Пламенное сердце

– Моя машина в ремонте. А сейчас тебе надо побыть самостоятельной. – Я осторожно выложил кексы на столешницу. – И, пожалуйста, пусть тебя не поймают! Сидни еще только таких неприятностей не хватало!

– Сидни? Это у меня будут неприятности, – возразила Ангелина.

– Нет, потому что ты будешь просто ждать, пока она тебя выручит. – Уж лучше бы Маркус съел весь гамбо, чем если бы Сидни пришлось провести целый вечер в директорском кабинете, пытаясь спасти Ангелину от исключения. – А теперь пока! Ты ловкая девчонка. Ты можешь пробраться в кампус так, чтобы тебя никто не заметил.

– И все равно я считаю: что-то происходит! – Когда я отказался реагировать на ее реплику, Ангелина кивнула на кексы. – Можно мне прихватить несколько штук?

– Они еще не готовы. Их надо покрыть глазурью.

– Тогда начинай. Я тебе помогу. Чего ждать, пока классная штука превратится в невесть что.

Я снова пожалел, что не контролирую дух – как было бы хорошо сейчас принудить ее убраться восвояси! В конце концов – после того, как я выдал ей мелочь на автобус, Ангелина оставила меня в покое и я смог завершить приготовления к празднику. Я убрался в квартире, зажег свечи и надел темно-зеленую рубашку, которая нравилась Сидни. Когда я с этим управился, кексы уже остыли, а когда я рискнул попробовать гамбо, я понял, что Касси была права. Это не суп, а нечто возвышенное.

Сидни появилась около восьми. Она вошла – и застыла.

– Пахнет… креветками. И мятой. И ананасом.

– Ужин, десерт и вот. – Я указал на ярко-желтую свечу. – Недавно прикупил их. Они называются «Гавайская сиеста».

– Но… а, неважно. – Сидни закрыла дверь и поспешила поцеловать меня. Это был один из тех обжигающих поцелуев, от которых я переставал осознавать, что происходит вокруг. – Это лучший из всех моих подарков за сегодня.

– Воздержись от суждений, – сказал я, величественным жестом приглашая ее на кухню.

Сидни последовала за мной и замерла на пороге.

– Ты действительно готовил?

– Если под «готовил» ты имеешь в виду «наблюдал», то да.

Мы поели за кофейным столиком в гостиной, устроившись на полу, при свечах, как два месяца назад. Мне и в голову не приходило, что Сидни может быть красивее, чем в том сне в красном платье, но каждый раз она мне доказывала, что я ошибаюсь. Мы выпустили Прыгуна, и он свернулся клубочком рядом с Сидни, понемногу дегустируя все блюда.

Я сознался про своих помощниц, что, по-моему, еще больше расположило Сидни в мою пользу. Джилл опять не ошиблась: несовершенство только делает меня более совершенным. Смех Сидни умолк, когда она принялась рассказывать про свой день.

– Зоя разозлилась! Наши отношения разладились. Я ей сказала, что у меня задание от миз Тервиллингер, как обычно, и что надо перенести празднование на выходной. Больше свободного времени и так далее. – Она покачала головой. – Но Зоя не купилась. Мои старания умиротворить ее провалились. Она заявила, что я пренебрегаю делом из-за личных причин и что я хочу отложить вылазку, чтобы «темные существа» могли пойти с нами. Но самое худшее – впереди. Я не сдержалась.

– Ты призналась, что ты собираешься провести день рождения с вампиром? – попытался пошутить я.

Сидни слабо улыбнулась.

– Я ей сказала, что, если она действительно хорошо относится ко мне, пусть она не мешает мне провести день рождения, как я хочу – как сделала мама, когда мне было двенадцать.

– А что случилось, когда тебе было двенадцать?

– Мама предложила, чтобы мы отправились ужинать в ресторан – мы, девочки, папы тогда не было в городе, – праздновать, но я отказалась. Мне подарили книжку, о которой я мечтала, и мне хотелось лишь одного – прочитать ее от корки до корки.

– Господи! – сказал я, коснувшись кончика ее носа. – Ты восхитительна!

Сидни шлепнула меня по руке.

– В общем, Карли и Зоя ныли про ресторан, но мама их урезонила: «Это ее день рождения. Пусть она делает что хочет».

– Твоя мама классная.

