Клыкастая девушка (ЛП)

— Папа принес ее для тебя. — Зак с нежностью посмотрел на пушистый комочек. — Если ты не собираешься ее есть, тогда я думаю могу оставить ее себе!

Я потерла лоб, для такого разговора было слишком рано, ночь только начиналась и абсолютно не сочетающиеся цвета обстановки вызывали у меня головную боль. — Папа принес… морскую свинку?

— На завтрак, — сказал Зак. — Поэтому я и назвал ее Тост. Ты же не собираешься ее съесть?

— Нет!

— Ура! — Зак прижал клетку к груди и осторожно понес в свою комнату. — Надеюсь, что Мармеладку и Лакомку ты тоже не захочешь съесть!

— Марме… ох, забудь. — Встряхнув головой и отступая в ванную комнату, я искала место, чтобы избежать всех этих странностей. Моя головная боль поутихла; комната, выделанная белой плиткой, превратилась в нечто, когда я перебирала туалетные принадлежности в поисках чего-нибудь, что смогло бы отмыть грязь с могилы. Через сорок пять минут кипятка и целой бутыли шампуня я вновь почувствовала себя наполовину человеком. Или, если быть точнее, полностью вампиром.

Зеркало запотело; я вытерла его и покосилась на своё размытое отражение. О, какое же это облегчение, что оно у меня есть! А я всё беспокоилась о том, как вампиры красятся карандашом для глаз. Но затем меня постигнуло разочарование. Моя кожа, хоть и слегка бледнее, чем раньше, не была мерцающим алебастром. Мои карие глаза не стали золотыми, а кровь не была алой. Моё лицо было более мрачным, но у меня не появились волшебным образом элегантные скулы и аристократический нос. Мои неприметные волосы оставались такими же… ну, неприметными.

В общем, я выглядела, как и всегда. Совершенно обычно.

Но мои прыщи исчезли. Это словно чудесное превращение в существо поразительной красоты, как мне кажется.

Рот мой казался довольно обычным, когда был закрыт. Я выставила зубы вперёд, наклонившись к зеркалу. Клыки определённо стали больше и острее. Они выпирали, выглядели немного криво, перекрывая нижний ряд зубов. Пытаясь открыть и закрыть рот, я почувствовала, как их края скользят напротив друг друга, будто острия. Конечно, клыки не как у монстров из фильмов ужасов. Любой, глядя на мои зубы, подумает не “клыки!”, а “очередная жертва ужасной британской стоматологии”.

Вот чёрт. Три года ношения скобок насмарку.

Кто-то тихо постучал в дверь ванной.

- Ханти? — сказал папа. — Ты там в порядке?

— Всё хорошо. — Я завязала халат и вышла. — Я выгляжу как и прежде, не так ли?

Он заключил меня в недолгие объятия.

- Ты по-прежнему моя малышка. Ты голодна? У нас есть… эм…

— Да, я уже познакомилась с Тостом, — вздохнула я. — Прошу, скажи, что Мармеладка и Лакомка не кролики и не хомячки.

Он застенчиво опустил глаза и пробормотал: — Шиншиллы.

Я покачала головой.

- Надеюсь, зоомагазин принимает животных обратно.

— У нас есть и другие варианты. — Он замолчал, когда я направилась в свою комнату. — Что-нибудь придумаем.

— Что? Ты ограбил банк крови, что ли? — Я открыла дверь в комнату. — А теперь позволь мне переодеться и… ГОСПОДИ ИИСУСЕ! Ребят, вы что тут сделали?!

Моя спальня — моё убежище, моя крепость, моё жилище — была в полном беспорядке. Полнейший хаос. Повсюду были разбросаны вещи. Книги наобум валялись на полках, кровать покосилась, а простыни были сморщены, как зад слона. Даже стены пострадали: постеры фильмов, будто опьянев, висели под странным углом. От этого зрелища возникло чувство, что мне дали ножом в глаз.

Папа выглядел совершенно ошеломлённым.

- Милая, мы ничего не трогали.

— Раньше комната не была такой! Вы пустили сюда Зака?

Он снова заладил, подняв руки.

- Серьёзно, ты оставила её такой! Я… э-э… пойду посмотрю, как там завтрак, хорошо? — Он сбежал вниз по лестнице.

Я с отвращением осмотрела комнату. Очевидно, кто-то изрядно постарался.

- Я убью тебя, братец, — пробормотала я. Беспощадно стянув постельное бельё, я аккуратно сложила простыни. Все вещи с полок полетели на пол, а затем постепенно начали возвращаться на круги своя. В первую очередь праздничные сувениры и различные безделушки встали ровно в ряд от меньшего к большему. Книги расположились на следующей полке, сначала по жанру, затем по автору, но это меня не устраивало, и я расположила их по размеру. Так намного лучше. Далее ящик с нижним бельём.

