Светлая полоска Тьмы (СИ)

Как-то раз со мной пожелала встретиться одна богатая матрона, но плебейка. Она не назвала своего имени. Поначалу я не хотел иметь с ней дел, но она умела уговаривать. Матрона пообещала заплатить ауреусами Цезаря за одну вещицу из дома сенатора Витуса Кассия. Золото редко кто предлагал за кражу. Значит, дело было сопряжено с немалым риском, да и Кассии — влиятельный род. Я сказал ей, что пошлю проверенных парней. Матрона знала о моей репутации и везучести, потому хотела, чтобы именно я пошел на дело. Ограбить дом влиятельного сенатора, само по себе, было вызовом моему воровскому таланту. К тому же мне стало любопытно, что за вещица стоила таких денег. Так амбиции и любопытство победили осторожность.

Весь город был опутан сетью моих осведомителей. Увечные и прочие нищие не только выпрашивали милостыню на улицах Рима, они слушали и запоминали. Городские путаны тоже собирали сплетни во время работы. О доме Витуса ходило немало слухов, но правды не знал никто. Нищие обожали сенатора, он всегда одаривал чернь милостыней по дороге в храм Юпитера, но его слуги никогда никому не подавали, не развлекались в обществе путан, языками не трепали. Мои люди похитили одного раба из дома Витуса, пытали его, но кроме расположения комнат, ничего толкового не узнали.

Я дождался, когда сенатор покинет Рим, и пошел на дело. Проникнув в его кабинет, я стал искать прозрачный камень размером с голубиное яйцо. Лишь один сундук оказался заперт. Замок был прост, без каких-либо хитростей, но он долго не поддавался. Когда я все же вскрыл его, моему взгляду предстал ворох свитков. Читать я худо-бедно умел. Пришлось осилить грамоту, поскольку меня раньше частенько нанимали для кражи документов. Под свитками лежало несколько кожаных мешочков. В одном из них я нашел свой заказ. Впервые увидел такую вещицу. Холодный, словно льдинка, камень имел огранку. Она причудливо преломляла лунный свет, отчего он казался сияющим даже в темноте.

Меня поймали в тот момент, когда я любовался своей находкой. Огромный страж дома подкрался ко мне абсолютно бесшумно. Это был Ориген, бывший центурион, нанятый сенатором. Один удар его мощного кулака отправил меня в небытие. Очнулся я в яме для нерадивых рабов. Ориген не сдал меня городской страже. Значит, предстояла встреча с сенатором.

В яме я провел три дня. Ориген буквально поволок меня к господину, ноги мои слушались плохо. Витус возлежал на ложе в пиршественной зале с чашей вина. Я распластался на плитках пола в паре шагов от него. Попытался было подняться, но сандаль Оригена уперся мне между лопаток. Я остался распластанным, словно Витус император, а я ничтожный раб, а не свободный гражданин Рима.

— Ты вскрыл мой замок, — Витус пронзил меня взглядом, — Но в тебе нет Силы. Ты всего лишь смертный. Артефактов Разлома при тебе не найдено. Это говорит о том, что у тебя настоящий дар, Петр по прозвищу Ключник. Или, может, царь воров?

— Зови, как хочешь, сенатор, — прохрипел я.

— Знаешь, почему я пожелал встретиться с тобой, а не приказал сдать страже?

Я лишь глядел на него исподлобья.

— Ты мне интересен, Ключник. Признаюсь, я даже следил за твоей карьерой. Ты создал воровское сообщество — значить, умеешь управлять, а не только тащить чужое. Я всегда приближал таланты, а ты несомненно талантлив.

Он сделал паузу. Я лежал на полу, ожидая продолжения, и оно последовало.

— Согласен ли ты стать моим человеком? — удивил он меня, но не обрадовал.

— После того, как ушел от отца, я ни под кем не ходил.

— А ты гордый, но я не собираюсь ущемлять твоей гордости. Наоборот, твои амбиции мне интересны. Став моим человеком, ты получишь Силу и власть, о которой даже мечтать не мог.

— Что взамен?

— Служи мне, без оговорок и измен. Будь предан.

— Если это не по мне?

— Тебе прекрасно известно, как наказывают воров в Риме. Останешься без рук, твое имущество отойдет мне. Не думаю, что твои подданные будут с тобой нянчится, если выживешь, конечно. Ты даже милостыню просить не сможешь. В моем городе не подают безруким ворам, только воинам-калекам. Тебе ли этого не знать?

