История одного ангела (СИ)

Егор нахмурил брови и замолчал на время.

-Мне не дозволено. Скоро зачитают завещание, ты вступишь в права наследницы, только достигнув совершеннолетия. У тебя еще два года. Сергей будет на это время твоим опекуном. Он постарается обеспечить тебе безопасность, я уже не чем не смогу помочь. Он протянул ей ключи и клочок бумаги, затем сунул карту банка.

— Код 2011. Там хватит денег на твое проживание. Она пополняется ежегодно. Затем он еще раз крепко обнял дочь. Алира почувствовала, что его руки холоднеют.

— Я должен тебе рассказать кое-что еще. Не суди меня строго мой ангел, но боюсь, что тебе не понравится то, что я скажу. Только знай, ты моя самая настоящая дочь, и никто не сможет заменить мне тебя. Ты много раз слышала, от меня и от других людей, что твоя мама, моя жена Анастасия, она умерла при родах. Ребенок, девочка, которую она вынашивала, умерла вместе с ней.

Алира открыла рот, но отец жестом прервал ее восклицания. Он понизил голос и продолжил:

— Я обезумел от горя моя дорогая, двойная беда обрушилась на мою голову, мы ждали ребенка с таким восторгом… После того как я узнал эту прискорбную новость, я побрел в полусознательном состоянии в парк, тот самый с танками, где мы с тобой устраивали пикники. Там, впервые, я и познакомился со своей супругой. Я ни о чем не помышлял таком, но на одной из лавочек лежал сверток, я услышал, детский плачь, и подошел ближе. Я подумал, что сам Бог послал мне тебя. Я не мог отказаться от такого подарка. Мы похоронили Настю вместе с ребенком в закрытом гробу, и ты заняла место моей умершей дочери. Об этом никто не знает. Только я, и два врача. Ты помогла мне выбраться из лабиринта боли и горечи. И я полностью посветил себя тебе. Ты мне очень дорога Алира. Но теперь пришло время и мне покинуть тебя.

— Папа… Я остаюсь совсем одна. Комок подкатил к горлу, и она отрицательно покачала головой. Не хочу, чтоб он запомнил меня такой. Я буду улыбаться, даже если заплачу, все равно буду улыбаться, об остальном подумаю позже, твердила себе девушка. Сквозь застилавшую пелену слез, она увидела, как отец пошатнулся и ухватился за стол.

— Мне нужно вернуться на место. Он улыбнулся, не хочу, чтоб кукла оказалась вынутой из коробки, когда придут забирать ее.

— Папочка, скажи, тебе хорошо там будет? Я, возможно, мне не стоило тебя пробуждать…

— Не переживай милая, я уже встретился там со своей женой и нашим маленьким. Мне будет там просто замечательно. Я не могу тебе всего рассказать, нам не позволено, но прошу тебя, не печалься. Это самое лучшее место, в котором я только бывал. Запомни, я буду продолжать любить тебя, и когда ты придешь к нам, я тебя познакомлю с ними.

Голос отца стал прерываться, и бледный цвет сковал его лицо. Он смежил веки, улыбнулся, и издал последний вдох.

— Я тоже буду любить тебя. Прощай папа…

Алира опустила крышку гроба, открыла дверь, и рухнула на пол, потеряв сознание.

Глава 5

Все остальное было чистой формальностью. Кладбище, поминки, нотариус с завещанием. Хрупкая, бледная девушка, с осунувшимся лицом и большими бездонными сине-фиолетовыми глазами принимала соболезнования и временами смотрела на людей, с половиной из которых даже не была знакома. Сергей и няня все время были рядом. Они опасались, что Алира снова может потерять сознание. Такая тоненькая и такая маленькая, в этом черном одеянии, с белокурыми волосами, она была похожа на святого мученика. Люди смотрели на нее с сожалением. Ведь те, кто хоть немного был знаком с Егором, знали, что у него с дочерью были особые отношения. Они даже боялись представить себе, как теперь она сможет позаботиться о себе без посторонней помощи. Но Алира не только проводила отца в последний путь, не потеряв над собой контроля, она так же отважно выслушала от следователя причину смерти отца. Выстрел был произведен точно в сердце, не оставалось сомнений, что работал снайпер. Пока не удалось, найди ни одной зацепки, но дело не закрыто. Возможно, еще что-нибудь проясниться. По происшествию некоторого времени, следователям не удалось ничего узнать и дело все-таки закрыли…

Алира, еще месяц, со смерти отца пожила в их общем доме, который совсем опустел без ее смеха и его присутствия, который и был причиной ее счастливых дней жизни. Спустя месяц она распустила весь персонал, предварительно рассчитав и поблагодарив за участие в ее жизни. Уговоры не делать этого летели со всех сторон. Сергей обещал взять ее в свою семью, или навещать, если ей одиноко, няня клялась не бросать ее одну, но Алира была непреклонна. Она решила послушать отца, и отгородиться от людей на некоторое время. Для нее так даже было лучше. Она устала от этих воспаленных глаз няни, которая проливала слезы всякий раз, когда вспоминала Егора, от сочувственных взглядов и перешептываний других прислуг. Ей не хотелось делать вид будто бы все нормально, улыбаться там, где от нее этого ждали и стараться поддерживать ту или иную беседу, когда ей совсем этого не хотелось. Алира устала от общества, и постоянного контроля. Поэтому она заверила всех, что вполне справиться с самостоятельной жизнью. Но все же пообещала появляться в компании хотя бы раз в неделю и немного беседовать с опекуном. Скрыв от Сергея адрес своего нового убежища, Алира обустроилась там, где ее отец провел молодые годы своей жизни. Сергей, в свою очередь сделал вид, будто бы действительно не знает месторасположения. На это у него были свои причины. Ему совсем не хотелось носиться с подростком, сейчас, когда в запасе два года, прежде чем он еще раз примет на душу грех. Сергей так же знал, что по истечению некоторого времени ей понадобится ехать на операцию, подробности его не волновали, но возможно девочка лишится жизни по собственной инициативе, или какой-то несчастный случай, все, что могло бы помешать ей, вступить в наследство. Если же она все-таки выживет, то он сам примет меры по ее устранению. Конечно, есть еще вариант уговорить ее переписать на него компанию, ведущую компанию по перевозкам груза. Но об этом он подумает позже. А пока будет заниматься своими делами.

Квартира, располагающаяся на седьмом этаже, двенадцатиэтажного дома была довольно уютной. Две комнаты, ванная, и кухня, которая ранее была вынесена на балкон. В конце кухни располагался стол и уголок, слева раковина и часть кухонного гарнитура, далее газ-плита. Окна бывшего балкона выходили на детскую площадку. Обои теплых тонов, на полу линолеум, на окнах недорогие занавеси. В целом, жить можно, но косметический ремонт не помешал бы. Соседей она не замечала, выходила из дома редко, лишь за продуктами и другими необходимыми средствами для жизни. Она уединилась, ушла в себя и не желала возвращаться. Алира приходила в себя только когда собиралась в компанию. Чтоб не давать повода для беспокойств, она весьма охотно поддерживала беседу с Сергеем и другими сотрудниками компании, но просиживала обычно там не более часа. Ссылаясь на частичную занятость и ремонт в квартире, который она только собиралась затеять, Алира удалялась и была такова.

Придя домой, она разделась и почувствовала до боли знакомый зуд на спине. Первые симптомы ее неотвратимой болезни.

-Только этого не хватало. Она приготовила таблетки от температуры, одежду и все необходимое. Как только ей станет невыносимо больно, она вызовет такси и отправится в больницу. Впервые, ей придется проходить через все это одной. Впервые, отец не будет служить ей утешением, не будет больше того противостояния боли, которое она пыталась проявить всякий раз, изнемогая от необходимости испытывать муки. По мере того, как Алира вспоминала белые халаты, хирургические инструменты и местный наркоз, который вовсе, казалось, не облегчал ее боль, страх накрывал новой волной. Раньше она повиновалась своему отцу, и не без усилий заставляла себя идти и испытывать этот ужас вновь и вновь. А что, если ей вообще не ехать в этот лабиринт страданий. Что если переждать? Нет, боль будет сильной. Но в отделении хирургии она тоже не испытывала радости. Папа сказал, когда я приду, он познакомит меня со своей настоящей семьей. Может быть вот он момент? Алира стянула футболку, сняла ватные диски и посмотрела на себя со спины. Покраснения в области лопаток, беда.