Воплощенная (ЛП)

Спикер ничего не сказал.

— Я знаю о Циане. Слышала, как Фрейз говорил Ли, что она никогда не вернется. Половина Сердца верит, что я заменила ее. Поэтому они ненавидят меня.

Мойрик поморщился.

— Прости, Ана. Хотел бы я иметь возможность ответить на все твои вопросы. Но я просто не знаю. Я был так же озадачен, как все остальные, когда ты родилась. Все, что я могу тебе сказать, так это то, что слова снаружи храма — правда: Джанан дал нам жизнь. Все наши жизни. Возможно, что-то пошло не так, когда Циана не вернулась, но Доссэм верит, что ты — подарок судьбы. Естественно, ты можешь в этом не сомневаться.

Сэм. Я старалась не думать о нем, там, с драконами и сильфидами. Лучше продолжать задавать вопросы, и не важно, как сильно мне хотелось напомнить Мойрику, что это он забрал меня у Сэма. В этом я точно могу не сомневаться.

— Но Джанан, который подарил всем жизнь, сказал, что я ошибка. Как он мог совершить такую ошибку?

Выражение его лица стало темнее грозовых туч. Даже не знаю, что он сделает, если я продолжу давление, если он вообще может что-нибудь сделать, но я готова поспорить на пианино Сэма, что Мойрик знал о храме больше, чем показывал. Мне просто нужно выбирать правильные вопросы.

— Чего ты хочешь? — спросил он. — Чтобы тебе сказали, что ты ошибка? Будет ли разница, если я скажу, что это не так? Ты уже знаешь, что я верю в Джанана, а это его храм. Он и есть храм. Джанан редко разговаривает, но никогда не врет. Раз он сказал, что ты ошибка, значит, так и есть. Я не знаю, откуда ты взялась, но знаю, что Джанан не имеет к тебе никакого отношения. Ответы на твои вопросы находятся не здесь.

Его слова ранили меня как кулаки. Это определенно не тот ответ, на который я надеялась, но я давно поняла, что мне не стоит беспокоится о том, что кто-нибудь будет врать, чтобы не ранить мои чувства.

Серьезно, я просто хочу знать, что случилось. Я не могу изменить то, кем я являюсь, или не являюсь.

Я опустила взгляд.

— Ты знаешь, где выход? Я хочу найти Сэма.

— Да, это мы можем устроить. — Он быстро коснулся рукой кармана, чтобы я не заметила. Я сделала вид, что безумно заинтересовалась своими рукавами, темной тканью на фоне бледной кожи. — Иди за мной.

Слишком просто. И вот он уже перестал притворятся, что ничего не знает о храме. Это может значить только одно — он собирается отвести меня куда-то, куда я совсем не хочу.

— Хорошо.

Я разгладила складки на одежде и поправила тяжелый от украденных книг рюкзак.

— Да, я не хочу здесь больше находится. Ты ничего не видишь, и все тут не так, как кажется.

Я шагнула к нему, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Он стоял прямо между мной и вывернутой ямой.

— Тревожно, не правда ли?

Я мешкаю, отчаянно желая быть столь храброй, какой считает меня Сэм.

Прежде чем я смогла действовать, Мойрик заметил что-то во мне — возможно, позу или ускоренное дыхание — и сказал:

— Будет проще, если ты будешь вести себя хорошо.

— О чем ты?

— Потеряться здесь. Ты не будешь голодать или изнывать от жажды. Ты не нужна Джанану, и я не буду тебя убивать, но ты создаешь слишком много проблем в Сердце. Задаешь слишком много вопросов. Я надеялся, что ты перестанешь, если я верну тебя к Ли. Не этого я хотел для тебя.

— Сэм не позволит тебе...

— Сэм решит, что ты умерла. Многие тела не находят после нападений драконов или сильфид. Он погрустит, но вскоре переживет. Если тоже не умрет, конечно.

И даже если так, очень сомневаюсь, что он переродиться к Ночи Душ.

— А что случится тогда?

Ночи Душ не будет до весеннего равноденствия, до которого больше, чем год.

Он улыбнулся, показав все свои зубы.

— Ничего, о чем тебе стоило бы беспокоится.

Я не двинулась с места.

— В рождении нет ничего прекрасного, Ана. Это больно. Поверь, здесь тебе будет лучше, — он обвел рукой комнату, будто это был концертный зал в Доме Совета; я же видела только холодный, непростительный белый камень. — И ты будешь жить вечно. Разве не этого ты хочешь?

