Драконий отбор, или Пари на снежного (СИ)

— Моим поведением… — Тарриан усмехнулся, резко поднялся, застыл мрачным изваянием, опираясь руками о стол. Тот под его весом затрещал. — Дежавю, не правда ли, Арршир? Таша повелительница?

— Ты знал? — И отчего меня это не удивило?

— Видел!

— И ничего мне не сказал.

— Зачем? — Ироническая усмешка исказила лицо высшего нарршари. — Чтобы ты ее убил? Не-е-ет… Я хотел посмотреть, как ты к ней привяжешься. Как начнешь ползать под ее ногами и слизывать следы. Но ты пошел дальше. Ты предал наш род!

У меня даже выражение лица не изменилось. Я был спокоен.

— А разве ты когда — то поступил не так же?

— Считаешь себя правым? — глухо поинтересовался Тарриан. — Я тогда был неправ, я сошел с ума, так? А ты прав… Выходит, ты такой же недееспособный, как и я. Ты умен и силен, Арршир. Но не твои ли слова: сломай, пока не сломали тебя!

Я поднялся. Отряхнулся. Прошел к столу и уселся в одно из кресел так, чтобы хорошо видеть брата.

— Я никогда так не считал, Тарриан.

— Поэтому ты сломал меня? Ты… Собственными лапами, убил мою…

Я сложил руки на груди, выдерживая убийственный взгляд Тарриана.

«Мне бы к Таше… — обреченно думало драконье сознание, — Но…»

— Я ее когтем не трогал. Ее убил отец. Я пытался его остановить. Видел то, что происходило с тобой. Я был уверен, что мы можем ее спрятать. Я говорил отцу об этом…

Прикрыл глаза, погружаясь в события тех лет и посылая Тарриану мысленный образ.

Говорил. Не слишком настойчиво. Знал, что высший нарршари всего ледового континента не станет слушать. Никто из драконов не станет. Ледяные убивали повелителей огненных, огненные — ледовых. Сами своих не могли… Да и как поднять лапу на того, на кого готов молиться, душу отдать, кинуться в самое пекло по одному приказу. Они этим пользовались. Холодно и расчетливо. Это и привело их к гибели. Мы тогда искренне считали, что, разорвав связь с повелителями, забудем о них, станем счастливыми и свободными. Верили: когда те исчезнут, наши сердца станут только нашими и смогут любить своих… Дракониц… Драконов… Чистокровных! Мы воссоздадим великую расу, практически уничтоженную повелителями. Расу создали со временем. А вот любить и стать свободными… Многие из нас в последующие пятьдесят лет сами рванули за своими повелителями и повелительницами. В млечную пустоту времен. Сложив крылья. Мы слишком поздно поняли, что собственными лапами убили не только повелителей, но и самих себя… Тарриан не стал исключением. Он наглотался драконьего льда и упал с высоты ледовых скал.

Судьбой же было предопределено оставить его в живых.

Лика!..

Девочка, рожденная от обычного мужчины и повелительницы, не познавшей своего дракона.

Хотя это не спасло мать Лики. А девочке удалось сбежать. Бог знает, какие силы укрыли ее от преследователей. Она спряталась в ледовом каньоне, и даже опытный нюх койотов не уловил ее запаха. Кто — то в далеких небесах точно был на Ликиной стороне. Именно она и нашла чуть живого, с раздробленным черепом нарршари, поглощенного ядом драконьего льда.

Потом она говорила, что первым желанием было добить, но услышала, как он сам призывал смерть, рыдал, прося свою повелительницу забрать его в мир вечного покоя.

Нет, Лика его не пожалела. Решила, что нарршари должен жить и мучиться.

Дочь местного лекаря.

Хорошего лекаря.

Она с детства помогала отцу и была знакома с действием сурового яда. Лика вытащила Тарриана с того света. А он приволок ее ко мне. Швырнул на полкабинета. Взъерошенную, грязную, дрожащую от холода, а совсем не от страха передо мною.

— Одна осталась, — выплюнул Тарриан зло. — Убей и ее, тварь! Она мне сдохнуть спокойно не дала! — и, ударив крыльями, скрылся, выбив мне по обычаю стекла кабинета.

Она смотрела на меня исподлобья. Ненависть. Злоба в глазах тощей десятилетней девчонки. И отчаяние. Она кидалась на меня, как маленький рысенок. Швыряла всем, что под руку попадалось, пытаясь залепить в голову.

