Потерянные (СИ)

— О, нет, — простонала Тиса. За одним порывом, другой. Ветер словно специально шутил над ней, не собираясь угомоняться. Тиса растерянно оглянулась. Толпа глазела на нее множеством глаз. Кто со злорадством, кто с сочувствием, как Ганна. Кому просто было любопытно, а кто и вообще равнодушно уходил с конкурсной площадки, показывая свои спины. Только Трихон смотрел на нее с тем же неумолимым спокойствием. Он послал ей ободряющую улыбку.

Секунды испарялись одна за другой, а ветер шалил, не переставая, словно молодой телок на выпасе.

— Ваше время погоняет, рыбонька, — предупредил ее «красный кушак».

— Сейчас, — кивнула Тиса.

Глашатай повернулся к толпе и заголосил:

— У девушки остался последний кругляш! Внимание! Последний кругляш!

Будь что будет, решила Тиса. Надежда уже не на безветрие, но хотя бы на постоянство ветра исчезла. В конце концов, у нее еще будет вторая попытка.

Пятая мишень и пятая секунда… Тиса приготовилась. Жду, жду… Кисть должна быть упругая, но не расхлябанная. Точно пружина. Замах делается над головой, а не от уха. Тиса замахнулась: глухой звук ножа впивающегося в дерево. Ветер рванул ее подол в самый ответственный момент. Эх, мимо, — мелькнуло в голове.

— Хм… Жнух рыжий! Да она попала! — с нарастающей громкостью закричал конкурсный глашатай.

Что? Тиса раскрыла широко глаза. И не верила им: нож вонзился аккурат в красное «зернышко» пятой мишени.

— Девушка выбила пятый кругляш! Вот это да!

Под шум толпы и хлопки Нестор Обло отставил кружку с квасом в сторону, и поднялся со своего места.

— Победа безоговорочна и доказательна, — проблеял судья любимую фразу, поправляя парик, съехавший ему на брови. — Войнова Тиса Лазаровна получает корзину и венок победителя, тобишь победительницы! Поздравляю!

Войнова еще не веря своей удаче, позволила на себя напялить соломенный венок увитый лентами, и вручить овальной формы корзинку с дерюжным мешочком на дне.

— Конкурсу конец, мил други! Конкурсу конец! — кричал глашатай. — Приходите в следующую горку счастья пытать!

Боже Единый! — взмолилась Тиса. У нее вышло! Девушка радостно оглянулась. Трихон и Ганна поднялись со своих мест, и махали ей руками. Народ покидал лавки и не давал им подойти.

— Молодец, девочка, — это Климыч подошел поздравить. — Не дала мне второго шанса. Настоящая дочь своего отца.

Таможенник потряс ее руку.

— Спасибо, Зарай Климыч, — счастливо улыбнулась Тиса мужчине.

— В следующем году еще повоюем, — подмигнул Климыч и потопал дальше.

— Вот это да, Тиса! — щебетала пораженная Ганна, целуя подругу в щеку. — Ты выиграла деньги!

Подруга, похоже, вовсе не надеялась на ее победу.

— Они в мешке? Точно? Ты посчитала? — Ганна полезла в корзину раскрывать мешок.

— Поздравляю, — сказал Трихон.

— Спасибо! — Тиса подавила шальную мысль кинуться на шею парня с радостным возгласом. — Знаешь, я уверена была, что промахнулась.

— Но ведь этого не случилась, — с мягкой улыбкой на губах шкалуш наблюдал восторг Тисы.

— Да, — Тиса засмеялась беззаботно, как в детстве. На миг удача наградила ее душу забвением всех тревог. Победа оказалась в сто крат приятней, чем она себе представляла. Похоже, этот день войдет в число лучших дней ее жизни.

— Все пятьсот здесь! — радостный возглас Ганны привлек к подруге внимание. — Боже, сколько денег. Тиса, ты и в самом деле, можешь заказать аптекарю камень! А этот коротышка точно не обманет? Не нравится он мне.

