Я в любовь нашу верю...(СИ)

Мамору потерся носом о ее нос, затем, улыбнувшись, мягко отстранился и взял с барной стойки шикарный букет алых роз.

— С годовщиной, любовь моя, — произнес он.

Минако ахнула и взяла букет, прижав к груди и зарывшись в него лицом. Цветы источали упоительный медовый аромат, что так кружил голову.

— Спасибо, — наконец, ответила Айно и погладила парня по щеке.

— Может, пойдем, присоединимся к твоим подругам? А то они так вытягивают шеи, чтобы посмотреть, чем мы занимаемся.

Эти слова вернули Минако на землю, и она, раскрасневшись, кивнула и, взяв Мамору за руку, направилась к диванчику, где разместились Ами, Мако и Рей.

Остаток вечера прошел в теплой дружеской обстановке. Девушки обсуждали выступление подруги, хвалили ее и Рей, горячо поздравляли Минако и Мамору с годовщиной их первой встречи.

— Я даже сейчас помню этот момент, — мечтательно глядя на брюнета, произнесла Айно. — Это было мое первое выступление, я жутко нервничала — это не идет ни в какое сравнение с моим сегодняшним состоянием — тогда я была на грани срыва. А Мамору, тогда еще незнакомый мне, поддержал меня теплым словом. Весь его вид внушал мне доверие. И ту песню я спела только ему — потому что видела в зале только его глаза. Тогда я и влюбилась.

— А я чувствовал твой взгляд на себе, и мне было немного неловко, — признался Мамору, приобнимая девушку за плечи.

— Везет же вам, ребята, — вздохнула Мако, помешивая шоколадный коктейль соломинкой. — Это надо же было так влюбиться с первого взгляда и обоим сразу. Почему у меня все не так?

— Возможно, твоя судьба еще не нашла тебя, — успокоила расстроившуюся Кино Ами. — Не отчаивайся, все обязательно будет хорошо.

Девушка тепло улыбнулась:

— Спасибо тебе, Ами. Ты умеешь поддержать, за это я тебя и ценю.

Уже после полуночи Мамору вызвал два такси: одно для Рей, Ами и Мако, а другое — для себя и Минако. Они ехали молча по играющему огнями Токио. Белое такси неслось в ночи, словно комета, и неоновые огни вывесок, светящиеся окна домов сливались в цветной калейдоскоп света. Айно наблюдала за сказочной картиной из-под полуприкрытых век. Голова ее покоилась на плече Мамору, и девушке было хорошо, как никогда ранее.

Над огнями города лениво проплывал полумесяц с острыми рожками, а рядом с ним висела золотистой капелькой звезда Минако.

— Видишь вон ту звездочку? — произнесла она, привлекая внимание брюнета и указывая пальцем на спутницу Луны.

— Вижу, и что?

— Они как ты и я — неразлучны. Только вот с одним условием: они дарили свет Земле еще до нас, и будут светить и после. Сможем ли мы похвастаться тем же?

— Наверное, ты пьяна, Минако, — покачал головой Мамору, поглаживая девушку по плечу, — раз тебе в голову приходят такие бредовые мысли.

— Почему ты считаешь это бредом? — спросила девушка, приподнимая голову и пристально вглядываясь в глубокую синеву глаз любимого.

- Потому что скорее Луна сойдет с орбиты, чем я оставлю тебя.

Именно это Минако и хотела услышать, но все же уточнила:

— Ты можешь поклясться этим?

— «Любовь, клянусь луной благословенной,

Что верхний край деревьев серебрит…» — начал Чиба, положив руку на грудь.

— «О, не клянись луной непостоянной,

Что каждый месяц свой меняет круг,

А то любовь твоя изменной будет…» — вторила ему девушка. — А вообще я серьезно, Мамору. Мне приснилось, что у тебя была другая, и для меня это был сущий кошмар.

Тот покачал головой:

— Клянусь, что не оставлю тебя. Что всегда буду твоим защитником и опорой… Ну что, я прошел этот экзамен?

— Да.

Минако хотела ему верить, точнее, она почти поверила ему, но тот сон уже успел посеять в ней зерно сомнений. Впрочем, когда за ними закрылась дверь квартиры и их губы слились в долгом, томительном поцелуе, все сомнения растаяли, словно утренний туман, и девушка полностью вверила себя крепким рукам своего защитника, Мамору.

