Проект «anima». Деймон (СИ)

  - Досталось тебе. Как ты держался? Даже представить боюсь, что бы со мной стало, окажись я на твоем месте.

  - Да, ничего. Справился бы. Но, слава Богу, все это уже позади. Кстати, твоей Эмме тоже пришлось нелегко.

  - Но она, хотя бы не знала меня до этого. И еще, мне нравилось с ней целоваться.

  - Личный вопрос можно?

  - Давай.

  - А когда она впервые тебя поцеловала, ты что почувствовал?

  - Она? Меня? Приятель, ты издеваешься? Это я ее поцеловал. А что при этом чувствовал? Не знаю. Просто хотел прикоснуться своими губами к ее. Мне, наверное, было любопытно, что из этого выйдет.

  - И что? - Илья подался вперед.

   Деймон улыбнулся, и его лицо приобрело мечтательное выражение. Казалось он, снова переживает тот сладкий миг. Его приятель понимающе хмыкает и делает еще один глоток крепкого кофе. А молодой человек тщетно пытается подобрать слова, способные описать то, что он чувствовал тогда. И не может. Потому что о некоторых вещах невозможно рассказать.

  - Понравилось, - отвечает Дей с лукавой усмешкой. - Слушай, а расскажи лучше, как вы с Дариной познакомились.

  - Я спас ее от бандитов. Точнее от шайки малолетних хулиганов. Убедился, что с ней все в порядке, помог донести покупки до дома и остался на чай. На самом деле я давно за ней наблюдал. Только не знал, как подойти. А тут такой шанс.

  - Никогда бы не заподозрил тебя в робости.

  - Почему?

  - Ну, не знаю. Ты же полицейский.

  - А она - девушка. Нежная. Хрупкая. Вдруг, я бы ее испугал? Или не понравился? Нет, здесь нужна была стратегия.

  - И в чем она заключалась?

  - Ну... появиться в нужное время, в нужном месте и произвести хорошее впечатление.

  - А просто подойти, представиться и чистосердечно признаться в собственных чувствах ты не мог?

  - Ну, я же не знал, сколько ей лет. Вполне могло оказаться шестнадцать-семнадцать. А мне тридцать два. И как бы это выглядело? К девчонке подходит мужчина, который почти в два раза старше ее и говорит: 'Позвольте представиться. Илья Корсаков. Следователь. Люблю Вас и хочу жениться'. Да любая вменяемая девушка меня бы после этого за километр обходить начала.

  - Наверное, ты прав. Но все равно, ты очень рисковал. Пока подходящего повода ждал, ее же десять раз могли у тебя из-под носа увести. Что бы делать стал?

   Следователь усмехнулся и покачал головой. Нет, увести у него Дану он бы никому не позволил. А Деймон, словно бы прочитав его мысли, весело рассмеялся. Отдышавшись, молодой человек продолжил:

  - Ох, ты бы видел сейчас свое лицо! Представил, как убеждаешь соперника не приближаться к твоей девушке?

  - Вспомнил. Ну, а что? Не мог же я позволить этому мальчишке действительно у меня ее увести.

   Дей снова расхохотался. А Илья только плечами пожал. И тогда, и сейчас он понимал, что поступает правильно. Нельзя отдавать тех, кого любишь. Никогда и никому. А ведь мужчина, сидящий сейчас напротив, понимает это, как никто другой. Он тоже готов прыгнуть выше собственной головы, чтобы сохранить свое маленькое счастье. Поэтому смех его звучит по-доброму и совсем необидно.

   Когда Корсаков ушел молодой человек с удивлением обнаружил, что они просидели вдвоем больше двух часов. Они еще о многом говорили, спорили, вспоминали забавные моменты, смеялись. Иногда серьезный Илья чем-то неуловимо напоминал бесшабашного Ярика. С ним было также легко. Но когда Деймон остался один, на него с новой силой навалилась обида на свою так называемую 'семью'. Они его предали. И простить такое он уже не мог. Истерика, которую закатила ему Арисса в день их знакомства, была сущей ерундой в сравнении с тем, что она сделала сегодня.

   Он набрал номер телефона своего отца и стал ждать, раздумывая о том, что скажет сейчас этому человеку. Но в голове была каша. Четыре гудка и ответ:

  - Максим? - голос Поля звучал ровно и благожелательно.

