Трэтеры 2 (СИ)

— На тебя? — тихо переспросил он, бросив на меня взгляд, и вновь отвернулся. — Нет. На рептиров? Да. Пообещай…

— Что? — наслаждаясь любимым ароматом земляники и шелковистою волос, прошептал я, обнимая свое сокровище. — Ты напряжен, постарайся расслабиться.

— Пообещай, что мы уничтожим их всех, — резко вскинув голову с горящим жаждой крови взглядом, прошипел Орх. — Всех. Чтобы и воспоминания от них не осталось! Я не прощу им Альдеса и остальных! Не прощу!

И всхлипнул.

— Ни черта не работают твои корректировки, Астор, — вздохнул я. — Я обещаю тебе, любимый, я сделаю все, что смогу. У меня к ним приличный счет. Ты мне веришь?

— Угу, — сквозь слезы хмуро кивнул он.

— А сейчас приходи в себя, пойдем покушаем, а потом поспим. Завтра поговорим и о том, куда нам лететь дальше, и как поступить с новоприобретенными проблемами. Хочу просто прижаться к тебе и лежать, чувствуя тебя рядом. Я соскучился.

— Эльтан? Эль-тан…

Со сна мозг никак не сообразит, кто завет и откуда идет голос. Спать хочется, сил нет. Видимо, все же организм вымотался со всеми этими делами.

— Эм… Астор? — вяло потянулся я всем телом, протяжно зевнув. — Что случилось?

— Лер.

— Что с ним? — сонливость как рукой сняло.

— Видеонаблюдение в каюте отключено. Лер просил. Я обещал, — взволнованно затараторил интекс. — Двери заблокированы изнутри. На вызов он не отвечает. В каюте не срабатывает ни один датчик движения. Халк. Он, эм. Он сидит под дверью каюты и воет. Я не знаю, как поступить, Эльтан?

— Давно? — быстро надев на себя скаф, вылетел в коридор, запрыгивая на приготовленную Астором платформу.

— Двадцать семь минут, — голограмма виновато потупилась.

— Черт! Чего тянул?! Ай, твою! — спрыгнув с платформы, в полную силу рванул к каюте Лера. Своим ходом будет быстрее. — Забрался же в самый дальний угол. Астор, почему он не у себя, а здесь? Специально, что ли, выбирал место потише и подальше от меня?

— Сказал, что так надо, — пожал плечами интекс. — На все мои вопросы отвечать он отказался.

— Маленький интриган, что б его! Вот что с ним там произошло, а?! Выколупаю из каюты, всыплю ремня. Честное слово, всыплю, чтобы не пугал. Лишь бы все обошлось… — завывания Халка, доносившиеся до нас, заставляют нервничать еще сильнее.

— Гав! — сорвался с места пес, завидев меня и при этом на радостях стараясь сбить с ног хвостом.

— Тихо! Фу! Сидеть! — Халк плюхнулся на задницу. — Молодец, мальчик. Что там с Лером?

Халк тихонечко заскулил.

— Ясно. Что-то произошло с нашим экспериментатором, но не слишком плохое. Так бы ты давно дверь снес. Да, малыш? — Халк согласно гавкнул. — Астор, разблокируй дверь. У тебя на это десять секунд. Иначе придется менять то, что от нее останется.

— Принято. Произвожу подборку кода, — тихий шелест отъезжающей в сторону двери, и я на долю секунды замираю, чувствуя, как испуганно екнуло сердце. На полу, все покрытое с ног до головы какой-то белесой слизью, перемешанной с кровью, голое тело парня. Взрослого парня! Причем о том, что это может быть Лер, говорит только еле уловимый родной аромат и знание, что в этой каюте никого, кроме него, быть не может. Все же корабль в космосе, взяться неизвестным личностям неоткуда. Если только телепортироваться прямо на место. Надеюсь, до этого техника еще не дошла, а то страшно подумать. Тьфу, опять понесло не туда.

Халк нерешительно замер на пороге, нервно подергивая носом.

— Охренеть, — нервно откинув косу за спину, я в два шага оказался рядом с парнем и, присев, прощупал пальцами пульс. Бьется. — Фух, живой… Лер? Ты меня слышишь? Ты что с собой сотворил, чудо?!

- Жизненные показатели в норме. Вир Лера можно поздравить с первым совершеннолетием, — огорошил Астор.

— Тааак, господа заговорщики, а теперь поподробнее, — оскалился я. Не люблю, когда серьезные дела творятся за моей спиной, а расхлебывать последствия приходится мне. — Стоп. Чуть позже расскажешь. Его трогать-то можно?

— Он пребывает в глубоком сне. Кратковременное перемещение не повредит.

— В таком случае я его по-быстрому ополосну под душем, а ты прибери здесь. Не дай мать Вселенная, кто из мелких это безобразие увидит, снова кошмары вернутся. Он не говорил, после этого. Хм… изменения собирается остаться в этой каюте или вернется в свою прежнюю?

— Указаний на этот счет не поступало.

— Отлично. «Указаний». Ишь, вырос, клоп черноглазый. С этого момента, Астор, ты меня хорошо слышишь? Я запрещаю любые эксперименты над собой без моего ведома.

— Принято, Лэрд.

— Замечательно. Тогда здесь он не останется. Я хочу этого умника видеть чаще и держать ближе. Вы меня седым сделаете раньше срока со своими выходками.

— Старение тебе не грозит, Эльтан.

— Спасибо, утешил. Но на нервах поиграть вам в радость, — хмыкнул я, подхватывая на руки обморочное тело, немного морщась от вони и ощущения слизи на руках. — Придется и самому душ принимать. Давай сюда платформу. И постарайся провести нас так, чтобы ни на кого не наткнуться. Мне только паники не хватает для пущего счастья.

Чистый, благоухающий приятными ароматами мыла и шампуня, все еще сладко посапывающий Лер растянулся на кровати, обвив одеяло руками и длиннющими ногами.

— Мда… Неожиданно как-то. А я и не знал, что он так может. Раз и вырос. Астор, — спросил я шепотом, стараясь не разбудить выросшее дитятко, — он же даруд?

— Даруд, — согласно кивнул интекс.

— И им свойственно за один день перескакивать несколько лет?

— Развитие ребенка этой расы происходит медленно. И только он сам решает, когда готов стать старше.

— Весело у них. Так можно прождать и до седой старости, пока твой отпрыск решит слегка вырасти. И как? Никто из родителей не возмущается по этому поводу? Вдруг ему понравится оставаться мелким до конца их дней?

— Насколько мне известно, нет. Статистика не знает случаев задержки на столь длительное время принятия первого совершеннолетия.

— Все бывает в первый раз, Астор. Ладно, главное, чтобы с Лером все было тип - топ.

— Не переживай, Эльтан. Он абсолютно здоров. Эрситы быстро перестроились, и никаких сбоев в их работе не предвидится.

— Это меня, конечно, очень радует, но предупреждать надо, — устало вздохнув, присел я на краешек кровати и, не удержавшись, зарылся рукой в смоляные кудри. Лер, улыбнувшись и поерзав, вновь засопел. — Смотри, красотища какая. Густые, шелковистые. Жаль, у меня так не вьются. Всегда кучеряшки любил. Жалко будет, если решит остричь, — шелковистая россыпь черного богатства как ковром покрыла спину до пятой точки, без стесненья выставленной напоказ. Так и хочется по ней рукой поддать, чтобы в следующий раз думал, прежде чем делать. — Сколько ему сейчас? Шестнадцать? Семнадцать?