Безумие Короля (СИ)

Сам же Велимонт мучился, загнанный глубоко внутри своего тела, и не мог никак забыть Лорен. Время от времени он вдруг приходил в себя, когда никого не было рядом, и его заваливало воспоминаниями, как волнами с головой. Ее голос, ее добрый преданный взгляд преследовали его повсюду, и от этого он становился еще злее, поддаваясь влиянию Арта — он ничего не мог сделать, Арт уже причинил боль всем, кому можно было и не собирался отступать.

Проходило время, уже было начало мая, и лето было совсем близко. Все вокруг расцветало, жизнь возвращалась в этот город понемногу, но Велимонт как будто и не замечал этого. Это только удручало его все больше с каждым днем, без конца напоминая о том, что он потерял. Велимонт с болью вспоминал, что он натворил с Лорен и остальными ее друзьями, и впадал в панику, запертый в своем собственном теле, не подвластном ему. Ему казалось, что этим мучениям нет конца, а когда он уже думал, что это конец и он не выберется, он держался за воспоминания, как мог — время, когда они все вместе только приехали в Донегал, расположились там и жили какое-то время, пока он не начал потихоньку сходить с ума.

Еще в самом начале они с Лорен выбирали себе комнату в замке Балора — она не знала, жить им вместе или по раздельности и долго колебалась, но Велимонт все же уговорил ее спать в одной комнате с ним. Они только-только осознали себя вместе и не знали теперь, как вести себя.

— А ты не будешь позволять себе лишнего? — осторожно допытывалась Лорен, — Ну, если мы будем спать вместе.

— Лорен, мы ведь уже спали рядом не один раз, — заверил ее он, — Ты же знаешь, что такого не произойдет. Просто верь мне.

И все равно, сколько бы они ни находились вместе, ему так и хотелось каждый раз забыть обо всем, и просто прижать ее к себе и не отпускать, отдаться своим чувствам, но это было бы равносильно вампирскому принуждению, разве он мог так поступить с ней, со своей малышкой?

Потом он обучал ее магии и защите, на берегу океана, где всегда было солнечно и тепло. Сначала у нее получалось не очень хорошо, и она даже опустила руки, но он не сдавался и поддерживал ее, помогал ей найти в себе силы продолжать дальше. Все это он вспоминал каждый раз, стоило ему снова найти лазейку и вернуть контроль над своим телом, но и это продолжалось недолго.

Вконец отчаявшись и подгадав момент, когда Арт снова отступил на некоторое время, он второпях написал записку, которую спрятал туда, где он сразу сможет найти ее в нужный момент, и стер это у себя из памяти до тех пор, пока она не пригодится, оставив у себя в голове лишь мысль о том, что он должен оставить Лорен какое-то послание, и это послание было важно и для Арта тоже — поэтому Арт не волновался об этой мысли слишком сильно.

***

------------------------Taylor Swift — Clean------------------------------

Так прошла еще неделя, и все вокруг перемешалось, поменяв всех местами. По приезду в город, Лорен и не подозревала, что что-то такое может произойти, и теперь боль от воспоминаний вонзалась в ее тело и душу тысячами иголок, пронзая ее изнутри. Она без конца вспоминала все, что они пережили вместе, и никак не могла понять, как все так обернулось и так быстро…

Время тянулось медленно, растягиваясь, как жвачка, и превращало ее в кого-то другого — она уже не узнавала себя. Она стала грубой, дерганной, старалась избегать людей, друзей — кого угодно. Часто она просто запиралась в комнате, обратно переехав в их с Велимонтом комнату, и долго не выходила, пока не появлялось особой причины.

Она часто размышляла о том, что сказки существуют только для того, чтобы мы верили в лучшее. Но это "лучшее" жизнь не перестает искажать, с каждым днем все больше забирая то, что нам дорого. Но самое главное, что она забирает — нас самих. Тех, кем мы были когда-то, и однажды мы уже просто просыпаемся в своей собственной постели, в своей собственной комнате и просто не помним себя.

