Merry dancers: продолжим? (СИ)

Родством с самим Мерлином можно было только гордиться, Аврора, естественно, не стала бы сочинять, тем более, в это смог поверить такой человек, как Луи Малфой, о котором она частенько рассказывала в прошлом году. Если уже сейчас она называет прекрасный Малфой-мэнор тюрьмой, то что будет в будущем? Вряд ли ей снится роскошь украшений и платьев, бесчисленная прислуга и дороговизна новых персидских ковров. Птица в золотой клетке — вот в кого она боится превратиться, но, с другой стороны, Аврора со своими моральными устоями видит только одну сторону медали. Несмотря на нелюбовь, находиться под вечной защитой такого мужа, как Абрахас, должно быть вполне комфортно. Насколько Урсула успела его узнать, можно было предположить, что он окружит её такой заботой, что никому и не снилось — это самый главный аргумент. В конце концов, те же роскошные платья, ковры и прислугу нельзя отнести к минусам, Аврора никогда не будет ни в чем нуждаться и сможет построить свою жизнь, не завися от денег. Ей так нравится археология и древние руны, с такими активами она сможет открывать музеи или курировать раскопки, спонсировать исследования… Да, пожалуй, Урсула и сама была из того разряда девушек, которые не без интереса относились к состоятельным молодым людям.

— Ты должна выглядеть счастливой… — ударом по самому больному звучали слова Урсулы, но она была права, и Аврора это понимала. О её приключениях в музее во Франции знала вся академия, о помолвке наверняка уже доползли слухи, тем более что среди студентов были британцы, выписывающие «Ежедневный Пророк», и французы, так же бывшие в курсе из газет своей страны. Одного взгляда Хелены Шульц, старосты общежития, было достаточно, чтобы понять, что все давно в курсе происходящего.

— Я знаю, но это самое трудное, — пробормотала Аврора, стараясь больше не плакать и вести себя более сдержанно, цивилизованно реагировать на режущую сердце правду. — Мне страшно, Уши, я боюсь, что не выдержу…

— Ничего, я помогу тебе пережить это. Думаю, что студенты найдут новую жертву обсуждений уже в ближайшую неделю и быстро потеряют к тебе интерес, — рассудила Урсула, опираясь на знание менталитета академии. — Чего ты сейчас хочешь больше всего?

Аврора заставила себя оторваться от подруги и улыбнуться.

— Пинту сливочного пива и чесночных сухариков, только с доставкой в комнату…

***

Стайка девушек, стоящих возле входа в аудиторию номер три, щебечущих, точно синицы, о диаграммах изменения положения небесных тел, замерли на месте и замолкли, глядя на идущую саму по себе охапку белых, как первый снег, роз. Такое количество цветов они видели разве что в цветочных магазинах, но эти… Будто только что сорванные с куста, хотя на улице стояла зима, с полураскрытыми полными бутонами на крепких длинных стеблях, усыпанных свежими зеленеющими листьями. Источая вокруг себя ни с чем не сравнимый аромат, букет прошествовал сквозь толпу, пискляво извиняясь, и скрылся за ближайшим углом. Девушкам потребовалась секунда, чтобы переглянуться друг с другом и, забыв о подготовке к зачету по астрономии, броситься вслед за карликом в форменном синем комбинезоне с рекламой доставки цветов, коим оказался разгуливающий по академии букет. Головы студенток, одна над другой, поочередно протиснулись в узкий проем двери библиотеки, где, как и предполагалось, сидела счастливая обладательница столь прекрасных роз, как всегда без устали занимающаяся уроками, нагоняя пропущенную за, без малого, три месяца учебную программу. Аврора Уинтер, в последнее время такая ухоженная, с идеально уложенными в якобы небрежный узел на затылке волосами с выбивающимися из общей массы идеально подкрученными локонами, ниспадающими с висков, наманикюренными пальчиками коснулась одного из бутонов и наклонилась, чтобы вдохнуть аромат свежих роз. На секунду задержавшись возле букета, она взглянула на шушукающихся возле входа студенток, счастливо улыбнулась, поблагодарила доставщика и достала из центра букета чуть серебрящуюся карточку с посланием отправителя.