– Не то слово. – Несколько мгновений Сидни смотрела в пространство. В глазах ее отражались огоньки свечей. – Но мне не следовало упоминать маму при Зое… Зря я поторопилась… Я еще закидывала удочку насчет совместного опекунства и того, что Зоя сможет мирно жить с мамой, а потом с папой… Я думала, что она уже приняла решение. А она спросила об этом папу. И… он наверняка взорвался. И разумеется, сейчас у нее полностью промыты мозги. В общем Зоя принялась твердить, что мы должны помнить, какая мама плохая. И так без конца. – Сидни вздохнула. – Думаю, мне удалось улизнуть из общежития только потому, что я обнадежила Зою. Я сказала ей, что у меня получилось раздобыть для нее разрешение практиковаться в разворотах на факультетской парковке.

– Ничто так не волнует сердце юной девушки, как власть над автомобилем. Я слыхал, это общее для семейства Сейдж.

Сидни улыбнулась.

– Верно! Она еще девчонка! Хочет водительские права – а в следующую минуту она обвиняет меня в том, что я нарушаю правила алхимиков. Опасная ситуация, в особенности потому, что Зоя уверена, что знает все.

Я собрал пустые тарелки и встал.

– Но лишь одна из сестер Сейдж знает все.

– Кроме этого рецепта, – сообщила Сидни. – Еда получилась потрясающая!

– Может, нам слетать в Новый Орлеан вместо Рима? – Я положил кексы на тарелку и прихватил маленькую свечку и зажигалку. Прыгун наблюдал за моими действиями с нескрываемым интересом. – План побега номер тридцать семь. Уехать в Новый Орлеан и продавать на Марди-Гра дорогие четки доверчивым туристам. Меньше солнца. Никаких языковых проблем. Спорим, что будет сексуально, если я научусь говорить с каджунским акцентом?

– Еще более сексуально, чем сейчас? Готова поспорить, что Вольфе сражался врукопашную с аллигаторами в тамошних болотах.

– Он их приручил, чтобы с их помощью сбежать от пиратов. – Я вернулся в гостиную и сел рядом с Сидни.

– Конечно, он делал и то, и другое, – добавила Сидни. Мы на мгновение умолкли, а затем расхохотались.

– Ладно, именинница. – Я поставил перед ней поднос кексов и воткнул в него маленькую свечку. Моя зажигалка, несмотря на то что я на месяц забросил ее, лизнула фитиль язычком огня. – Загадывай желание.

Сидни улыбнулась ярче, чем огонек, и наклонилась. Наши взгляды встретились, и сердце мое заныло от сладостно-горького ощущения. Что она загадала? Новый Орлеан? Рим? Еще что-нибудь? Пока я размышлял, моя умница просто задула свечку.

Я захлопал в ладоши, засвистел и вгрызся в собственный кекс – я умирал от желания узнать, каков он на вкус. И если учесть, что я проделал сложную работу – я покрыл их глазурью, – мне казалось, что я могу позволить себе некоторую вольность и назвать их своим творением. Касси только собрала ингредиенты, отыскала рецепт, все отмерила и смешала.

– Никогда бы не подумала, что кексы после гамбо – так здорово. – Сидни умолкла, чтобы слизнуть глазурь с пальцев, и я на мгновение лишился способности связно мыслить.

– Это часть генерального плана Касси, – сознался я, наконец. – По ее словам, мята очень способствует сексу.

– Ух ты! Она настоящий кулинарный гений. – Сидни покончила с глазурью и аккуратно вытерла руки салфеткой. – Кстати, о сексе… я полагаю, «Мустанг» в полной готовности?

– Ну… – я напрягся. – Не сердись, но…

– О нет! Что ты с ним сделал?

Я вскинул руки.

– Погоди, я ничего не делал!

Я вкратце пересказал сегодняшние события. Озорной вид Сидни сменился печальным.

– Бедная машина! Я завтра позвоню в мастерскую и выясню, что с ней случилось. Попросим, чтобы ей уделили особое внимание.

– Хм. Я не знаю, могу ли себе позволить…

Сидни погладила меня по щеке.

– Я тебя подстрахую.

Я предчувствовал, что произойдет, и знал, что бороться со страстью невозможно.

– Спешишь спасать меня?

– Конечно, – Сидни придвинулась поближе ко мне. Прыгун попытался влезть между нами, я отпихнул его. – Я спасаю тебя, а ты – меня. Мы делаем это поочередно, когда нужно. Кстати, если тебе так проще, считай, что я спешу спасать Ивашкинатор, а не тебя.