С этим не поспоришь, закон к нашему ремеслу был суров. Если моих парней ловили на краже, я платил страже, чтобы их отпустили без наказания. Иначе большая часть моего "царства" была бы безрукой. Увы, взятка не всегда решала дело. Все завесило от влиятельности жертвы. Я влез в дом сенатора и был схвачен с поличным — ничто не отвратило бы меня от кары.

— Я согласен служить тебе, Витус Кассий, — решение мое было вынужденным и, надеюсь, временным. Никто не вечен, даже сенаторы и императоры. Принесу жертву двуликому Янусу, покровителю воров, и как знать, может, он избавит меня от этой напасти.

— Рад слышать, — Витус сделал глоток вина. — Но мне нужен аванс твоей преданности.

— Что я должен сделать?

— Просто ответь: кто нанял тебя для кражи этой вещицы? — он показал мне камень.

При свете дня он сиял, испуская радугу. Я заворожено уставился на него, не в силах вымолвить ни слова.

Сенатор поторопил: — Ну, я слушаю, говори. Или Оригену позвать стражу?

— Одна матрона из плебеек. Имени она не назвала. За камень заплатила золотом. Половину оставила авансом.

— Как она выглядела?

— Красавица, я таких раньше не встречал. Белокожая. Волосы рыжие. Глаза зеленые. Одета была просто, видать, таилась.

— Значит, дивина. Не знал, что они осмелились сунуться в мой город.

Я вздрогнул, от осознания, с кем связался. Немудрено, что попался. Дивинами называли злобных колдуний. Их преследовали по закону Рима. Каждый, кто опознал дивину, должен был донести на нее страже. Некоторые людишки этим пользовались, чтобы устранить неугодную женщину или отомстить. Стража всегда раскрывала наветы — жертву отпускали, а доносчика привязывали к позорному столбу для побития тухлыми овощами. Потому редко кто доносил на дивин. Я вообще считал их вымыслом, до сегодняшнего дня.

— Подойди, — приказал Кассий. Я скорее пополз к его ложу, нежели пошел. Он разрезал серебряным ножом, которым до этого нарезал персик, себе запястье и сцедил немного крови в чашу с вином. Потом протянул ее мне: — Пей. Не медли.

Патриции были помешаны на ритуалах, особенно те, кто состоял в тайных обществах. Я слышал, что поклонники чужого бога Митры, пили вино с бычьей кровью во время причащения. Наверное, это тоже был какой-то ритуал.

Я выпил. Вино в чаше было сладким с ржавым привкусом крови. Голова закружилась. Столь крепкое вино на пустой живот дало о себе знать. На какое-то мгновение я даже лишился чувств, но когда пришел в себя, почувствовал, что заново родился. Зрение стало острым, как никогда прежде. Тело больше не ныло. Силы прибавилось, словно я сбросил с плеч два десятка лет. Слух и обоняние тоже обострились. Я слышал, как бьется сердце Оригена, стоящего в паре десятков шагов от меня. От Витуса исходил странный аромат, который я до этого не ощущал. Это не было притиранием или ароматной водой. Человеческий пот тоже исключался. Запах не был неприятным, он просто был иным.

"Как тебе бессмертие, слуга?" — раздался в моей голове голос Витуса.

Я потрясенно уставился на него:

— В моей голове ваш голос!

"Это телепатия, греческое понятие", — его губы искривила усмешка, — "Или мысленная речь. Теперь я всегда смогу говорить с тобой, даже если ты будешь вдали от меня. Кстати, ты тоже сможешь позвать меня."

— Как!?

"Подумай обо мне, позови мысленно — я услышу".

"Витус", — позвал я мысленно, как он говорил.

"Зови меня Рем. Это мое истинное имя".

— Тот самый!? — я был поражен. — Основатель Рима?

"Тот самый. Но так ты можешь звать меня только мысленно, вслух — Витус Кассий".

Так я стал бессмертным слугой Рема. Мой господин позволил мне оставаться главой воров. Камень он мне отдал, на время, чтобы поймать дивину. Когда она явилась, мы с Оригеном схватили ее. Дивину звали Аполлония, она приходилась дочерью Лорели, основательницы тайного общества дивин, прозванного Древом видящих. Рем их ненавидел, считал личными врагами. Аполлонию он убил, тело сжег. Глядя на ее погребальный костер, он поведал мне историю камня.