Комментарий к 1. Безоблачное настоящее Буду рада видеть вас в группе, посвященной фанфику: https://vk.com/selia_meddocs_group

Арты, иллюстрации и дополнительные материалы к “Я в любовь нашу верю...” — здесь.

Перевод эпиграфа:

Я говорю: “Люби меня сильней,

Чтобы разогнать облака”

Я отдам тебе все...

О, слышишь ли ты биение моего сердца?

Слышишь ли биение моего сердца?

====== 2. Второй сон Минако ======

Now I can’t keep you mama

But I know you’re always there

You listen, you teach me mama

And I know inside you care

So get down, down here beside me

Oh you ain’t going nowhere

No I won’t hurt you mama

But its getting so hard

Genesis_Mama

Магелланов замок, вершина мастерства зодчих Венеры, находился не на самой планете Любви, а на ее орбите. Зачарованное золотистое облако удерживало белоснежный дворец при помощи магии, и это причудливое сооружение, заключенное в прозрачную сферу, висело на небе планеты искусственным спутником. Это было завораживающее зрелище: создавалось впечатление, что какой-то великан подбросил вверх прозрачный хрустальный шар с заключенным внутри дворцом, а тот так и остался висеть на небосводе. На вопросы детей, почему Магелланов замок находится не на самой планете, а на небе, взрослые отвечали:

— Нашей королеве Астарте приходится тратить немало сил, чтобы защитить Венеру от зла. Оттого и перебралась она за ее пределы, чтобы предотвратить возможные нападения. Там, за пеленой облаков, она и несет службу во благо всего народа планеты.

Королеву чтили, ею восхищались, и ни у кого не возникало сомнений, что их правительница — самая прекрасная и самая мудрая. Не было семьи, в чьем доме не стоял бы портрет защитницы планеты. И не было человека, который не хотел бы увидеть дочь Астарты, принцессу Минорию. Поговаривали, что малышка похожа на мать как две капли воды, хотя некому было подтвердить или опровергнуть эти слухи — ведь королева перенесла замок за пределы планеты вскоре после рождения дочери. Так что только приближенные, оставшиеся с королевой, да верные воины Венеры, охранявшие замок, знали, как на самом деле выглядит будущая правительница планеты любви.

Это была девочка лет четырех: маленькая, резвая, с волосами, похожими на мифическое золотое руно. Длинные, шелковистые и вьющиеся мелкими колечками, они всегда были присобраны пышным бантом под цвет платья. Глаза — чистые и синие, словно утреннее небо в погожую погоду. А улыбка была такой искренней и ясной, что все невольно поддавались чарам принцессы, улыбаясь ей в ответ.

— Такая улыбка разобьет не одно сердце, — говорили придворные, стоило Минории пройти мимо них, расточая вокруг себя свет и любовь.

Принцесса жила в своей башне, чьи решетчатые окна были обращены на далекую Родину — Венеру, окутанную золотыми облаками, словно восточная красавица чалмой. С самого рождения дочь Астарты была словно узницей в Магеллановом замке. Конечно, дворец был в полном ее распоряжении, и Минория могла ходить повсюду, где ей заблагорассудится, но как же ей хотелось, чтобы ее золотая атласная туфелька ступила на твердь неведомой, но такой дорогой сердцу планеты! Планеты, которой ей придется когда-нибудь править, но Астарта была непреклонна:

— В замке ты в безопасности, и пока зло, коим населена Терра, не покинет Солнечную систему, мы не сможем вернуться на Венеру.

И Минория отступала, однако ничто и никто не мог запретить ей мечтать. В своих грезах она покидала опостылевший замок с кручеными башенками и возвращалась на планету, проникая под завесу облаков. Принцесса представляла, как приветствуют ее жители Венеры, как они подносят ей цветы и детей для благословения… Впрочем, она сама была еще ребенком, зависящим от матери, а потому все ее фантазии оставались фантазиями, и не более того.

И вот, однажды утром, королева Астарта вошла в покои принцессы. Минория еще сладко спала; свет Венеры проникал сквозь окошко, отражаясь медовыми бликами от волос девочки. Богиня, присев на краешек постели, грустно улыбнулась и провела рукой по этому золотому руну. Ей так не хотелось будить своего единственного ребенка, но она должна была сделать это ради ее же блага. Сейчас или никогда.