Страсть и судьба

Вспомнив об адвокате, Сара не могла не подумать о своем будущем вообще. Скорее всего, она сама должна оставить завещание. Все дела в настоящем должны быть устроены вне зависимости от того, будет она жить в прошлом с Дэмьеном или нет.

Ребенок опять толкнулся, и она усмехнулась. Как поразится м-р Болдуин, когда она сообщит ему, что вышла замуж!

И вдруг она помрачнела. А нужно ли вообще говорить ему, что она вышла замуж? Разве ее брак с Дэмьеном имеет законную силу здесь, в настоящем? Чем больше она думала об этом, тем больше ею овладевали сомнения. Сколько сложностей возникнет, если она скажет, что вышла замуж! Она плохо разбиралась в законах Луизианы, но все же знала, что в этом штате существует закон об общем владении имуществом, и она, как замужняя, должна будет оставить в завещании определенную сумму мужу. А если придется предъявить брачное свидетельство и новую фамилию? А если на каком-нибудь документе, касающемся наследства Эрики, потребуется подпись Дэмьена? Разве можно сказать, что ее муж живет в прошлом веке? А если она назовется именем, которое не принадлежит ей по закону, признают ли ее завещание действительным?

Она содрогнулась, представив себе такой вариант. Нет, объявить себя замужней — значит невероятно все усложнить, а сейчас ей не нужны осложнения. У нее слишком мало времени.

Нет, лучше сделать вид, что она не замужем, несмотря на очевидную беременность. По здешним законам она, может быть действительно, не замужем. И она еще никому не сказала в Меридиане, что вышла замуж.

Приняв это решение, Сара сняла обручальное кольцо и сунула его в карман перед тем, как войти в контору. Секретарша м-ра Болдуина поздоровалась с ней, сделав большие глаза и нервически хихикнув.

— Здравствуйте, мисс Дженнингс. Как ваша поездка? — спросила она и тут же пояснила: — М-р Болдуин сказал мне, что вы собирались куда-то уехать.

— Поездка была замечательная, — ответила Сара и добавила, взглянув на дверь в кабинет адвоката: — Он у себя? Я хочу зайти на минутку, сказать, что я в городе.

— Я боюсь, дорогая, что сейчас м-р Болдуин занят с клиентом, но если вы подождете…

— Хорошо, я подожду.

Сара села и стала просматривать журналы, лежащие на кофейном столике. Ее крайне огорчило убийство д-ра Мартина Лютера Кинга, инцидент в Пуэбло, наступательная операция Тета в Южном Вьетнаме. Хорошо, что мирные переговоры начались в Париже, все же хоть какой-то луч надежды.

Она совсем погрузилась в сообщения о последних событиях в мире, когда секретарша, наконец, окликнула ее:

— Можете войти, мисс Дженнингс.

Джефферсон Болдуин пошел к ней навстречу. На нем был все тот же костюм из полосатого льна, и выглядел он так же, ничуть не изменился со времени их последней встречи.

— Доброе утро, мисс Дженнингс, — начал он с улыбкой, но, заметив вдруг, что она на сносях, покраснел и осведомился, понизив голос: — Если только вы все еще мисс Дженнингс?

— Да, мисс Дженнингс, — Сара вздернула подбородок.

Некоторое время понадобилось адвокату, чтобы прийти в себя.

— Ну, входите, дорогая.

Они расположились у стола, и он сказал:

— Приятный сюрприз. Как ваша поездка?

— Прекрасно, благодарю вас.

— Рад слышать, а также рад, что вы вернулись. Итак, чем могу быть полезен?

— Меня интересует, в каком состоянии завещание моей кузины.

— Оно прошло утверждение несколько месяцев тому назад. Осталось только получить еще кое-какие бумаги, чтобы вы их подписали.

— Хорошо. Давайте назначим день. Я уезжаю в Атланту, но примерно через неделю вернусь.

— Устроит вас встретиться через десять дней?

— Великолепно.

Они помолчали, потом м-р Болдуин спросил:

— Сара, могу я еще как-нибудь помочь вам? — Он опять покраснел и добавил: — Я хочу сказать, дорогая, что я, конечно, заметил, что ваше… э-э-э… положение изменилось с тех пор как я вас видел в последний раз.

— Вы правы, м-р Болдуин. Я жду ребенка. И поэтому я хотела бы написать завещание.

— О! — Он забарабанил пальцами по столу. — Значит ли это, что вы собираетесь воспитывать ребенка одна? То есть… — он нервно откашлялся, — а что же его отец?

— Возможно, мы поженимся. Но пока еще ничего не решено.

Болдуин опять забарабанил по столу.

— Может быть… если вы собираетесь пожениться очень скоро… вам не нужно пока составлять завещание? Ваше семейное положение изменится, и вам придется почти наверняка вносить изменения в завещание и переоформлять его.

— Спасибо, но я хочу составить его сейчас, — сказала Сара спокойно, очень довольная тем, что заранее решила не говорить Болдуину о своем замужестве. — Когда мое положение изменится, я всегда смогу обратиться к поверенному.

— Ну как хотите, — ответил Болдуин, взял ручку и блокнот и полистал его, ища чистый лист. — Какого рода условия вы хотите обговорить в завещании?

— Я еще не все продумала. Сейчас я зашла только для того, чтобы сказать, что я приехала. Если можно, я сообщу вам все подробности через несколько дней.

— Если вы сообщите их мне достаточно скоро, мы сможем оформить ваше завещание вместе с оформлением бумаг Эрики.

— Это было бы прекрасно. Я вам позвоню.

Направляясь из города домой, Сара проехала мимо католического храма и вспомнила, что просила священника посмотреть записи, касающиеся семьи Фонтэнов. Она остановилась и зашла. Но священник сообщил, что, к сожалению, ничего не смог найти.

Сара вернулась домой, усталая до предела. Ясно, что в Меридиане она ничего не найдет. Ее последняя надежда — Новый Орлеан.

ГЛАВА 29

Утром Сара собрала вещи для поездки домой и отправилась в Новый Орлеан к Бренде. Подруга хотела знать все о Дэмьене, а также, что они делали за последние месяцы. Сара отвечала как можно туманнее. Что они с Дэмьеном путешествовали, что сейчас он ждет ее в Атланте. Врать она не любит, но, если она расскажет подруге правду, трудно даже представить себе, какие будут последствия.

Наконец, после ленча Сара смогла уйти, не обидев подругу. Она сказала, что у нее дела в городе, и поехала на улицу Карандолет, где помещалось «Собрание Миро».

Старинный особняк в стиле греческого Возрождения был полон, чудесной мебели в разных стилях, но Сара взглянула на все эти сказочные комнаты походя, направляясь к собранию музея в конце коридора.

Она вошла в большую, прекрасно оборудованную комнату с книжными полками, застекленными шкафами и настенными витринами и объяснила смотрительнице цель своего прихода.

Та хорошо знала, о каких бумагах идет речь. Усадив Сару за стол, она принесла ей чашку чая и стала выкладывать перед ней пачки старых документов и книги с загнувшимися уголками.

Документы представляли собой смесь всякой всячины — старые дневники, записки, письма, свидетельства о браках, вырезки из газет, семейные Библии.

Сара просидела до вечера, время от времени вставая и прохаживаясь по комнате, чтобы отдохнуть от болей в пояснице. Она нашла кое-какие имена, знакомые ей по Меридиану, но о семье Фонтэнов не нашла ничего.

Она покончила с одной огромной пачкой и перешла к другой, когда смотрительница сказала извиняющимся голосом:

— Простите, мэм, но мы закрываем.

Сара сказала, что вернется завтра.

На другой день она пошла к д-ру Фергюсону. Он осмотрел ее, подтвердив, что здоровье у нее прекрасное, что младенец нормально развивается; он дал ей послушать, как бьется у него сердце, и она была потрясена. Врач сказал, что младенец родится примерно через месяц.

Когда Сара спросила, можно ли ей лететь на самолете, он засомневался, но после ее слов о поминальной службе согласился, что лететь нужно, только нельзя переутомляться и напрягаться.

После посещения врача Сара сразу же вернулась в музей. Время шло, она ничего не находила. Она уже пришла в полное отчаянье, когда, открыв какую-то старую книгу, увидела, что это Библия, принадлежавшая Олимпии.