  - Да.

  - Ты что-то хотел?

  - Да.

  - Сынок, что-то случилось?

  - Случилось. Я прошу Вас не называть меня больше сыном.

  - Максим, - пораженно выдохнул мужчина. - Что ты такое говоришь?!

  - Я не Максим. Я - Деймон. И не хочу возвращаться в прежнюю жизнь. И меня не нужно лечить от этого. Вы все время забываете об этом. А зря. Помнится мне: Вы просили дать Вам немного времени. А я дал слово не принимать поспешных решений. Вы и Ваша супруга заставили меня сегодня пожалеть об опрометчиво данном обещании. Надо было еще тогда указать Вам на дверь.

  - Я не понимаю, о чем ты.

  - В самом деле? Но тогда мне и вовсе не о чем с вами говорить.

  - Максим, объясни мне толком: что случилось? Я весь день провел на работе, освободившись меньше часа назад. И я действительно не понимаю, о чем ты мне сейчас говоришь.

  - О докторе Крофф и ее методике лечения. Почему-то меня не привела в восторг принудительная операция, которой Вы хотели меня подвергнуть. Как она говорила? Кажется: 'Все вернется на свои места. Не будет больше приступов агрессии на которые жаловалась ваша мать. Исчезнет патологическая привязанность к той девушке - вашей подруге. Ваша жизнь снова станет такой, какой она и должна быть'. Знаете, что-то мне подсказывает, что вы дали согласие на какую-то разновидность лоботомии, после которой я стал бы безучастным ко всему, но довольно послушным растением. А еще, у меня не возникает ни капли сомнения в том, что Эмму и моего ребенка выкинули бы на улицу.

  - Сынок, ты бредишь! Никто не собирался тебя оперировать. Речь шла о комплексе обследований. Тебе ничего не угрожало.

  - Я так не думаю.

  - Максим, ну подумай сам. О какой операции могла идти речь, если ты не давал на нее своего согласия?

  - Ваша жена заявила, что ввиду моей недееспособности, достаточно ее согласия. И, вообще, хотите знать подробности - поговорите с ней. А я звоню Вам для того, чтобы попросить об одном одолжении. Не беспокойте меня больше. Я - не ваш сын. Возможно, Максим простил бы вам предательство, но я - не он. То, что ваше желание 'лишить' меня души по второму кругу не увенчалась успехом, Вас ни в коей мере не оправдывает. Такое не прощается, господин Ветров. Всего хорошего.

   Повесив трубку Деймон испытал некоторое облегчение. Он сделал то, что должен был. Но все-таки это очень неприятно говорить такие вещи собственному отцу. Только что ему еще оставалось делать? Лучше держаться подальше от людей готовых в любую минуту сделать тебе подлость. И в любом случае, считать их семьей способен только идиот. А если бы он не положил телефон в задний карман брюк? Или не сообразил бы, что нужно звонить Корсакову? Страшно подумать, что было бы с ними. В лучшем случае Эмму выставили бы на улицу, а его самого бы 'вылечили'.

   Однажды он сказал, что счастливый человек это тот, кто может правильно расставить приоритеты. Сейчас он это сделал.

ГЛАВА 29

   Деймон мечтал о покое. И постоянно обещал себе, сбежать из этого сумасшедшего дома, именуемого 'Южным округом', как только все немного утрясется. А события между тем лишь набирали обороты. Каждый день обязательно что-то случалось. Эксцессы подобные визиту доктора Крофф более не повторялись, но расслабиться все равно не получалось. Его мать, журналисты и врачи, горящие желанием исследовать феномен, осаждали его круглыми сутками. Временами забегал Илья и разгонял особо настырных репортеровв. Эмму перевели из реанимационной палаты в обычную, находящуюся по соседству с его. Но девушка была немного апатична и много спала. Доктор Ричардс говорила, что это нормально и так ее организм пытается защититься от навалившегося на него стресса.

   Разговор с Валери Дей оттягивал, как мог. Не, потому что испытывал смущение или не знал, как с ней объясниться. Просто, у него на это не было сил. Ни душевных, ни физических. Он боялся, что сорвется на девушке, которая ни в чем не виновата. Но бегать от проблемы и дальше было уже попросту глупо.