— Я хочу домой. Я хочу, чтобы люди перестали говорить мне, что делать, настаивать, что отчеты о прогрессе — самая важная вещь в моей жизни, и предполагать, что я готовлю какой-то гнусный план по внедрению новых душ. По какой-то причине мне дали шанс на жизнь, и я хочу прожить ее сполна.

Мойрик лишь покачал головой.

— Ты и вправду не понимаешь, сколько проблем нам принесла.

Он сделал шаг вперед, удерживая мой взгляд. Мы были одинакового роста, потому наши глаза находились на одном уровне. И все равно он казался куда больше меня.

— Понимаю, — сказал он. — Ты молодая. Твой мир крутиться вокруг тебя. Или, как в случае с твоим отцом, ты просто не в состоянии учитывать желания других. Он тоже всегда задавал вопросы, пытаясь понять, почему люди перевоплощаются.

— Любопытство — не преступление.

— Твои вопросы осложнили мне жизнь.

— К счастью, как ты сказал, я достаточно зациклена на себе, чтобы мне было наплевать. — Я вновь посмотрела на яму, но не смогла определить расстояние до нее; спасибо вездесущему свету. — Я решила не идти с тобой. Сама найду выход.

— Ты никогда отсюда не выйдешь.

Нет, теперь у меня появилась достаточно четкое понимание, что мне нужно. Или, хотя бы, где искать его. Я кинулась на Мойрика, вес моего рюкзака делал движение более неловким, чем следовало бы.

Он был достаточно молодым и быстрым, чтобы уйти с дороги, но, возможно, он сам забыл об этом. Должно быть, смена тела сбивает с толку. Вместо этого, он упал на пол и потащил меня за собой, его ногти впились в мои руки даже сквозь рукава.

— Что ты делаешь? — он встал и поднял меня; Мойрик был довольно сильным для своего роста.

Я скользнула в его карман в поисках всего, что там могло оказаться.

Зарычав, он схватил меня за плечи, чтобы кинуть через всю комнату, но я схватилась за ткань его кармана — не за содержимое — и он упал со мной. Я пихнула его локтем, пытаясь заработать преимущество, но он был сильнее... и локоть у него бился больнее.

Мы начали бороться, пытаясь добраться до его кармана и держаться подальше от вывернутой ямы. Когда мы приблизились к ней, он толкнул меня, но я успела броситься в сторону, прежде чем упасть в яму.

Мое плечо врезалось в пол, послав боль по всей руке. Нога, приземлившаяся прямо под ямой, была подвешена в воздухе, будто гравитация здесь действовала наоборот. Я опустила ее — нога была такой же тяжелой, как если бы я поднимала ее из ямы — и уползла. В этот же момент на меня набросился Мойрик.

Он ударил по моему больному плечу, что вызвало онемение в пальцах. Свободной рукой я вытащила нож Сэма и бросила его, не заботясь, куда тот попадет, пока тот не попал...

Глаз хлюпнул и выпучился.

Брызнула кровь.

В начале на его лице был написан шок, затем безразличие. Я достала нож и подавилась от металлического привкуса крови и соли. Смотреть на юное лицо я не хотела, вместо этого, я обнаружила в его кармане тонкое устройство, размером с ВУС. Оно было сделано из серебра. Остальные карманы были пусты, из чего я сделала вывод, что это — мой билет наружу.

Мойрик застонал и схватился за раненый глаз. Не могу представить, как он мог выжить, но, с другой стороны, лезвие у ножа небольшое; наверное, я ударила не слишком глубоко, чтобы задеть его мозг. Впечатление, будто у меня в животе вариться кислота. Я вытерла лезвие об его пальто и толкнула Мойрика под яму. Она мгновенно всосала его вверх, как если бы он упал в нее.

Голова закружилась, меня сильно затошнило.

Я убила его.

Когда он переродится, целью его жизни станет убить меня. Мойрик может даже рассказать Совету, что я натворила. Я смогу показать им, что нашла в его кармане, рассказать обо всем до его возвращения, но вряд ли мне поверят. Я же бездушная.

Стараясь забыть о выбитом плече, я заставила себя сесть и осмотреть устройство. Оно светилось серебром от вездесущего света, на металле были выгравированы пять рисунков. Там были горизонтальная линия, вертикальная линия, квадрат, круг и алмаз. Ничто из этого не было похоже на дверь, и я не знала, придет ли что-нибудь в действие, если я дотронусь до одного. Они не похожи на кнопки.