Игры со смертью (СИ)

— Гаэр-аш, у тебя вся нежить под контролем? — прогремел вопрос министра Рханэ.

Я невольно посмотрела на Эдвина, и оказалось, что я единственная — и ректор, и Дан с Нортом хранили невозмутимое молчание, да и весь их вид выражал полнейшую невозмутимость. Вот и мне нужно было отреагировать так же и не стоило мне смотреть на Эдвина, ох не стоило…

— Лорд Харн, — в голосе Рханэ отчетливо прозвучал металл, — я бы хотел осмотреть вашу боевую нежить.

Я попыталась было возразить, сказать хоть что-то, но… не смогла. Вернулась к чаепитию, и молча глотала горячий напиток, пока Эдвин поднимался и в сопровождении Рханэ покидал столовую. Они еще не успели выйти, как ректор отдал краткий приказ:

— Норт, проконтролируй.

Дастел поднялся без слов, погладил меня костяшками пальцев по щеке и вышел.

— Заэн, марш к дракону и прикажи, чтобы не высовывался, — продолжил отдавать приказы глава Некроса. — Дан, сидите здесь. Риа, за мной. К слову, где Гобби?

Я хотела было ответить и снова не смогла произнести ни звука.

Молча встала, молча пошла за явно взбешенным ректором, молча зашла следом за ним в его кабинет, и даже двери закрыла сама.

В ту же секунду меня отпустило и мое тело вновь было под моим контролем.

Ненадолго, секунды на три, потому что в следующее мгновение разъяренный лорд Гаэр-аш, схватив за запястье, припечатал к этой же двери, склонился надо мной и прошипел:

— Астральные путешествия, Риаллин?!

Я затаила дыхание, перепугано глядя на ректора. Почему-то казалось, что для него это последняя капля была, а еще что ни одно оправдание мне сейчас не поможет.

— Как? — хлесткий вопрос.

Сглотнув, попыталась было ответить, но, несмотря на то, что Гаэр-аш сейчас не управлял мной, все равно не смогла выдавить из себя ни звука. Да и о чем я могла рассказать? О том, что Гобби теперь знает свое имя и что он явно не простой гоблин? О том, что гоблины ведут тайную войну против отступников, для чего учеников по голове бьют дубинами нещадно? О том, что я помогла ученику вечных выбраться из ловушки?

— Риаллин, — глаза ректора сверкали сталью, — как ты это сделала?

Вот на этот вопрос я с чистой совестью ответила:

— Не знаю.

Отпустив мое запястье, ректор отошел на шаг, глядя на меня с явным ожиданием продолжения. Пришлось продолжить:

— Я действительно не знаю как. Видимо, ему просто нужна была помощь… — а вот последнее я ляпнула зря.

Стальные глаза Гаэр-аша полыхнули синим пламенем, затем резко и как-то угрожающе прищурились, и уже без сомнения темный лорд, явно с трудом сдерживая бешенство, тихо переспросил:

— Нужна была помощь?

И с яростью:

— Помощь?! Отступнику?!

— Он ученик, — сжимаясь и почему-то боясь зажмуриться, пробормотала я.

А потом сама не знаю почему, вдруг выдала:

— Его гоблины ликвидировали дубиной, в смысле ударом дубины по голове, и заперли в склепе, он выбраться не мог и…

— Знаешь, сокровище, — неожиданно нормальным, даже вполне вменяемым голосом произнес ректор, — за всю свою жизнь я столкнулся всего с двумя созданиями, которые искренне поразили меня своим существованием и тем, что все еще существуют в принципе. Это ты и Гобби. По сути лично я искренне не могу понять, как твое умертвие, обладая явной склонностью к самоубийственным выходкам по итогу не было разодрано на мелкие ошметки в Мертвых лесах, а что касается тебя — раньше я как-то даже не задумывался, что доброта может носить явный оттенок стремления к наиболее изощренному самоубийству.

— Что? — пробормотала я, потерявшая нить его рассуждений где-то в середине фразы.

Лорд Гаэр-аш отпустил меня, прошел к дивану, сел на него, вольготно устроившись в расслабленной позе, и в то же время напряжение в кабинете было таковым, что ни один призрак даже не высунулся. Затем ректор внимательным взглядом посмотрел на меня так, что ощущение напряжения только усилилось, и ледяным тоном произнес:

— Продолжая действовать в том же духе, ты до конца Мертвых игр просто не доживешь.