Тиса и Трихон улыбнулись.

— Что смешного? — Ганна гордо выпрямилась, напуская на себя неприступный вид.

Это развеселило Тису еще больше. Место быстро пустело. Покидая его, победительница в последний раз оглянулась. Глашатай, забравшись на лавку, пытался снять растянутый плакат, призывающий на конкурс. Тиса сняла с себя громоздкий и колючий венок, не зная куда его деть, повертела головой. И шкалуш без слов забрал его из рук девушки и понес.

Отец все так же проводил время под куполом соседнего шатра в компании военных. У крайнего ряда лавок, в числе тех, что полукругом располагались вокруг сцены, Тиса заметила сразу несколько знакомых лиц. Прохор Фомич с родней, Агап Фомич, Камилла, Рич. Она потянула Ганну за руку.

— Птица была как живая, клянусь Жнухом, — договаривала озабоченным голосом Камилла. — Я боялась, что она полетит ко мне. Ой, наши девочки, — увидела их кухарка.

Тиса заметила, что по случаю праздника на плечах женщины красовалась шаль с цветочным узором и длинной бахромой, хотя лицо стряпухи оставалось кислым.

Девушки поздоровались. Заметив, что шкалуша рядом нет, Тиса в недоумении оглянулась по сторонам.

— Что за птица? — спросила Войнова, слегка погрустнев.

— Из таза с водой, — старик указал на сцену. — Вэйн нас развлекал. Вона, опять щас ветра надует.

— Ух ты, сейчас снова начнется! Я пойду поближе, — воскликнул Рич и заковылял меж рядами лавок ближе к сцене.

— Только в толчею не лезь, — попросил его вдогонку Агап.

На деревянном помосте сцены и в самом деле кланялся Филипп, пока двое коренастых мужиков доливали в таз воды. Сделав дело, подсобники спрыгнули с помоста, а Филипп поднял жезл над пюпитром. Через минуту над синеволосой головой закружились разноцветные водяные пузыри. Блестя круглыми боками на солнце, они выстраивались в разнообразные фигуры: то в круг, то в звездочку, то треугольник, то в замысловатый узор. В целом красиво, подумала Тиса, словно смотришь гигантский калейдоскоп.

По ногам девушки пробежал сквозняк.

— Так вот откуда ветер, — проворчала беззлобно Тиса.

Ганна не услышала ее слов, наблюдая за представлением.

— Тисонька, а что за корзина у тебя? — полюбопытствовала Камилла. — Ты что-то купила?

Девушка лукаво улыбнулась.

— Подожди-ка, — крякнул Агап. — Так ты…

— Да! Я выиграла, — Тиса повисла на шее у удивленного старика.

— Святая пятерка! — охнул старик.

— Что еще за конкурс? — спросила Камилла.

Тиса рассказала. Кухарка в силу плохого настроения сперва немного подулась на девушку. Мол, как это она промолчала о намерении участвовать в конкурсе. Но обижаться долго стряпуха никогда не умела, и вскоре уже обнимала девушку и вовсю хвалила. Ганна сказала, что пойдет, поищет своих пострелят, заодно, может, Кошкиных встретит, и скоро вернется. Тем временем, наместный покинул мокрую сцену под хвалебную речь Тонечки и восторженные аплодисменты публики. На сцене появился кочевник, явно с бабушкой чиванкой в родословной, загорелый, белозубый. Смоляного цвета волосы его были вплетены во множество косичек. Поставив ногу на табурет, он защипал широкобедрую чиванскую домбру. И запел.

Голос кочевника был не из лучших, однако заставлял прислушаться. Неидеальность исполнения певец с лихвой восполнял страстностью. В голосе звучала и тоска, и жажда свободы, и непокорность судьбе. Тиса вдруг вспомнила детство и вольный ветер в волосах, когда она, сверкая голыми икрами, неслась в лес, прочь из военной части. И тоску по матери, и неприкаянность, и враждебность отца к родной дочери после кончины супруги.