Даже комната ее изменилась: казалось, из нее ушел весь свет — а тот, что попадал в нее из окна, не освещал ее. Поэтому Лорен просто задернула шторы и не открывала их, пользуясь одними только свечами. Ее преследовало чувство, будто по полу рассыпан прах, а в комнате не переставая шел дождь, и поэтому она сидела на кровати, как на плоту, и просто молчала.

Она даже не заметила, как изменился цвет ее волос — они потухли, несмотря на то, что были выкрашены в ярко-рыжий, и теперь они были наполовину бледно-лилового цвета, близкого к серому. Сущность банши проявлялась в ней так, как и должно было быть — настроение ее души транслировалось наружу, раскрывая все ее карты. Но ей было все равно, что происходит с ней, что происходит в штабе или в городе — она просто проводила день за днем наедине с собой и не обращала ни на что внимание.

В отчаянных попытках забыть Велимонта, она начала перебирать его вещи, но они все были вперемешку с ее вещами, и поэтому ей пришлось еще и перебирать свои, чтобы разобраться в них. И тут же, раскидывая вещи по всей комнате, она вдруг нашла камеру, на которую они снимали много видеозаписей вместе, и задумалась, а стоит ли их удалять?

Не решаясь пока это сделать, девушка включила камеру и нашла видеозаписи, сделанные Велимонтом и ею еще до разрыва. Сколько здесь было воспоминаний — не счесть. Видеозаписей было так много, что она засела там надолго. Она смотрела их, пересматривала, листала и пересматривала снова и снова, всматриваясь в его лицо, слушая его голос… Это было невыносимо, но все же она наказывала себя за доверие, каждый раз пересматривая все это.

— Эй, смотри! Тут крабы! — смеялась она на камеру, опуская руки в волны и брызгаясь водой. Велимонт смеялся на заднем плане, снимая ее, и видны были только его босые ноги. — Я хочу увидеть весь мир, Велимонт. Я еще так мало видела…

— Мы все успеем, обещаю, — говорил он за кадром, — У нас еще целая жизнь впереди.

Она проматывала еще и еще, находя и недавние видео:

— Тут хоть и развалины, но мне в неком роде это нравится, — говорила она, запыхавшись и поднимаясь по лестнице — видимо, на крышу, и показывала язык на камеру: — Мы будто в городе-призраке охотимся на нечисть!

— В каком-то смысле так и есть, — усмехался Велимонт и крепко обнимал ее, появляясь на экране: — Как я тебя люблю, малышка! Мне кажется, в этом городе все не настолько плохо.

— И я тебя люблю, мой вампир-некромаг…

---------------------Halestorm — The Reckoning--------------------------------

Почувствовав, как вдруг к горлу начал подступать ненавистный ком, а глаза начали слезиться, Лорен отбросила камеру и зашарила в вещах, в поисках чего-то давно спрятанного. Она раскидывала вещи еще больше, устраивая неимоверный бардак, но все же добралась до того, чего искала.

На глубине ее дорожной сумки валялась старая пачка сигарет, припасенная на крайний случай. Велимонт, увидев ее там, не сказал ничего, предпочитая воздержаться от комментариев, пока она не использует их. Сейчас как раз был такой случай — теперь ей уже ничто не помогало успокоиться. Она все еще помнила, как ее разум затуманивался, и она забывала о боли, стоило ей только закурить. Не думая долго, она нашла и зажигалку, и закурила прямо в комнате, угрюмо осматривая устроенный ею беспорядок.

И, наконец, она почувствовала, как ей стало немного легче — легче, чем было последние несколько дней. В комнате громко играла музыка, а сама она чувствовала себя так, будто снова может летать. Ей даже казалось, что она может, наконец, выйти из комнаты и сделать хоть что-нибудь. Что-нибудь не очень хорошее.

Докурив сигарету и выкинув ее в окно, Лорен, перед этим предусмотрительно выглянув за дверь, чтобы в коридоре никого не было, прошмыгнула из комнаты в коридор, закрыв дверь, и поспешно спустилась в подвал — днем там обычно никого не было. С собой она взяла свою любимую электрогитару гитару, чтобы не было скучно и, спустившись вниз, на самом деле никого там не обнаружила.