Греховная услада

Уж не знаю, как там скакала леди Годива [4], но она явно не ездила на неоседланной лошади для вящего удовольствия. Конский пот на нагом теле был малоприятной вещью.

— Как думаешь, они продолжат нас преследовать? — спросил он, спустя несколько минут.

— О, да. Те твари будут идти по нашему запаху, мы же не побеспокоились замести следы.

Он хмыкнул:

— Я всего лишь хотел сбежать от ублюдков.

Разве нам не обоим этого хотелось?

— Как долго ты там пробыл?

— По меньшей мере месяц. Другие провели там больше года.

— И они… э-э… подвергали вас дойке?

Он открыл один глаз и оценивающе на меня посмотрел.

— Как ты догадалась?

Я пожала плечами:

— Охранники говорили о заборе образцов.

— Пусть так, но это все равно бы не стало моим первым предположением.

— Пару месяцев назад, оно бы не стало и моим. — Но с тех пор я многому научилась. Через многое прошла.

— Хочешь сказать, что имеешь представление относительно того, что там творится?

— Смутные подозрения, не более того.

— Например, какие?

Я скривилась.

— Генно-инженерные исследования. Скрещивание.

Его глаза немного сузились, от какой-то эмоции, которой я не смогла понятьпо его нечитаемому лицу. Очевидно, мужчина заподозрил, что я знала больше, чем говорила, но все, что он спросил, было:

— Как долго ты там пробыла?

— Около восьми дней, но эта ночь — единственная, которую помню.

Он хмыкнул:

— Похоже на мою историю. Но я, по всей видимости, пробыл там пару месяцев, прежде чем пришел в себя.

В таком случае, мы явно были в наркотическом угаре. Но почему для жеребцов потребовалось два месяца, чтобы прийти в себя, а для меня чуть более недели? Все говорило о том, что я не должна былаочухаться, но это случилось, и уж не по той ли самой причине, от которой я была не в силах отрешиться?

Я потерла кулаками глаза, желая рассеять туман, окутывающий сознание, чтобы вспомнить, что произошло.

— Вы никогда не пытались сбежать?

— Нет, в силу того, что это было невозможно. С нас никогда не снимали цепей, а сама конюшня была оснащена пси-поглотителями, на случай, если любой из нас попытался бы прибегнуть к экстрасенсорике.

По крайней мере, это объясняло, почему я не почувствовала что они такое, однако же, несмотря на пси-гаджеты, он, в отличие от меня, сразу понял— чем являюсь я. И это обстоятельство вызвало у меня интерес. А может, все было гораздо проще и дело было в том, что лошади весьма чувствительны к волчьему запаху?

— Не делали ли они с тобой что-то еще, помимо доения?

— Нет, благодарение богу.

— Не видел ли ты других перевертышей?

— Нас никогда не выпускали из той чертовой конюшни.

В таком случае, до того, как его пленили, он, должно быть, обладал великолепным здоровьем, потому что за месяцы простоя он не растратил своей выносливости и силы. Мужчина на четвереньках выполз из реки и растянулся на траве.

Мой взгляд медленно прошелся по его фигуре. Великолепен был не только цвет его кожи. Он был сложен, как породистое животное — широкие плечи, мощная грудь, стройные бедра и длинные, сильные ноги. На его ягодицах и спине еще проглядывались едва зажившие рубцы от кнута, но у него была лучшая задница из всех виденных мной, с тех пор, как Куинн вошел в мою жизнь, а затем пропал из нее.

Я никогда раньше не встречала лошадей-перевертышей, и теперь задавалась вопросом — где же они скрывались всю мою жизнь? Если этот мужчина был образцом того, что они могли предложить, то в следующее полнолуние я могла бы поддаться соблазну отправиться на поиски одного или двух. Если бы они смогли возобладать над своими инстинктами в отношении волков, то совместное времяпрепровождение определенно доставило бы нам удовольствие.

— От земли не поступает вибраций, вызываемых шагами, — произнес он.

— Может они и отстали, но все равно будут продолжать преследовать нас.

