Визит (СИ)

- По ночам, как стемнеет судно, увеличивало скорость, - сообщил Амон. - Поэтому мы прибудем вечером, как всегда.

- Я заметила, что вы предпочитаете вступать на сушу, когда солнце скрывается за горизонтом. Почему?

- Не скажу, - сухо оборвал Амон. И уже другим голосом скомандовал: -  Живо в ванную и чтоб через десять минут была готова к завтраку. Я голоден, но так уж и быть подожду.

Позже, уже сидя за накрытым к завтраку столиком, Светлана спросила:

- Амон, что происходит с Мэгги? Вчера я её не видела, но Катерина утверждает, что она не в себе.

- Спятила. - Улыбаясь, уточнил Амон. - Я думаю. Не каждый смертный останется в здравом рассудке, когда увидит то, что, увидела Мэгги.

- Можно узнать? - полюбопытствовала Светлана.

- Настаиваешь? - скосил глаз Амон. Вытащив из ножен кинжал, вонзил в лежащее на блюде мясо.

Немного поколебавшись, но любопытство взяло вверх, Светлана кивнула, наблюдая, как ловко Амон орудует кинжалом.

- Видишь, умение владеть оружием помогает и в такой ситуации, - перехватив её взгляд, с иронией сообщил Амон. Но тут же сбросив усмешку с лица, серьезно сказал: - Ну, а что касается Мэгги. Скажем, не каждому доведется при жизни посетить чистилище, точнее, не посетить, а присутствовать. Когда ты умираешь, истекая кровью, чтобы проснуться утром в целости и сохранности. Но просыпаться, помня все, до мельчайших подробностей. Нельзя с уверенностью сказать, как на это отреагирует человек и как это отразиться на его рассудке. Мэгги не повезло, она слишком слаба. Первая же ночь вывела её из равновесия...

- Я не понимаю, для чего всё это?

- Развлекаемся, - пожал плечами Амон.

- Боже! В какой компании я нахожусь! - с ужасом воскликнула Светлана и тут же вздрогнула, на ее руку словно плеснули кипятком. Опустив глаза, обнаружила, что ее татуировка светится ярким, обжигающим светом.

- Вот, вот, - покачал головой Амон. Вонзив кинжал в стол, он положил ладонь, на её руку прикрыв татуировку. Боль и жар спали.

- Почаще вспоминай Бога и не такое почувствуешь. Тебе следовало давно забыть о его существовании.

Амон убрал руку. Клеймо снова было черным, а руны алыми. Светлана в недоумении потрогала пальцем клеймо, но оно больше не загоралось. С отчаянием девушка спросила:

- Мне даже нельзя упоминать его?

- Не-а. В прямом обращении нельзя, - откинувшись на спинку кресла, весело улыбаясь, сказал Амон. Выдернув кинжал из стола, он подкидывал его, ловя за рукоять.

- А если я перекрещусь?

- Попробуй, - усмехнулся он. Метнув кинжал в цель, рядом с дротиком, скрестив руки на груди, Амон выжидающе уставился на девочку.

С опаской, поглядывая на левую руку, Светлана подняла правую, и быстро перекрестилась, мысленно воззвав к Богу, и застонала от боли. Руны снова полыхали обжигающим светом, кожа вокруг татуировки покраснела как от ожога. Но хуже всего было от браслета. Череп с рубиновыми глазами так вонзился в запястье, что брызнула кровь, заструилась по пальцам, капая на ковер. С ужасом Светлана посмотрела на посмеивающегося дьявола. Тот даже наклонился вперёд, чтобы получше рассмотреть реакцию на крест.

- Что ж, результат оправдал мои ожидания, вышло то, что и должно быть. Это тебя убедило больше не обращаться к НЕМУ?

- Вполне, - страдая от боли, кивнула девочка. Удовлетворенный ответом, Амон провел ладонью по её руке. Боль стихла. Рана от черепа затянулась не оставив и шрама. Пришла в норму и кожа вокруг остывшего клейма. Только застывшая кровь напоминала о случившемся

- Если я попаду в церковь, то тут же замертво и упаду?

- В церкви ты уже была, и, как видишь, в целости и сохранности. Ничего там с тобой не случилось.

- Странно. Вы повторяете слова Дорна. Но я не помню ничего из моего посещения церкви.

- Это моя забота, в первый и последним раз. Не ломай голову над этим. Теперь ты будешь помнить все, что будет происходить в твоем присутствии.

- И, разумеется, в таких случаях мне надлежит постигать сущность человека, - с сарказмом подытожила Светлана.

Амон, в который раз оставив без внимания ехидство, молча кивнул, соглашаясь со сделанным ею выводом.

- Ну, а Мэгги … - дальше девочка уже ничего не произнесла остановленная вспышкой ярости дьявола.

- Черт возьми! - прорычал он, вскакивая с кресла, опрокидывая столик с завтраком.

Пнув его, и с удовлетворением выслушав, как зазвенели, разбиваясь тарелки, Амон обернулся к испуганной девушке.

- Забудь о ней! Она уже даже не человек! Тень. Подобие его! Не смей при мне упоминать её имя. Хватит милосердия!

Амон стремительно подошел к стене, в которой все ещё торчал вонзенный кинжал. Резким движением выдернул его из доски. Сорванная, она загремела по полу, и ещё раз перевернувшись, затихла на ковре. Подержав в руке кинжал, Амон словно раздумывал, применить ли его, или убрать в ножны. Сделав несколько шагов по каюте, судорожно сжимая оружие, Амон, наконец, освободившись от охватившего его гнева, медленно, словно, раздумывая, вложил кинжал в ножны. При этом он не отрывал светящиеся желтым светом глаза с побелевшего лица девушки. Своим внезапным гневом он испугал её. Ища защиты, она вжалась в кресло, подобрав, на всякий случай, под себя ноги. Не двигаясь, лишь глазами, она следила за передвижениями впавшего в ярость дьявола. Она была в недоумении, только что веселый и разговорчивый, Амон, казалось от невинного вопроса, впал в такую ярость, что страшно было смотреть. Все еще держа руку на кинжале, он прошелся по каюте. Ещё раз, пнув попавшую под ногу тарелку, от чего та, ударившись о спинку кровати, разлетелась вдребезги, остановился напротив кресла, где сидела испуганная и изумленная девушка. Посмотрев долгим, не сулящим добра взглядом, скрестив руки на груди, он как бы спрашивая совета, сказал:

- Что мне с тобой делать? Откуда эта маниакальная тяга к милосердию?

Девушка молчала, настороженно наблюдая за каждым его движением. Но он стоял не двигаясь, и смотря ей в глаза, продолжал спрашивать:

- Может акулам подкинуть? Как говорится "концы в воду" и все, и никаких проблем.

Амон отвернулся и еще раз прошелся по каюте. Остановился в раздумье. Вслух самому себе возразил:

- Но, это не лучший способ решать проблемы. Ведь так? - последние слова, он сказал, обращаясь неизвестно к кому. Через секунду Амон обращался уже конкретно к находящейся в кресле девушке. - Ну, скажи, что-нибудь в свою защиту. Или заботясь о других, ты забыла проявить милосердие к себе? Возрази, скажи, к примеру, что акулы тебя все равно не тронут. Тогда стоит ли стараться?

- Почему? - не удержалась от вопроса Светлана. Кое-что в словах Амона ее чрезвычайно удивило.