«Удачи на экзаменах. Абрахас», — гласила строчка фирменным витиеватым почерком фирмы «Цветы в ваш дом», уже знакомым Авроре по прошлым посылкам. В её комнате ещё не завял предыдущий букет не менее прекрасных орхидей, присланных Абрахасом без особого повода. Она знала, что сейчас поднимется из-за парты, на автомате закроет учебники и с нестираемой гордой улыбкой пройдёт мимо заинтересованных девушек, держа в руках потрясающей красоты букет, принимая слова восхищения; отправится до своей комнаты, непременно привлекая к себе всеобщее внимание, а там… Поставит розы в новую наколдованную вазу, улыбка спадет с её лица, а цветы еще неделю-две будут напоминать о несбывшихся мечтах и утерянной свободе, улетевшей как птица в распахнутое окно…

Абрахас не скупился на подарки, частенько присылая милые сувениры и каталоги с одеждой, а так же буклеты лучших салонов красоты Кёльна, где всё было оплачено заранее, не оставляя не нуждающейся во всём этом Авроре выбора и права на непосещение. Будущий супруг лишь делал то, что от него требовал статус, балуя невесту приятными мелочами, судя по всему, по наставлению разбирающейся в женских предпочтениях матери. Урсула была единственным человеком, кто знал, как тяжело приходится подруге, что, изображая наигранное счастье и беззаботность, та едва находит в себе силы не расплакаться, а на неприятные издевки Отто Хольстейна отвечать с высоко задранным носом.

Малфои жертвовали академии совсем нехилые суммы, и Аврора с возмущением замечала, что профессора стали заискивать перед ней, заводя непринужденные беседы в коридоре, комендантша предложила отдельную комнату, от которой, впрочем, она отказалась, а в табеле успеваемости как по волшебству стали появляться высшие баллы. Вокруг неё постоянно роились студентки, набивающиеся в подруги, некоторые сочли Аврору равной себе по статусу и даже выше, ведь их брендовые кошельки звенели галеонами, а к имени прилагалась та или иная приставка. Молодые люди — и те иногда злоупотребляли дружелюбностью, в шутку называя её леди Аврора, отчего той приходилось стискивать зубы и сжимать кулаки, чтобы не послать всё к чёртовой матери. Бесконечный фарс с калейдоскопом налипающих на лицо масок совсем изматывал её, но, несмотря на всё это, она стала выглядеть определённо лучше — и не только благодаря косметике, постоянным массажам, посещениям цирюлен — физически Аврора ощущала себя хорошо, набрала вес и приобрела утерянный румянец. Урсула тактично не осмеливалась подкалывать её, что грядущая свадьба, назначенная на середину июля тысяча девятьсот сорок восьмого года, то есть, через каких-то шесть месяцев, благотворно на неё влияет, однако и без неё находились умники.

Разговоры о Томе были запрещены, словно под страхом смерти, и подруги никогда не поднимали эту покрытую мраком тему. Время текло столь незаметно, что Аврора порой и не замечала, как ставит в конспектах число задним месяцем, и как за окном меняется погода, а на тополе, заглядывающем в окно аудитории древних рун, набухают зеленеющие почки. Как ярко и по-весеннему начинает греть солнце, и оживляется студенческий городок, подверженный буйству гормонов и чудесной погоде. Каждые вторые выходные, равно как Рождество и Пасха в Британии остались в воспоминаниях лишь мельком. Аврора плохо помнила и Новогодний приём в доме Малфой, когда ей вместе с Абрахасом и его родителями пришлось принимать гостей в своём будущем доме. Арабелла провела с ней немало времени, обучая этикету и манерам высшего общества. Она, конечно, замечала безучастность будущей снохи, но была вполне довольна её успехами, отмечая, что молчаливость и скромность может сыграть им на руку. Похоже, что леди Малфой была женщиной чуткой и действительно прониклась к Авроре симпатией, лорд Малфой же иногда мог и упрекнуть в чём-то, но относился к ней вполне сносно, в большинстве случаев давая наставления на путь истинный, если смущенная знаками внимания его сына невестка отстранялась от легких объятий и не проявляла к Абрахасу должного интереса. Абрахас же всё прекрасно понимал, он никогда не показывал, что как бы дорога она ему ни была, являться её женихом было несколько неуютно и некомфортно. Долгие вечера выходных, а также зимних и пасхальных каникул они проводили наедине, покинутые нашедшими «важные дела» родителями, не выезжающими из Британии, когда здесь находилась Аврора. Они тщательно следили за будущими супругами, не теряя бдительности, и постоянно подталкивали их друг к другу.