Свидетельница (СИ)

Для девушки это было что-то вроде признания. Неужели она ему и правда дорога, что ради неё Том готов убить? Конечно, слизеринец и без этого легко убивает, но всё же… это что-то значит.

- Но с чего ты решила, что я рушу себе жизнь, убивая людей? – Реддл искренне удивился, а гнев как рукой сняло. – Смотря в пустые глаза мёртвой жертве, я не чувствую плохих эмоций. Наоборот… это приносит мне некую радость.

Ещё одно маленькое откровение. Для Франк это не особо приятная новость. Радость? Да только сумасшедшие могут испытывать это чувство, убивая! Однако она же давно решила, что у Реддла точно не всё в порядке с головой.

- А теперь пойдём, я провожу тебя до гостиной.

Юноша потянул девушку в соседний коридор.

- Подожди.

Том остановился, вопросительно глядя на когтевранку.

- А ты… - от подступившего волнения девушка начала чуть ли не заикаться. – Т-ты испытываешь ко м-мне… какое-нибудь желание?

Ну вот, сейчас он развернётся и уйдёт! Зачем она это сказала? Его глаза прищурились, словно он пытался проникнуть в глубину души Евы.

- Знаешь, я всё-таки человек, - снова Реддл криво улыбнулся, - и глупо скрывать то, с чем я ничего не могу поделать, – он погладил кончиком пальца её руку.

Через миг его глаза перестали излучать что-то хорошее. Они снова стали холодными.

- Позволь же мне проводить тебя, Ева.

========== Глава 24 ==========

И снова прошу прощения за задержку, технические неполадки, неизвестно, когда интернет будет нормально работать.

- Когда мы были крошечными детьми, то мир вокруг нас казался нам совершенно другим. Светлым, добрым, чистым. Чистота – это было естественно. Счастье встречалось нам на каждом шагу, лишь приложи немного усилий. Мы восхищались взрослыми, мечтали вырасти и стать такими же, как они. Ведь взрослые в нашем понимании были такими же чистыми, как и наши мечты, такими же светлыми, как и утро, такими же добрыми, как наши игрушки, умеющие разговаривать и даже как-то помогать нам, давать ценные советы. И не было нигде ничего плохого, только свет. Тьма наступала лишь с ночью и уходила с приходом первых солнечных лучей. Мы любили жизнь со всей искренностью, на какую способны. Но шло время, а вокруг всё неузнаваемо менялось. Это было похоже на чистое стекло, которое перестали мыть. И тогда оно начало постепенно покрываться пылью, разводами, грязью. Чистоты не стало. Мы были в отчаянии. Как могло всё в один миг исчезнуть? Как мог вместо этого появиться мрак?

Как?

Всё изменилось. Мы изменились.

Солнечный свет меркнет в наших глазах. Мечты становятся глупыми и наивными. А игрушки, которые ещё недавно были для нас лучшими друзьями, стали просто игрушками, просто вещью. Мёртвыми. Неживыми.

Мы ждали момента взросления, но мы не осознавали, что следующий этап в жизни будет концом всего и началом пустоты.

Пустота и равнодушие. Они везде. И даже любовь, которая была для нас самым волшебным чувством, не сможет нас спасти. У нас нет шансов. Мы погрязли в грехах.

Грязь везде. Грехи везде. Мёртвые везде.

***

Ноябрь начался как-то внезапно. После празднества все и думать забыли, что следующий день будет принадлежать другому месяцу. С рассветом воздух резко стал влажнее – это чувствовали все. Едва заметные крошечные капли падали вниз, иногда изменяя направление под давлением слабого ветра. Они кружились в воздухе, отражая в себе всё вокруг: и деревья, и камни, и пасмурное небо, и замок. Их прозрачность поражала глаз. И не было нигде ничего прозрачнее, чем капли дождя, которые постепенно начали набирать силу, и уже через несколько минут глухой звук, похожий на стук, был слышен в помещениях замка. Высохшая трава, похожая на сено, блестела и переливалась, а окна покрылись множеством следов тонких полосок от воды и стали предметом для рисунков школьников. И не было никаких звуков, кроме звука дождя. Поблизости нельзя было заметить ни одного животного, словно все попрятались в свои норы или ушли в самую чащу леса.

К полудню дождь прекратился, оставив за собой множество луж и грязи. С крыши мелкими ручьями лилась вода, но и это было ненадолго. Когда, казалось, все закончилось, дождь снова принялся заливать мокрую землю. И если ученики не хотели промокнуть насквозь за несколько секунд, то они непременно раскрывали зонты. Временами порывы ветра, которые были уже реже, уносили зонт или два из рук его обладателя высоко вверх, туда, где всё иначе, где холоднее и суровее погода, где есть неизведанное. Такая антука могла долгое время попутешествовать в небесах, в совершенно разных уголках их. И одному Богу известно, что увидел зонт. Возможно, если бы он был бы живым, то смог бы рассказать все свои впечатления от увиденного людям.

Люди. Они, узнав о каком-то явлении, тут же хотят подстроить всё под себя, погубить, хотя сами этого даже не осознают. Не хотят осознавать. И лишь некоторые пытаются предотвратить это. Но как жаль, что таких людей очень мало для достижения цели… слишком.

Погода, конечно, оставляла желать лучшего, но только не для профессора Стипульберга – опытного учителя травологии и по совместительству заслуженного ученого, который решил провести свою старость в стенах Хогвартса, ведь только здесь по-настоящему безопасно, особенно, в такое время. Ему хоть и было уже далеко за семьдесят, но выглядел он гораздо моложе своего возраста. Чего только стояли его тёмно-рыжие густые волосы, до сих пор доходившие до плеч. Никогда в них не проблескивала седина. Учитель сохранил не только свои волосы, но и белоснежные зубы, сверкающие на солнце, из-за чего у окружающих тут же начинали болеть глаза. И выдавал его старость лишь голос, охрипший от перегара и громких криков во время защиты его работы. Но, к счастью, мужчина чаще молчал, чем говорил на уроках. Его зоркие глаза могли сразу дать понять другим, что он хочет и чем недоволен, и не нужно было никаких лишних слов.

И именно сегодня профессор Стипульберг захотел всё-таки не отменять урок, а провести его в одной из самых холодных теплиц, где, между прочим, в углу была дыра, которая для нынешней ситуации не очень положительна. Огромное количество дождя попадало внутрь, скапливаясь в одну большую лужу, ограждённую вокруг старыми тряпками, чтобы ученики не зашли внутрь. Вдруг кто-то захочет ступить в лужу? Странное мышление было у профессора, но это никто не озвучил вслух, когда все студенты седьмого курса из Пуффендуя и Когтеврана осторожно прошли внутрь. Кто-то, недовольно ворча, прятал руки в карманы мантии, кто-то стряхивал капельки воды с волос, а иные же просто ждали распоряжений учителя. А сам учитель не торопился проходить в теплицу. Он стоял долгое время на одном месте, глядя в небо, при этом между бровей залегла довольно глубокая складка, затем хмуро покачал головой и, быстро вытащив пару стеклянных колб, начал подносить их вверх, ожидая, пока капли дождя не скопятся до нужного уровня. Что-то пробормотав непонятное, мужчина спрятал эти «ценные» колбы во внутренний карман своей грязно-оранжевой мантии, которая сейчас была больше цвета шоколада из-за обильного количества грязи. Профессор повернулся к дверям теплицы и, наконец, вошёл внутрь.

- Дождались… - пробормотал один из учеников, но так тихо, что учитель не услышал его.

Профессор Стипульберг принял обычное выражение лица, а именно: хитрую коварную улыбку с прищуренными глазами. Он как следует вскинул руки вверх и, издав непозволительный звук потягивания, зажмурился от удовольствия. Никто не осмелился издать смешок, ибо все знали, что с учителем шутки плохи, ведь он сам кого хочешь замучает своим глубоким взглядом.

- Ох, что ж, начинаем, - до сих пор потягиваясь, прохрипел мужчина, губы его изогнулись в улыбке блаженства. В спине у него что-то громко хрустнуло. И в этот раз кое-кто не смог сдержать смех, но, к счастью, в этот момент профессор оглушительно чихнул, не прикрываясь руками, и все бациллы разлетелись по теплице.