А во взгляде ее было жуткое отражение всего содеянное нами, драконами. И что — то внутри меня не просто всколыхнулось. А ответило, потянулось к ней, пытаясь успокоить.

Я коснулся ее сознания.

«Прости! Я никогда и никому не позволю тебя обидеть!»

Она вздрогнула от моего прикосновения. Взгляд прояснился. С опаской оглянулась туда, где минуту назад стоял Тарриан.

— Как тебя зовут? — спросил я тихо.

Девчонка посмотрела на меня.

— Лика!

Я подошел, обнял ее и прижал к себе. Она дрожала и плакала.

— Я не обижу тебя, Лика, обещаю. И никто не обидит. Никто и никогда не увидит больше твоих слез. Я выращу тебя. Ты будешь самой красивой и счастливой!

Это был единственный раз, когда она плакала.

Сейчас я смотрел на Тарриана. Растерянного от моего признания. С недоверием в полыхающих глазах. Точно таким же, какое было у Лики, когда она только начала у меня жить.

— Ты мне не говорил, — натянуто выдавил он.

— А ты когда — то меня об этом спрашивал? — Его лицо исказила кривая, но серьезная усмешка.

— Почему?

— Отец наложил вето верховного! Я мог бы тебе ответить, если бы ты спросил, но ведь ты не спросил. Я не мог начать говорить об этом. Отец слишком хорошо тебя знал. Ты не стал разбираться. Впрочем, как и всегда.

Тарриан молчал. Я тоже, спокойно позволяя ему рыться в моем сознании. Пусть смотрит. Пусть все видит.

И он увидел. Все. До последнего моего переживания.

— Тьма меня раздери! — моргнул, сбрасывая проникновение. — И тьма эта в ней.

Я поднялся. Сцепил руки.

— Старюсь верить, что это не так. Но я сам лично снимал с ее бывшего демоническое воздействие. И говорил с Детромом. Рекстраж испуган…

— Испуган? — Тарриан не поверил моим словам.

Я кивнул.

— Я видел это в его глазах. Норис, конечно, храбрится, но… Они ее уничтожат. И совет парящих — тоже…

Тарриан усмехнулся.

— Мне лично не впервой против советов переть…

Обернулся. Внимательно посмотрел в глаза брату. Разнузданная уверенность. Он мне улыбался.

— Я же ненормальный!

Я пытался понять. Он всю жизнь считал меня убийцей собственной повелительницы, а сейчас…

— То есть ты со мной?

— А то, братишка! — вышел из — за стола и подошел ко мне. Положил руки на мои плечи, встряхнул. — Не раскисай, ты же знаешь… Я, да за нашу повелительницу!..

Я встряхнул головой и телом, скидывая с себя человеческий облик. Мы ткнулись в морды друг друга и скользнули к дверям балкона.

— Арршир!

Дрожащий голос Лики заставив меня остановиться.

— Ты не вовремя, Лика! — повернулся к девушке. И увидел в расширенных зрачках ужас. Лику трудно испугать. Практически невозможно. Мы с Таррианом быстро переглянулись.

— Что случилось? — прошипел он, напряженно глядя на моего секретаря. — Говори же, Лика!

Дрожащей рукой она протянула свой планшет. Тарриан перевел взгляд на устройство и застыл. Девушка смотрела куда угодно, только не на нас.

— Они… Они дали время до утра!

— Кто?

Тарриан выхватил планшет из рук Лики. Неудобно было держать его в драконьей лапе. Но он все же устроил его между длинных пальцев, придерживая когтями.

Оба мы смотрели на раскрывшееся перед нами сообщение.

Вендетта. Лично. Мне.

— Они же!.. — Сказать, что я был поражен — не сказать ничего.

— Дикие, — подсказал Тариан.

— Им запрещено входить в населенные пункты…

— Видимо, надоело быть отребьем! Решили заявить свои права на город. А может, и континент…

— А я им дал шанс на это право… Либо кровью, либо… У нас время до утра.

Оглянулся на Тарриана.

— Успеем! — кивнул он.

— Лика, — прорычал я. — Собери совет. Напечатай лицензию Таше. Чтобы к нашему возращению все было готово. И чтобы никто ни словом Рахи не обмолвился о договоре и койотах. Пусть уезжает со спокойным сердцем…

Развернулся и вышел на террасу.