Кровавый долг, книга - 1 (ЛП)

Он покачал головой.

— Я не могу забыть. Не тогда, когда на тебе остаются следы моей жестокости.

— На это есть простой ответ, — сказала я. — Исцели меня, Корбин.

Он нахмурился:

— Ты уверена? После того, что между нами произошло, всё ещё желаешь, чтобы я

прикасался к тебе... вкушал тебя?

Мои щеки стали пунцовыми, но я всё равно кивнула.

— Да. Сейчас больше, чем когда-либо. — Я отпустила темно-зеленое кимоно и

протянула руку. — Помоги мне, — попросила я, кивая на синие отпечатки пальцев,

покрывающие мою бледную кожу. — Пожалуйста, Корбин, мне действительно

больно.

Он вздохнул:

— Всё, что хочешь, дорогая. Но я всего лишь исцелю тебя. Не думаю, что мы зайдем

дальше лечения сегодня вечером.

— Что? — я нахмурилась. — Почему нет?

— Ты знаешь почему, Эддисон. Ты не могла пройти через то, что случилось между

нами вчера вечером, без травматических эмоциональных последствий, не после того

как ты заплатила Кровавый долг, хоть и утверждаешь, что с тобой всё в «порядке».

Я видела смысл в его словах, и это правда — после ужасающего опыта с его темной

стороной я, вероятно, могла бы с криками сбежать или хотя бы держаться от него на

расстоянии. А вместо этого, всё, что я хотела, — его руки и губы на моей коже, его

тело на мне. Почему? Возможно, уплата Кровавого долга исцелила и меня тоже? Но

как мне убедить в этом Корбина?

Ответ был один — никак. Мы должны продвигаться очень медленно.

— Просто исцели меня, — сказала я, протягивая руку. — Пожалуйста?

— Хорошо. Но будет только исцеление.

Он с серьезным видом бережно взял моё запястье и стал медленно облизывать

покрытую синяками кожу от запястья вверх по руке.

У меня перехватило дыхание от покалывания, распространившегося по всему телу.

Соски превратились в жесткие бусинки, а лоно увлажнилось. Чувствуя смущение от

столь мгновенной реакции, я попыталась сосредоточиться на том, как Корбин лечил

меня. С удивлением наблюдая, как исчезали синяки, таяли словно по волшебству, пока

он облизывал и целовал мою нежную кожу. Прежде чем я осознала, моя левая рука

оказалась полностью вылечена.

— Намного лучше, — сказала я, рассматривая исцеленную руку в свете камина.

— Тут ещё есть, что исцелять. — Корбин полуприкрыл глаза и осторожно потянул за

другой рукав кимоно. — Можно мне?

— Да. — Моё дыхание участилось, я вытащила другую руку из рукава, и верхняя

часть кимоно упала вниз, повиснув на поясе вокруг моей талии. — Да, пожалуйста.

Когда я добровольно обнажилась, Корбин что-то одобрительно проворчал и принялся

за излечение другой руки. К тому времени как он закончил, всё мое тело пульсировало

от страсти, а я была бы рада пропустить остальное лечение и заняться делом. Но

Корбин ещё не был к этому готов.

— Я хочу исцелить тебя полностью, — сказал он, поглаживая меня по щеке ладонью.

— Хочу стереть все следы, оставленные мной на твоей сливочной коже, дорогая. И не

успокоюсь, пока не закончу.

Видя боль в его глазах, я знала, что он должен это сделать.

— Хорошо, — прошептала я, обнажая для него горло, до сих пор чувствительное и

покрытое синяками от засосов.

— Думаю, нам нужно расположиться поудобнее, — прошептал он, подходя к кровати.

— Подойди, Эддисон, сядь ко мне на колени. И брось халат на пол.

Я покраснела и скинула кимоно на пол, предстала перед ним полностью обнаженной, но не заметила в его взгляде ничего, кроме обожания, и забралась к нему на колени.

Корбин нежно сжал меня в объятиях, и я, отвернув голову в сторону, обнажила для

него горло так же, как и накануне вечером. Это не вызвало у меня никаких

травмирующих психику воспоминаний, наоборот, вспомнив, как полностью

подчинилась, давая всё, что ему требовалось, и даже больше, я сильнее возбудилась.

