Победить тьму...

Он молча наблюдал, как Джейн понесла чайник в кладовую и поставила его на маленькую плитку, которую нашла рядом с ящиком для хранения мяса.

— Как долго вы собираетесь пробыть здесь?

Джейн слабо улыбнулась.

— Столько, сколько вы захотите видеть нас, папа. Мы просто хотели удостовериться, что с вами все в порядке.

— Со мной все замечательно. — Он нахмурился. — Как видите. — Затем он повернулся и направился к двери. — Когда приготовите чай, принесите его в мой кабинет. Там мы немножко побеседуем, а затем вы оба отправитесь обратно.

Джейн усмехнулась.

— Думаю, надо это записать как большую удачу. Тебе так не кажется?

Адам взял поднос и последовал за Джейн вниз по коридору в кабинет отца.

— А может быть, мы с Джейн можем переночевать здесь, отец? — произнес он, когда поставил поднос на рабочий стол Томаса. — Я уверен, что в этом большом доме для нас найдется место. К тому же мы не доставим тебе никаких хлопот. Более того, мы хотели бы пригласить тебя на ужин сегодня вечером в отеле. Что ты по этому поводу думаешь?

Он предложил им остановиться в комнате, которая когда-то принадлежала ему и его жене. Она была абсолютно нежилой, холодной. Все шкафы были пусты, на туалетном столике тоже ничего не было. Томас спал в комнате Адама. Но они так и не смогли уговорить его пойти вместе с ними в гостиницу. В тот вечер, когда они сидели в ресторане, заказав себе холодную лососину, а на гарнир молодой картофель с горошком, он остался один. В дополнение к этому они попросили принести бутылку дорогого хорошего вина.

— Тебе, должно быть, довольно странно вернуться сюда после столь долгого отсутствия. — Джейн не сводила глаз с лица своего мужа в тот момент, когда он смотрел из окна туда, где широкая река медленно поворачивает свои воды, протекая через зеленый луг.

— Что ты сказала? — Он с усилием заставил себя отвлечься от своих мыслей и неуверенно закивал головой. — Да, ты права, нам следовало бы взять с собой Келома.

Она и сама об этом не раз уже думала. Но сейчас было поздно говорить или сожалеть об этом. Она медленно покачала головой.

— Итак, ты собираешься отвезти меня в горы и показать ваш знаменитый камень пиктов с его странными иероглифами? Я просто сгораю от любопытства. — Она потянулась к бутылке и наполнила до краев бокалы. — Так ты сделаешь это, Адам, не правда ли?

Он неопределенно покачал головой.

— Даже не знаю. Это довольно долгий путь. Я был очень молод тогда.

— Ну а мы возьмем с собой что-нибудь подкрепиться. Я уверена, что твой отец не заскучает, если мы будем отсутствовать несколько часов. Что ни говори, а он все-таки вечно недовольный старый затворник, вот и все. Он сказал тебе, как давно он уже болеет?

Адам покачал головой.

— Наверно, не очень давно. Его ящик набит болеутоляющими таблетками, и еще я видел столько же в ванной комнате. Это очень сильные медикаментозные средства. Несчастный отец. Ни за что на свете я не пожелал бы ему такой доли.

Рано утром на следующий день они вышли из дома. Томас остался один и тяжелой поступью направился в церковь. Адам нес на плече сумку, в которой лежала еда и бутылка вина, которую они купили предыдущим вечером в баре отеля. Они пересекли реку и направились вверх по тропинке, по бокам которой росли деревья и кустарники. Уже через несколько минут у них перехватило дух.

— Мне кажется, много лет назад эта тропинка не была такой крутой, я просто в этом уверен.

Джейн рассмеялась.

— Может быть, ты сожалеешь сейчас о том, что не стал ходить со мной играть в сквош? — Она сделала несколько танцевальных движений, стоя в нескольких шагах от него. Затем спустилась к нему снова. — Здесь так красиво, Адам. Просто не могу поверить, что кому-то посчастливилось постоянно жить здесь.

— Ты знаешь, когда я жил здесь, я совсем не был счастлив. Наоборот, после смерти матери я чувствовал себя очень несчастным.

Они остановились и посмотрели вниз на глубокое ущелье. Там река огибала склон холма, под яркими солнечными лучами холодные брызги радугой разлетались в разные стороны, зависая на некоторое время над высокими деревьями. Шум воды был оглушительным.

