Волки. Роман мая с декабрем (СИ)

Баран старый. Осёл. Зачем лезет? Чтобы сдохнуть? Один человек против, самое меньшее, десятка оборотней! Натасканных убийц! Герой хренов. Супермен, мать его. В любом другом случае Игорь бы попытался поговорить с отцом, объяснить, насколько велика опасность. Но время, это проклятое время! Счёт уже шёл даже не на часы - минуты.

Волк внутри рычал и скалился. Он готовился к драке. Хотел её. Жаждал крови этого выродка. Всей Сигмы! Они пожалеют, что не сгнили в лаборатории!

И Одинцова. Это же он натравил своих псов. Он решил поиграться. Позволил заявиться сюда и устроить весь этот цирк. Похитить девчонку из другой семьи, чтобы потом обменять её на Белозерских! Тварь. Они оба. И хозяин, и пёс. Скоты. Оба сдохнут. Скоро.

- Надя!

Заехав на свой участок, Виктор Васильевич тут же выскочил из машины и бросился к дому. Надежда Дмитриевна лежала на земле возле крыльца. Без сознания, вся бледная.

Игорь подошёл следом. Заставил себя. В глазах потемнело. Ноги едва гнулись. Склонился, прощупал пульс, прислушался к дыханию.

- Жива.

Облегчение. Такое сильное, до ломоты в мышцах.

Но лишь на миг.

Зверь бесновался. Чуя кровь родной матери, он сходил с ума от ярости, хотел убивать. Уничтожить того, кто сделал это! Разорвать на части! Вцепиться в горло и выпить всю кровь! До капли!

- Звони в скорую. - Игорь бросил отцу свой телефон. - Живо.

Одновременно со жгуче-слепящей яростью был холод. Убить? Да. Быстро? Нет. Даже не пристрелить - слишком просто. Милосердно. Ножом. Сначала в живот. Потом выше. И смотреть. В глаза. Чувствовать запах крови. Страх...

- Ты. - Голос Виктора Васильевича дрожал, в глазах - ужас перед окровавленным телом любимой женщины. - Ты привёл их сюда. Это из-за тебя.

- Звони, - повторил Игорь, помрачнев ещё сильнее. - И уноси её. К Славке. Шевелись.

Не удивительно. Мог бы и догадаться. Что ещё ждать от старого осла? Нож. И не в живот. Нет, чтоб наверняка. Сразу. В сердце.

Ожидаемо.

Ожидал?..

К черту! Сейчас не до этого.

Заставив себя отвести взгляд от бледного лица матери, Игорь зашёл в дом. Чужак. Здесь. Даже не прячется, не пытается скрыть свою вонь. Ну ничего. Скоро от него будет пахнуть трупом.

Игорь пошёл в гостиную - к источнику запаха. Видать, Буров всё-таки был прав - Сигма из пробирки. Тот, кто засел здесь - уж точно. Да он живой вообще? Даже от Миши так не разило, когда он возвращался из своих лабораторий. Одна сплошная химия. Ничего естественного.

Хотя... Нет, кое-что есть. Это Белозерский почуял уже подходя к гостиной. Что-то... знакомое? Да. Едва уловимое. Уже почти родное. Аня. Но другая. Пахнет по-другому. Та терпкость, остринка. Раньше еле заметная, а теперь перекрывает всё.

Девочка обратилась.

Игорь замер возле двери. Рука так и тянулась к пистолету, зверь внутри захлёбывался ревнивой яростью. Это его волчица! Он должен был увидеть её первое обращение! Её саму!

Поняв, что скалится, Белозерский убрал руку от оружия. Хватит, чёрт подери! Тупая злость только ещё больше дров наломает. Тихо, брат. Единственное, что сейчас поможет - спокойствие. Холодная голова. Этот выродок играется. Ладно. Придётся играть по его правилам. Пока что. Зато потом...

Дождавшись, когда зверь перестанет рваться с цепи, Игорь толкнул дверь.

Смятение. Ужас. Злость. Отчаяние.

Эти запахи резали нюх так сильно, что первые несколько секунд Белозерский не видел ничего вокруг; они наполняли комнату, вытесняя воздух. Словно, это не гостиная, а пыточная, в которой уже лет десять льют кровь, мучая заключённых.

- Игорь Викторович, если не ошибаюсь? Добро пожаловать домой.

Она стояла возле дивана. Светло-серая, с белыми лапами, животом, грудью и рыжеватыми подпалинами на носу и боках.

Испуганная. Запутавшаяся. Злая. Очень. Слишком.

А рядом этот облезлый урод из лаборатории. Ухмыляется, покручивая в руках пустой шприц.

- Красавица, да?

Присев на корточки, протянул руку к волчице. А Игорь снова потянулся к оружию. Не смей, выродок! Не смей её трогать! Зверь рвался с цепи настолько яростно, что всё тело привычно напряглось, ожидая знакомой боли обращения.

Но волчица не далась - оскалившись, клацнула зубами и начала медленно пятиться.

- Признаться, я был удивлён, - продолжал ухмыляться облезлый. - Игорь Белозерский, Дон Жуан, помноженный на Казанову. А жена - девственница. Во всех смыслах этого слова. Неужели слухи врут?

Цепь волка напряглась до предела, Белозерский всё-таки схватился за пистолет.

- Ну-ну. Давайте не будет принимать необдуманных решений.

Облезлый оказался быстрее. Игорь даже не успел заметить, откуда тот достал оружие, а дуло уже смотрело прямо на волчицу.

- Что ты с ней сделал? - снова задавив все эмоции, проговорил Белозерский.

- Вы об этом? - Ублюдок опустил взгляд на упавший шприц. - Да так, вколол один пустячок. Немного подтолкнул в нужном направлении. Девочка мне ещё спасибо скажет. Если сумеет перекинуться обратно, конечно.

Будто услышав его слова, волчица снова зарычала. Потом завыла. А потом, разбив стекло, выпрыгнула прямо из окна.

- Аня!

Игорь было кинулся следом, но теперь дуло пистолета смотрело ему в голову.

- Ну что же вы так, Игорь Викторович, - покачал головой облезлый. Глаза светились, ухмылка ещё шире - он откровенно наслаждался. - Сами, значит, гуляете, а жене не даёте? Не честно. Пускай девочка порезвится, всё-таки рядом лес. Там есть волки? Наверно нет. Жаль, жаль, было бы забавно. Эта миленькая фарфоровая куколка и большой страшный зверь, держащий её за холку. Но ничего страшного. Один из моих ребят тоже подойдёт. Кое-кому даже перекидываться не надо - и так всё получится.

Игорь молчал, уже почти забыв, что это такое - говорить. Чудовищная ярость медленно поглощала разум, забирая всё человеческое.

- Что... тебе... надо? - кое-как прохрипел он.

Тянущая боль во всём теле нарастала, в нижнюю губу уже упирались клыки.

- Ой, да бросьте. Что ещё мне может быть надо? Поглумиться, конечно же. Над вашей драгоценной супругой, над вами. Передать привет от хозяев, указать бунтарю его место, напомнить, что он, в общем-то, ничтожество. Ещё немного позабавиться. Ну и так далее, и тому подобное. Додумайте сами. Нет-нет, Игорь Викторович. - Белозерский снова дёрнулся за оружием, но облезлый выстрелил ему под ноги. - Пока я не могу вас отпустить. Мои ребята заслужили небольшую передышку. Да и Анна, думается мне, горячая штучка. Одного ей и не хватит, пожалуй...

Облезлый продолжал что-то говорить, но Белозерский уже почти ничего не слышал. За свою жизнь он злился часто, но чтобы ярость клокотала, жгла, испепеляя разум... Такое было лишь однажды: в тот миг, когда Игорь, заглянув в глаза сбежавшего из лаборатории зверя, увидел младшего брата.

Злоба. Чёрная. Заполняет, выворачивает наизнанку. И страх. Глубоко-глубоко внутри, на самом дне. Давно задавленный, скованный, изгнанный. Проснулся.

Не защитил. Не смог. Снова. Младший брат. Родная мать. Жена. Отец был прав. Он виноват. Опять.

Перемешанные с яростью, эти чувства сплавились в одно гигантское остриё, что снова и снова вонзалось в мысли, доставая до самого сердца. Когда-то давно, когда это случилось впервые, оно на долгие годы стало стержнем, той движущей силой, которая диктовала все поступки, убивая остальные чувства. Со временем она поутихла, остриё заржавело и истончилось. Но обломки оставались, заставляя продолжать начатое. И вот, всё повторяется...

Новый запах. Сильный, резкий. Зверь, человек. И опять что-то знакомое.

Нет. Да быть того не может. Он не посмеет.

Через окно в комнату запрыгнул волк. Крупный, с массивными лапами, большой головой. И снежно-белой шерстью.

- О, кажется, господа изволили присоединиться к потехе. Вы один или ждать ещё и...

Прежде, чем облезлый успел договорить, белый волк кинулся на него, метя в руку с пистолетом. Расстояние было слишком маленьким, но тот всё-таки сумел увернуться, оказываясь рядом с дверью.