоял. Он подошёл ко мне и положил руку на плечо. Я подняла голову, и он улыбнулся.

— Следуй за своим сердцем, сестра.

Он развернулся и покинул комнату.

Итак, я сидела, погрязшая в грусти и печали, до самого рассвета.

Вошёл Эльн. Нежными, успокаивающими руками он оттащил меня от окна и усадил на кровать. Он проверил меня спокойно, без лишних слов. Я закрыла опухшие глаза и сидела в тишине с жуткой головной болью. Наконец, положив палец под мой подбородок, Эльн поднял мою голову. Я открыла глаза и увидела его обеспокоенное лицо, прежде чем странный взгляд осветил его черты.

Эльн влепил мне пощёчину.

От удара голову откинуло назад, и я увидела звезды. Я подпрыгнула, прижав руку к лицу от удивления и чувствуя жар на щеке. Эльн пронзил меня взглядом с явным презрением на лице.