В кабинете повисла пауза.

Затем Гаэр-аш добавил:

— Оказывать помощь исконному врагу неразумно, Риаллин. Ты подставилась, поддавшись зову, впрочем, догадываюсь, что первый раз противостоять возможности не было, видимо у отступников что-то вроде системы реагирования всех причастных к учению на определенном расстоянии, но два повторных раза…

На меня посмотрели с явным и не скрываемым осуждением.

— За два дня, — продолжил ректор, — ты сумела продемонстрировать всем заинтересованным лицам свои знания в запретной артефакторике, свои способности по укрощению нежити, свою чрезмерную и далекую от инстинкта самосохранения доброту, и даже вот умудрилась явить Рханэ астральные путешествия. Мне уже просто интересно, как скоро ты раскроешь свои способности мага Смерти?

Как почувствовать себя полной идиоткой? Пообщайся с Гаэр-ашем. И с одной стороны я отчетливо понимала, что он совершенно прав, а вот с другой — я не могла поступить иначе. Действительно не могла.

И тут ректор задумчиво произнес:

— То есть на зов ученика о спасении откликнулась только ты?

Я не поняла о чем он, удивленно посмотрела, и получила вопрос:

— Кроме тебя и очередного отступнического недоразумения из вечных кто-то присутствовал?

Отрицательно покачала головой.

Глаза ректора прищурились. Он как-то подобрался весь, дыхание чуть изменилось, и Гаэр-аш произнес как утверждение:

— В столице нет других отступников. Ты и этот… ученик. А присутствовало двое лордов… Они отступили. Интересно, с чего бы?!

Он стремительно поднялся, заложив руки за спину, прошел к окну, постоял, глядя во двор, словно следил за кем-то… хотя я ведь знаю за кем, там сейчас должны находиться Рханэ, Норт и Эдвин с Культяпкой.

— У них есть козырь, — проговорил Гаэр-аш. — Что-то в чем они, несомненно, уверены.

Он помолчал, затем с досадой произнес:

— Как не вовремя сегодняшний бой.

— Почему? — отходя от двери, осторожно спросила я.

— Потому что неплохо было засадить тебя за изготовление амулета перехвата, — Гаэр-аш умолк, вглядываясь куда-то вниз, затем продолжил: — Раз ты, как оказалось, способна откликаться на просьбы о помощи отступников, значит сумеешь и настроить амулет на нужный канал, чтобы отслеживать их сообщения… Что происходит?

Последнее явно относилось не ко мне, и это подтвердилось, едва Гаэр-аш приложил руку к стене и произнес:

— Разговор во дворе.

В тот же миг на каменной кладке засветились два алых глаза с кошачьим разрезом, а после жуткий скрипучий голос произнес отдаленно напоминая тон голоса Рханэ: «Нежить подвергалась изменениям, это несомненно». И ответ Норта «Мы имеем дело с нежитью добытой в Мертвых лесах, где еще присутствует остаточное излучение магов Смерти, так что некоторые искажения в ауре Культяпки объяснимы». И ко всему этому холодное замечание Эдвина: «Культяпка в любом случае не будет участвовать в боях».

После этого ректор с усмешкой произнес:

— В целом не понимаю чем вы думали, реанимируя данное умертвие.

Даже не знаю, почему я ответила:

— Жалко очень его было.

— Ты слишком многих жалеешь, — отрезал Гаэр-аш. — И я уже сказал, к чему тебя это приведет. Прекращай. Не прекратишь, как твой опекун я приму меры.

Комментировать я не стала. И возражать. И вообще что-либо говорить, я промолчала, да, и почувствовала себя очень мудрой. И сдержанной. И даже погордилась собой секунды три, ровно до того момента, как все же ляпнула:

— Если я могу помочь, я мимо не пройду.

И зачем спрашивается рот открыла…

— Забавно, — не оборачиваясь и вновь заложив руки за спину, произнес ректор, — до встречи с тобой всегда ощущал себя молодым, горячим, только начинающим свой жизненный путь, и только когда слышу очередное с твоей точки зрения значимое заявление, осознаю насколько я старше и умудреннее жизнью.

Гаэр-аш обернулся, окинул меня насмешливым взглядом и добавил: