Не оставляй меня одну (СИ)

— Ну… — она отвела смущенный взгляд в сторону и заметно покраснела. — Пробуем, конечно, чего б не пробовать. Да только все пока никак.

Она помолчала секунду, а потом перевела взгляд на меня и, прикрывая рот веером, спросила совсем тихо, почти шепотом:

— А у тебя как? Ты-то замужем уже три года, подольше, чем я.

Пришла очередь мне смущенно отводить глаза в сторону. На самом деле я не смущалась ни капельки, но ситуация требовала создать видимость обратного.

— Мы пробуем. Тоже пока не получается. Но мы не так давно пробуем.

— Грустно, наверное, твоему мужу без наследника-то? — сочувственно спросила Елена, а веер снова нервно задвигался в ее руках, создавая потоки воздуха. — Смотри, как бы не бросил. Или любовницу не завел.

— Что ты, он меня любит. Да и какой наследник от любовницы?

— Тоже верно… О, а вот и они! — Елена сложила веер и, подняв руку высоко вверх, помахала кому-то за моей спиной.

Я обернулась. Повозка подъехала и остановилась, но из нее вышла только Кристина с сыном.

— Здравствуй. А где Светлана? — спросила я, нутром почуяв неладное.

— Да, где она? — привычно влезла в разговор Елена.

— Я заезжала к ней, но она даже не вышла. Через слуг передала извинения и сказала, что сегодня остается дома. Весьма некультурно с ее стороны, могла бы извиниться и лично, — Кристина недовольно скривилась, но потом улыбнулась. — Но достаточно о ней, у нас еще осталось несколько магазинов с лентами, предлагаю пройтись по ним.

Елена согласно закивала и обратилась ко мне:

— Знаешь, я думаю, Светлана и правда поступила нехорошо, так что не будет ничего страшного, если сегодня мы обойдемся без нее.

А я стояла и думала, что это совсем не в стиле Светланы. Она не такой человек. В людях я разбиралась очень неплохо, в конце концов некогда моей основной способностью было копаться в чужих головах и знать чужие мысли. И вот сейчас мне даже способности были не нужны, чтобы понять, что что-то не так.

— Вы идите, — отозвалась я. — Я как-то дурно себя чувствую.

— Ну же, не отрывайся от общей компании! — возмутилась Елена, конечно же понявшая, что дурно я себя не чувствую. — Ничего с твоей Светланой не случится, не переживай ты так. У тебя на лице все написано.

— Я должна проверить, — твердо сказала я Елене.

— Ах так! — взвилась та. — Ну и езжай к своей Светлане, а мы с Кристиной и без вас найдем чем заняться и о чем поговорить. Правда?

Последнее адресовывалось уже Кристине, и та поддакнула в ответ. Неужели Елена ревнует? Впрочем, пусть. Это не мое дело. За секунду растеряв весь интерес к собеседнице, я развернулась к дороге и подняла руку:

— Извозчик!

— Ну и черт с тобой! — возмутилась Елена и, схватив под руку Кристину, потащила ее в сторону ближайшего магазинчика.

Камердинер Светланы стоял в дверном проеме и впускать меня внутрь не собирался:

— Госпожа изволит отдыхать, — сообщил он мне извиняющимся тоном с небольшим поклоном. — Ей нездоровится. Она крайне извиняется и со всем уважением просит ее не беспокоить.

— Она просила меня лично зайти к ней, — искренне солгала я и направилась прямо на него, рассчитывая, что под моим напором и уверенностью он отступит.

Иногда такие вещи срабатывали, но увы, не в его случае, мужчина не двинулся с места, продолжая закрывать собой проход:

— Прошу простить, но насчет вас у меня не было указаний.

— Ну так идите и уточните! — грозно возмутилась я. — Это личная просьба Светланы, так что сами и будете объяснять ей, почему не пустили меня!

Все-таки камердинер немного поддался и согласно склонил голову в полупоклоне-полукивке:

— Прошу вас, проходите. Подождите, пожалуйста, здесь, в гостиной, а я уточню у госпожи распоряжения насчет вас.

— Уж будьте любезны, — недовольно отозвалась я, входя в дом.

Он поднялся на второй этаж, а я тихо и незаметно проследовала за ним. Он остановился у двери спальни Светланы и постучался:

— Госпожа, к вам прибыла госпожа Лазарева. Пустить ее?