Он перевернулся, его взгляд был преисполнен решимости, когда встретился с моим.

— Ты кажешься весьма уверенной в этом.

— Они пытались нас убить, а не схватить. Данное обстоятельство наводит на мысль, что секретность имеет большую ценность, чем мы.

— В таком случае, нам лучше двигаться дальше.

«Двигаться дальше» — последнее, чего я хотела, когда каждый мускул ныл, а каждую косточку буквально ломило от усталости. Я нуждалась во сне, даже больше, чем в кофе — серьезное заявление, учитывая, какой кофеманкой я была. Но оставаться на месте, даже на несколько часов, тоже не вариант, когда мы еще так близки к тому комплексу.

Он поднялся на ноги с непередаваемой грацией и подал мне руку. Несмотря на то, что он столько времени провел в воде, его пальцы были теплыми, а ладони, в сравнение с моими, мозолистыми. Он поднял меня на ноги и отпустил, но не попытался тут же отстраниться.

Наши взгляды встретились — в его карих глазах пылала страсть, неожиданно, я вспомнила, что у этого мужчины не было женщины многие-многие месяцы. Ледяная вода смыла с его кожи стойкий запах конюшни, и меня окутывал мускусный запах, насыщенный ароматом желания. Во мне проснулось вожделение, согревая озябшее тело.

Он поднял руку и смахнул с моей щеки прядь волос.

— Могу ли я узнать твое имя? — Его пальцы, оставляя теплый след в том месте, где касались меня, вызывали восхитительные ощущения и обостряли желание. Но ни в малой толике не умаляли страха быть вновь пойманными и не избавляли от необходимости двигаться дальше.

— Райли Дженсон, — поспешно ответила я. — А ты?

— Кейд Уильямс.

— Нам нужно выдвигаться, Кейд.

— Да, нужно, — ответил он, но не сдвинулся с места, а улыбка, появившаяся на его губах, была более чем сексуальной.

Мои гормоны взволновано шевельнулись, исполнив небольшую джигу. Ну, разумеется, им вообще мало надо, чтобы прийти в пляс при виде симпатичного мужика, и все бы ничего, и я с готовностью предоставила бы им свободу действий, если бы мы находились в другом месте, а не в гуще леса, в котором нас преследовали лохматые монстры и вооруженные психи.

— Но сначала, — тихо продолжил он, — я отблагодарю свою спасительницу поцелуем.

— Едва ли сейчас подходящее время или место…

— Знаю, — перебил он, — но мне наплевать.

Его губы овладели моими, рука скользнула вокруг моей талии и, прижав теплые пальцы к спине, он притянул меня к своему горячему, твердому телу. Полсекунды я сопротивлялась, но он был столь приятен на ощупь и так хорош на вкус, что я поддалась моменту. И как только мое сопротивление исчезло, изначальная осторожность уступила место страсти, а поцелуй стал более неистовым и исследующим.

По прошествии, казалось, нескольких часов, мы прервались, чтобы глотнуть воздуха. Тишину наполнил быстрый стук моего сердца, сопровождающийся ревом разгоряченной крови, струящейся в венах.

Полнолуние возможно и прошло, но лихорадка все еще полыхала в моих венах. Верный признак того, что секс-то возможно и был в моем рационе в течение тех восьми дней, которых я не могла вспомнить, но удовлетворения, как такого, не было.

Но я не пойду на поводу своих гормонов, по крайней мере, до тех пор, пока не наступит полнолуние. Я могла желать этого большого, сильного перевертыша, но одного желания было маловато, для того чтобы принять то, что было предложено прямо здесь и сейчас.

Это может подождать, пока мы не окажемся в безопасности.

Я разомкнула его руки и отступила назад.

— Будет лучше, если мы какое-то время продолжим путь по воде, чтобы сбить их с нашего следа.

Улыбка, заигравшая на губах Кейда, была решительно чувственной.

— Будем пробираться вверх по течению, а не вниз.

— Почему? — я вопросительно вскинула бровь.

— Потому что большинство людей выбирают более легкий путь — идут вниз по течению, и скорее всего, они будут ожидать этого и от нас.