Он очень долго исцелял мою шею, ласкал чувствительную кожу языком, покрывал

горло медленными горячими поцелуями, пока я едва не закричала от наслаждения.

— Корбин, — наконец, ахнула я, извиваясь на его коленях. — Корбин, пожалуйста, ты

сводишь меня с ума.

— Прости меня, дорогая. Это не входило в мои намерения. — Он серьезно посмотрел

на меня. — Я лишь хочу исцелить тебя.

— Ну, мне от этого не легче, — ответила я, сидя у него на коленях. — Но у меня...

болит и в других местах. — Я выгнула спину, подставляя ему грудь и напряженные до

боли соски. — Пожалуйста, Корбин, — прошептала я.

Я видела похоть в его глазах, но он всё ещё удерживал самоконтроль.

— Очень хорошо, — ответил он наконец. — Но ты должна показать мне, где болит. У

тебя здесь нет отметин, как в других местах.

— Здесь, — я указала на место сбоку моей правой груди. У меня дыхание перехватило

в горле, стоило Корбину наклониться и оставить влажный, горячий поцелуй там, куда

я указала. — И здесь, — продолжала я, указывая на место гораздо ближе к центру

правой груди, прямо у бледно-розовой ареолы ноющего соска. Корбин снова

подчинился, нежно скользя языком по больному месту, хотя ему всё же как-то удалось

обделить вниманием ноющую для него твердую вершинку. Это нужно исправить. — И

здесь. — Я слегка дотронулась до ноющего тугого соска и прикусила губу.

Прикосновение послало огненную волну по всему телу. Я могла лишь представлять,

как будет ощущаться рот Корбина.

Он нахмурился:

— Ты уверена? Помни, дорогая, я всего лишь исцеляю тебя.

— Я знаю, но он болит, — ответила я, и это на самом деле было правдой. — Они оба

болят, Корбин.

— Очень хорошо, — прошептал он. — Лучше, если ты оседлаешь мои бедра, так мне

будет удобнее.

Я сделала, как он просил. Встала на колени по обе стороны от его узких бедер и

выгнулась вперед, подставляя свою грудь. Я знала, что в подобной позе выгляжу

распутно и открыто, ведь именно этого я и хотела, потому что именно так себя и

чувствовала. Корбин тихо застонал, увидев, как охотно я себя предлагаю.

— Иди сюда, — прорычал он, привлекая меня к себе и всасывая сосок ртом как можно

глубже.

По моему телу пробежали искры удовольствия. Ахнув, я выгнулась Корбину

навстречу, зарываясь пальцами в его волосы. Сидя с широко расставленными ногами

на его бедрах, я чувствовала, как открылось для него моё лоно, как оно стало более

горячим. Я не могла не вспомнить те невероятные ощущения, когда он касался меня

там... когда он вкушал меня там. К тому времени как Корбин переключился на другой

сосок, я сгорала от похоти, и просто исцеления было не достаточно. Моё тело

нуждалось в освобождении. Но как мне убедить Корбина, что я хотела его, нуждалась

в нем, даже после того что мы пережили прошлой ночью?

Продолжай действовать медленно, шептал тихий голосок в голове. Следовать этому

совету оказалось невероятно трудно, особенно, когда всё тело пульсировало от

похоти.

— Спасибо, Корбин, — наконец, сказала я, задыхаясь. — Думаю... думаю, мне теперь

лучше. Во всяком случае, здесь, — я указала на ставшие от его посасывания

невероятно чувствительными темно-розовые соски.

— Я рад, дорогая, — ответил он полным похоти голосом, но судя по его взгляду, он

всё ещё контролировал себя.

— Так возможно... возможно, тебе следует обратить внимание на другие места, — я

кивнула себе между ног, и он нахмурился.

— Да, ты права. Твои бедра тоже очень сильно пострадали.

Он снова собрался мучить себя раскаянием, и я не могла этого допустить.

— Вот, — сказала я, соскальзывая с его коленей и ложась на постель. Чувствуя себя

одновременно возбужденной и уязвимой, я медленно развела в стороны бедра,

полностью открываясь для него.

— Ты... ты можешь вылечить меня здесь, если хочешь, — прошептала я.