— Пойдем, нам сюда. — Пытаясь восстановить дыхание, он широким шагом обогнал ее и стал подниматься вверх по тропинке. Иногда пройти по ней было не так легко и приходилось нагибаться под бледно-зелеными лишайниками, которые беспорядочными лохмотьями свисали с деревьев. Когда наконец они вышли на открытое плато, Адам остановился, чтобы отдышаться. — Вон там, наверху, видишь?

Джейн проследила взглядом за его указательным пальцем и увидела, как на самом верху, на фоне неба, вырисовывается силуэт камня.

— Зрелище довольно впечатляющее.

Когда они наконец достигли своей цели, оба задыхались от усталости. Опустив сумку на землю, Адам наклонился и с глубоким стоном дотронулся до пальцев своих ног.

— Господи, как колет. Я совсем не приспособлен для подобного маршрута. Ну, и что ты думаешь обо всем этом?

— Странно. — Джейн прошла вокруг и пальцами поводила по вырезанным на камне рисункам. — Так ты говоришь, этому камню не одна сотня лет?

— Больше тысячи. — Он улыбнулся. — Пикты пользовались удивительной репутацией. Они были волшебниками, так же как и друиды. Все это сильно потрясло мое воображение. Это очень зловещее место. Когда я был еще маленьким, вершина горы всегда утопала в густом тумане. Я был очень впечатлительным и был готов поверить во что угодно. Ну, а когда я встретил Брид… — Он осекся и посмотрел вниз. Взгляд его проследовал по склону холма в направлении долины.

— И что? — Джейн снова вернула его в реальный мир.

— Я иногда следовал за ней туда, где, как мне казалось, был совсем другой мир. Это было странное, захватывающее путешествие, и я чувствовал себя героем. — Он сел на горный уступ в нескольких шагах от нее и продолжал смотреть вдаль. — Я очень плохо себя чувствовал, когда оставил ее и вернулся в Эдинбург. — Адам замолчал. Он, как мог, пытался отогнать от себя подальше образ Брид, выкинуть ее из головы. Но это было чувственное эротическое видение. Все это было очень тесно связано с его снами и, в некотором роде, с той красивой злопамятной кошкой, с которой он подружился. Сейчас он чувствовал себя так же, как и во время своих снов.

Возникла довольно долгая пауза. Оба стояли и наблюдали, как высоко в небе кружил коршун. Вдруг он резко сложил крылья и исчез, нырнув в глубокую лощину. Они потеряли его из виду и остались одни. В раскаленном воздухе повисла зловещая тишина. Высоко над ними горные вершины утопали в огненном цвете вереска.

— Ну, скажи мне, наконец, что все это значит? — Она снова встала и положила свою ладонь на камень.

Не дотрагивайся, не касайся его.

Сначала он подумал, что сказал это вслух, но она не пошевелилась. Ее ладони следовали за глубоко выщербленными символами, за жезлом в виде буквы «Z», за полумесяцем, за змеей и зеркалом.

— Это послание потомкам.

— И что в нем говорится?

— Что это особенное место.

Далеко внизу над долиной стал сгущаться туман.

Стояли сумерки. Лиза облокотилась на ворота сада и наблюдала, как над яблонями стремительно летают летучие мыши. Она набрала полную грудь воздуха и удовлетворенно выдохнула. Здесь, стоя у ворот, она видела, как в амбаре у Филиппа горел свет. Незадолго до этого он вернулся в дом, поужинал вместе с ней и детьми, а затем, даже не дождавшись его окончания, снова отправился в амбар. Лицо мужа было сосредоточенным и озабоченным. Все это говорило о том, что, может быть, он и находился за столом в окружении родных и близких ему людей, но мысленно все равно стоял перед огромным холстом, на котором писал пейзаж в стиле абстракционизма. Он не произнес ни слова и просто отправился на свое рабочее место. Можно сказать, что его уход остался даже незамеченным. Скорее всего, он будет работать всю ночь, и, наверное, только когда забрезжит рассвет, он на цыпочках будет прокрадываться в постель. А может, наступит утро следующего дня, а он будет все еще работать, и тогда она принесет ему в амбар чашку кофе. Он работал с таким остервенением, что иногда это даже пугало Лизу. Когда она осторожно предлагала ему немного передохнуть, говорила, что жизнь на этом не остановилась, он только печально качал головой.