Не дожидаясь ответа, я выскочила на коверную дорожку и полубегом бросилась к ее двери. Камердинер сразу встал у меня на пути, но прикоснуться в силу правил приличия не решился, а я не стала распускать руки, хотя легко могла скрутить его так, что он и пискнуть бы не успел.

— Светлана! Открой немедленно! — громко закричала я. — Я не уйду, пока мы не поговорим, даже если ради этого мне придется залезть к тебе через окно! И поверь, я точно упаду и сломаю шею! И все из-за тебя!

— Госпожа Лазарева, я настаиваю, чтобы вы ушли! — грозно сказал камердинер. — Госпоже нездоровится, не тревожьте ее, пожалуйста, иначе я, при всем уважении к вашей персоне, буду вынужден принять соответствующие меры.

— Светлана! — снова крикнула я.

Дверь ее комнаты приоткрылась.

— Пропусти ее, — изнутри раздался ее тихий голос.

— Прошу вас, — тот моментально сменил гнев на милость и даже слегка поклонился мне, как того требовали приличия.

— Вот то-то же, — я вздернула подбородок и подошла к оставшейся приоткрытой двери.

Света внутри не было. Тяжелые шторы, закрывавшие окно, создавали в комнате мрак, в который я собиралась сейчас вступить. Но мне ли бояться тьмы. Я шагнула внутрь, снедаемая беспокойством за подругу. Ее голос был слишком тих и печален, и не надо было читать мысли, чтобы предположить случившееся. Впрочем, все это лишь теории, стоило убедиться в своих догадках, прежде чем делать выводы.

— Светлана, что случилось? — я прикрыла за собой дверь, и в комнате стало совсем темно.

Подруга стояла перед кроватью в дальней части спальни спиной ко мне. На ней была надета ночная сорочка, а рядом с кроватью на стуле стоял маленький тазик с водой и мокрым полотенцем для компресса. Ко мне она не повернулась, закрыла лицо ладонями и еле слышно всхлипнула.

— Светлана… — я подошла ближе, не зная, что сказать и как утешить, положила пальцы ей на плечи, успокаивающе провела до локтей, смягчила голос. — Ты можешь мне все рассказать. Правда. Я ведь твоя подруга.

— Вероника! — она резко обернулась ко мне и с рыданиями бросилась в объятия, прячя лицо в мои волосы. — Я так больше не могу. Не могу так больше! Я же ради дочери все это делаю. Не могу уйти от него. Мне все равно, о чем кумушки по углам будут судачить, но он же Машутку мне не отдаст! А я ни за что не оставлю девочку ему. Но я так больше не могу!

Я мягко обняла ее и стала поглаживать по спине, ничего не отвечая. Не думаю, что ей сейчас нужны мои слова, пусть просто выговорится.

— Он пришел ко мне этой ночью пьяный. Потребовал второго ребенка, он всегда хотел мальчика, — она всхлипывала через слово, голос дрожал. — Сказал, что если я не забеременею снова и не рожу ему наследника, он убьет и меня, и мою дочь. А я не могу, не получается. Мы уже год пробуем, не получается. Не понимаю, за что господь так меня невзлюбил, муж ведь убьет меня. И Машутку. Он может. Я уверена. Он может…

К последним словам она совсем обмякла у меня в руках от избытка эмоций и истерики.

— Присядь, — ласково проговорила я, словно ребенку, и мягко потянула ее вниз, на кровать. — Давай, садись.

Всхлипывая, она подчинилась и закрыла лицо в ладонями. Я опустила ладонь ей на волосы и погладила. Каждому из нас иногда нужна материнская забота, сколько бы нам ни было лет. Мой брат это понимал, и иногда я получала ее от него, даже когда повзрослела, и я это ценила.

— Знаешь, у меня есть для тебя предложение, — негромко произнесла я, раздумывая, стоит ей об этом говорить или нет. — Я знаю, как решить твою проблему.

— Правда? — она недоверчиво подняла лицо.

Лучи солнца, проникавшие из-за краев штор наконец позволили мне увидеть причину, по которой она не покидала комнату. Эти синяки на лице она при всем желании не смогла бы скрыть. Да уж, муженек ее вчера постарался. Глядя на это, у меня задрожали пальцы от желания отомстить за подругу, и я решилась сказать: