Космическая одиссея Инессы Журавлевой

— Не могу на тебя наглядеться, — услышала я и перевернулась на живот, теперь пряча от Димы свою улыбку. Он нагнулся, поцеловал меня в плечо и снова перевернул на спину.

Я открыла глаза и замерла, захлебываясь его восторженным взглядом. Вот в такой момент я точно знала — я для него практически божество во плоти, и это было такое невероятное ощущение. Зря он, конечно, мне же для полного охамея много не надо. Но хаметь как раз не хотелось. Слишком открытой сейчас была душа мужчины, в чьих глазах светилась вселенская нежность. Я протянула руки и заключила его лицо в ладони. Дима нагнулся, и наши губы встретились, соединяясь в легком, щемящем сердце поцелуе, дарившем любовь, а не вожделение. Всхлипнув, я отстранилась и снова заглянула ему в глаза.

— Я сам покажу тебе корабль, хорошо? — улыбнулся Дима. — Прости, что обидел тебя, просто страшно было проснуться и ощутить пустоту рядом. Ты — моя потребность.

Улыбнувшись, я прижала его голову к своему плечу, пряча свое смятение от Диминых слов. Ардэн устроился рядом, обнял меня и затих. В какой-то момент мне показалось, что он снова уснул, но осторожный поцелуй в висок указал на мою ошибку. Дима приподнялся на локте, погладил меня по лицу и снова коснулся губ. Затем поднялся с кровати и направился в душевую. Я счастливо вздохнула и перевернулась на живот, обнимая подушку.

— Инусь, чего-то я не поняла, кто кому мстил, — Сима возникла рядом с кроватью, и я натянула на себя покрывало. — Да ладно, чего я там не видела, — отмахнулся негодяйка.

— Вроде Дима мстил, — усмехнулась я, все-таки отвечая на ее вопрос.

— Тогда почему мне хочется засчитать поражение командиру? — осклабилась Система.

— Сила женщины, Сима, в ее слабости, — назидательно произнесла я и подмигнула. — Ну и в любви к ней ее мужчины. И вообще, мне сказали, что я идеал и ангел, на которого нельзя обижаться.

— И ты этим беззастенчиво пользуешься, — я подняла голову и увидела улыбающегося Ардэна.

— Кто? Я? — праведно возмутилась я.

— Ты, радость, — рассмеялся Дима, нависая надо мной.

— Наговариваешь ты на меня, — ответила я и вывернулась из тесного плена Диминого тела. — Я, кстати, еще не завтракала.

Пока Дима одевался, а Сима обеспечивала нас пропитанием, я привела себя в порядок. Уже вроде и не ранее утро, а я еще ни во что не вляпалась. Непорядок? Непорядок. Так и день зря пройдет. Немного поерзав, я взглянула на Диму преданными глазами. Он поймал мой взгляд и улыбнулся, но тут же напрягся и с подозрением посмотрел на меня. Я улыбнулась еще шире и добавила флюидов, исходясь на любовь и преданность. Ардэн судорожно вздохнул, и я немного убавила накал эмоций, но лыбиться не перестала.

— Дима, — жизнерадостно произнесла я, — ты же сейчас будешь занят? — он кивнул, и подозрительности во взгляде прибавилось. — И Рома тоже занят, — Дима снова кивнул. — Отдай мне Русю, — выпалила я.

— Чего? — переспросил Ардэн.

— Хочу Русю, — повторила я и почесала репу, глядя на перекосившуюся физиономию недоделанного легара. — Да не-е-е, не для того, — отмахнулась я, сообразив, что мы с Димой думаем о Русе в разных направлениях.

— А для чего? — прищурившись уточнил змеище мой ненаглядный.

— Поболтать, — а для чего еще? Тут злачных мест нет, значит, ничего более интересного не предвидится. — С Брэном весело. Ну Дима, ну пожа-а-алуйста, — заныла я, нетерпеливо поднимаясь с кресла. — Ну что мы на корабле натворить можем?

— Вы можете все, — недовольно ответил Ардэн, и я даже обиделась.

Руся — законопослушный аттариец, я — маленькая слабенькая земляночка, вот чего мы тут сделать можем?

— Мне не нравится твоя идея, — проворчал Дима.

— Ты просто ревнуешь, — фыркнула я. — Ну Димочка, — я повисла на его шее, целуя упрямо поджатые губы. — Люби-и-имый.

Ардэн внимательно посмотрел на меня и усмехнулся. В глазах его мелькнуло метровыми буквами «ИДЕЯ», и мы как-то сразу поменялись местами, то есть у меня резко повысилась подозрительность. Хотя… Платить в этой жизни надо за все, даже за Русю.

— И что ты хочешь за это, Змей Горыныч? — ворчливо спросила я.