Я усердно сортировала носки по цвету, в то время как до меня дошло, что, возможно, то, что я делаю, не совсем обычно.

Я оглянулась. Моя комната выглядела так, словно её убрал человек с обсессивно-компульсивным расстройством, которому вкололи лекарств на месяц вперёд.

Хороооошо.

В моей руке была пара чёрных носков. Я пялилась в ящик, видя пустое место рядом с другими чёрными носками. Это незаполненное пространство так и кричало о том, чтобы я положила туда носки. Они должны быть там. Законы пространства и вся вселенная требовали положить их туда.

Руки дрожали. Я бросила чёрные носки вниз, и они приземлились около кучки розовых, затем, захлопнув ящик, я прислонилась к нему. Через некоторое время я тихонько отошла и села на край кровати, соединив руки. И начала считать.

Я дошла до восьми, когда спрыгнула с кровати, дёрнула ящик и кинула чёрные носки в нужное место.

Итак. Возможно, у меня небольшая проблемка.

— Дженни? — раздался голос Зака за закрытой дверью. — Папа сказал, что завтрак готов.

— Иду! — смутившись, я последний раз оглядела неестественно опрятную комнату и торопливо оделась. В моём гардеробе несколько не хватало кожаных чулков или бархатных вечерних одеяний, так что я просто напялила чёрные джинсы и чёрную майку. Мне казалось, что чёрная майка подходила ко всему.

Зак встретил меня на лестничной площадке.

- Ты выглядишь так по-вампирски, — сказал он броско.

— Спасибо. Ты выглядишь… — Зак, казалось, представил себя в роли вампира или, по крайней мере, брата вампира, что было видно по его вызывающей одежде. Он считал, что нужно носить сапоги с двухдюймовыми подошвами, мешковатые чёрные штаны, где в основном преобладают застёжки-молнии, белую рубашку с таким количеством оборок, что можно было бы снабдить шесть невест, чёрный жилет, вероятно, старше нас обоих вместе взятых, а также пару огромных очков, находящихся высоко на его лбу.

- Ты выглядишь очень… по-своему. — подытожила я. Мы начали спускаться по лестнице вместе. — Слушай, ты видел кого-нибудь скрывающегося здесь в течение дня? Я думаю, кто-то преследует меня.

— Охотники на вампиров? Круто! — Увидев мой строгий взгляд, он прервался. — Эм, нет. Никого не было. Мы с отцом тут весь день. Я позвонил в школу и сказал, что заболел, а мама ушла на работу.

— На работу? Она ушла на работу после того, как я восстала из мёртвых?

— Это важно, — сказала мама, выходя из гостиной. — Нужно было исследовать кое-какие материалы. Её глаза налились кровью, но она серьёзно на меня посмотрела. — Почему ты выглядишь столь траурно?

— Мам, я вампир. Теперь я должна быть готом.

Она одарила меня знакомым неодобрительным взглядом “а-ля почему-ты-всегда-следуешь-стадом”. Если другие вампиры окажутся людоедами-убийцами, ты тоже им станешь?

Угу, я воскресла только двадцать четыре часа тому назад и уже успела разочаровать маму. Ну, как обычно. Из кухни послышался грохот кастрюль и сковород, а также приглушённые ругательства.

- Папе лучше не варить кролика.

— Я всё слышал! — закричал он. — Идите посмотрите.

— Мы должны установить твой режим питания, — серьёзно сказала мама, беря мою руку. Она помолчала, глядя на ладонь. — По крайней мере, сейчас ты теплее. Это хороший знак.

Я не чувствовала себя ни тепло, ни холодно с тех пор, как проснулась в гробу.

- Думаю, моё тело, наконец, достигло комнатной температуры, — сказала я, когда мама потащила меня на кухню. — Это… Уоу.

Стол ломился от изобилия еды. Три стейка разной степени прожарки, жаренный цыпленок и сырой стояли на столе. В свете лампы переливалась серебристая чешуя скумбрии — сырой скумбрии с головой и жабрами. Так же были сосиски, яйца, бекон, парочка гамбургеров приготовленных из свежеиспеченных булочек, пирожные, маффины, печенье, сырая и вареная морковь, шпинат, картофельная запеканка с мясом, пицца с пепперони, золотая рыбка в небольшой емкости, чипсы, салат, хлеб, слабо прожаренная говядина, овсянка, кукурузные хлопья и среди всего этого нервный кролик в клетке.