— Вечером ты станцуешь то, что танцевала в казино, — назвал мне размер оплаты командир «Гордости».

И всего-то? Да пожалуйста, жалко что ли? Я жарко кивнула, и Ардэн потер руки.

— Но если «Аттария» вздрогнет, оба сядете под арест. Ты в каюте, Брэн в карцере, — предупредил меня Дима.

— Ты — тиран, — обличила я его и направилась к двери. — Ну, что расселся? Родина ждет!

Но по плану у меня сначала был Рома, хотелось поздороваться, а потом дружбан. Дима усмехнулся, покачал головой и направился за мной. Сима все еще прикидывалась шлангом и не лезла с разговорами, выпендривалась перед командиром, делая вид, что она прежняя тихая Система, созданная лишь для блага аттарийского экипажа.

— Сейчас, — улыбнулся Дима, поцеловав меня и скрываясь в рубке.

Я сама попросила, чтобы Рома вышел в коридор. Ну на фиг шокировать этих впечатлительных аттарийцев нетрадиционными отношениями. Ардэн согласился со мной. И теперь я застыла у дверей, лениво разглядывая надписи на стенах, ни черта не понимая в этих закорючках. К сожалению, чип в моей голове давал только речевой перевод. Остальному нужно было учиться, но лень-матушка и шило в одном месте не давали засесть за аттарийскую азбуку, и я отложила свое обучение на потом… потом… скоро.

Рома вышел быстро, и сразу же я оказалась размазана по пластику могучим Грейновским телом, вжавшим меня в переборку. Я даже пискнуть не успела, захлебнувшись чистой синевой мужских глаз, стекла по стенке жидким воском и облепила свое второе чудо, жадно ловя губами его дыхание.

— Кх-кх, — вежливо кашлянула Сима, напоминая, что мы не в каюте, когда Рома подхватил меня под ягодицы, и я взлетела вверх по его телу.

И через пару секунд послышались чьи-то шаги. Рома с явным сожалением поставил меня на пол, обнял лицо ладонями и поцеловал уже не столько страстно, сколько нежно.

— Сильно не хулигань, — сказал он. — Если что, Брэн будет сидеть в карцере без крота и сопутствующей комплектации.

— Еще один тиран, — усмехнулась я. — Еще и кровожадный.

— Зато любящий, — улыбнулся Грейн, обдавая меня теплой волной своего взгляда.

— Но Русиным причиндалам от этого не легче, — хмыкнула я. — Все будет хорошо, корабль выживет. Честно-честно, — уверила я и только что рубаху на груди не рванула.

— Сима, — позвал Рома, не отрывая от меня взгляда.

— Да помню, помню. Тотальный контроль, — проворчала Серафима, материализуясь рядом. — Сделали из Симы Арину Родионовну.

— Кого? — не понял мой синеглазик. Мы с Системой покачали головой, вот ведь темнота аттарийская. — Понял, уже забил, — усмехнулся Рома. Еще раз поцеловал меня, несильно шлепнул по драгоценному заду, как-то очень плотоядно на него посмотрев, и я рванула с места в карьер, пока этот выдумщик не запустил свой порочный мозг на полную катушку. — До вечера, сердце мое, — услышала я и послала Роме воздушный поцелуй.

— Уф, свобода, — с неимоверным облегчением выдала Сима. — Инусик, гуляем!

— Мама, — гулко сглотнула я, глядя на белого кролище, на чьей спине уже восседала Серафима.

— За мной! — завопила она, и я обреченно застонала.

Глава 18

— Си… и… ма, — задыхаясь, пыталась я докричаться до Системы. — Я… бо… больш… ше … не мог… гу.

Сима сидела на крольчатине задом наперед, то есть к морде задом, к умирающей мне передом.

— Давай-давай, Журавлева, не будь тряпкой, — говорила она мне тоном заправского тренера. — Я сделаю из тебя чемпиона. Через тернии к золотому пьедесталу.

Я остановилась и от души сказала:

— Ты не Сима, ты попа с ушами!

Кролик остановился, и на лице Серафимы появилось озадаченное выражение.

— Инусик, это нелогично даже для тебя. Такое создание просто лишено возможности выжить, — сообщила она. — Вот смотри…

Я согнулась, уперевшись в колени и тяжело дышала, а когда подняла голову, так и застыла с раскрытой варежкой. На кролике сидела не Сима, а самая, что ни на есть попа. Сделав невольно несколько шагов, я с невероятным интересом рассматривала самые красивые ягодицы во вселенной, голубоватые, мерцающие и… ушастые. По бокам идеально округлых полупопий торчали здоровенные уши, оттопыренные на девяносто градусов. И самое невероятное, это нечто продолжало разговаривать. Вы когда-нибудь видели говорящую задницу? А мне вот посчастливилось.