Вечный всадник (ЛП)

Ну да, так далеко в будущее она не заглядывала. В этом не было смысла, особенно сейчас, когда она не знала, что с ней будет в ближайший час, не говоря уж о следующих неделе или месяце.

Ривер стал рассеянно поигрывать одной из шахматных фигур.

— Арес о тебе позаботится. Но помни, что он лишь пока Всадник. Если его Печать будет сломана, он станет воплощением зла. Даже сейчас у него есть врожденная потребность побеждать в любых схватках, неважно, какой ценой и насколько они значимы.

Дух соперничества она в нем заметила, это уж точно.

— О чем ты говоришь?

— О том, что он понятия не имеет, что такое честная игра. — Ривер щелкнул пальцами и выстроил шахматные фигуры. — Он не соблюдает правил, потому что для него важен результат, а не процесс.

Кара вздрогнула от тревожного предчувствия.

— И ты говоришь мне это? Почему?

— Потому что тебе нужно приготовиться сделать то же самое. Если хочешь выжить, тебе, возможно, придется идти на жертвы и делать то, чего ты и представить себе не могла. Совершать поступки, которые идут вразрез со всем, во что ты верила. — Его слова были мрачными, зловещими и внушали еще больший ужас тем, что исходили от существа, которое всегда ассоциировалось у Кары с теплом и добротой. Точно догадавшись, о чем она думает, Ривер взял ее за руку. — Ангелы — воины, а кое-кого из нас — в том числе меня — можно назвать кем-то вроде спецназа. Мы на стороне добра, но не обольщайся, мы — солдаты и ради победы пойдем на всё.

— Ты… убиваешь?

— В сражении против зла мы не совершаем лишь очень немногое.

Кара сглотнула.

— Значит, вы тоже не соблюдаете правил?

Ривер внезапно рассмеялся — весело и заливисто:

— У нас есть правила. О, у нас масса правил.

Подошел Арес, и Ривер подмигнул ему.

— Кинан прислал координаты цербера. Как только Ли или Тан дадут о себе знать, мы можем отправляться.

— Меня всё равно вызывают, — сказал Ривер. — Если что, я на связи. — Он хлопнул Ареса по плечу и тут же исчез. Кара моргнула, чувствуя себя немного странно, как будто только что слезла с карусели.

— Должна сказать… не таким я представляла себе ангела.

Арес засмеялся. Ей нравилось, когда он смеялся.

— А чего ты ожидала?

— Ну, что он будет более… суровым. Или справедливым.

Арес фыркнул.

— Ривер не похож на других ангелов. У них у всех мания величия, и они вечно выставляют напоказ свои святые задницы. Ривер другой. Наверное, потому, что какое-то время он жил как Падший ангел.

— Правда? Он пал? И смог вернуться?

— Ангел может пасть, но, если он не входил в Шеул, то может вернуться. Как только Падший ангел входит в Шеул, он переходит на сторону зла, и возврата нет. Риверу позволили вернуться на Небеса, потому что недавно он помог спасти мир.

Недавно? Уточнять она даже не собиралась.

За спиной Ареса открылись врата, и из них выпрыгнул огромный черный жеребец… таких лошадей Кара никогда раньше не видела. Его глаза светились красным, зубы походили на клыки, а копыта прожигали пол. В седле, умело управляя жеребцом, сидела Лимос в забрызганных кровью доспехах. Теперь, когда той суперженственной пляжной девушки больше не было, Кара, наконец, разглядела в Лимос воина.

— Уведи Кару отсюда, — крикнула та. — Тан близко.

Арес схватил Кару за руку и прижал ее к своему крепкому телу.

— Что случилось?

— Ресеф. Чертов ублюдок наслал на Словению чуму, которая косит людей тысячами практически на месте. — Жеребец плясал под ней, взволнованный не меньше хозяйки. — Там происходит что-то еще. Я ощущаю нужду и отчаяние, но не могу понять, что это.

— Я чувствовал нечто похожее, — сказал Арес серьезно, и Кара подумала, уж не поэтому ли он так напряжен — точно натянутая тетива. — Мор был там?

— И Хавистер тоже. Она кормилась умирающими. — Глаза Лимос сверкали, как горящие аметисты. — Ресеф… — Ее взгляд метнулся к Каре. — Это было ужасно.

Кара переводила взгляд с одного на другого.

— Кто это — Хавистер?

— Еще один наш Наблюдатель. Злая напарница Ривера. — Лимос издала стон отвращения. — Та еще сучка.

Открылись еще одни врата, и ворвался Танатос верхом на буланой лошади. Боже, он выглядел как персонаж фильма ужасов… оскаленные зубы, раздувающиеся ноздри, вздувшиеся вены на горле и висках. Тени, которые раньше окружали его, приобрели форму — кружащиеся призраки с распахнутыми ртами. Один вырвался из толпы и с оглушительным визгом метнулся в сторону Кары.

Арес взмахнул рукой, открыл врата и протащил ее через них. Теперь она поняла, почему Танатос зовется Смертью.

В его глазах было убийство.

***

Когда Аресу понадобилось быстро исчезнуть, он инстинктивно сбежал на свой остров. Точнее, на тот утес, куда он перенес Кару, впервые забрав ее из человеческого мира.

— Что сейчас произошло? — Кара шагнула прочь от обрыва, испуганно взглянув на скалы внизу.

Подойдя к краю пропасти, Арес встал между ним и Карой.

— Когда на Танатоса действует множество смертей, он… становится другим.

— Это как тебя возбуждает насилие? — Она резко втянула воздух. — Извини!

Черт! Неловкая ситуация.

— Ну да. Вроде того. Ему необходимо убивать.

— А что за тени вокруг него?

Арес рассеянно смотрел на воду, сосредоточившись на рыбацкой лодке. Вот в чем было различие между ним и Карой: он смотрел опасности в лицо, но не обращал на нее внимания. Она отступала от опасности прочь, но не отрывала от нее глаз.

— Это души.

— В смысле… души?

— Броня Танатоса их поглощает. Когда он убивает демона, человека или животное, душа убитого существа впитывается в его броню.

Ужас девушки пробил брешь в ослабшей броне Ареса.

— О, боже! Они у него в ловушке?

— Временно. Когда он гневается или идет в бой, или если он сам их позовет, они могут освободиться, но только при условии, что кого-нибудь убьют.

— А может душа жертвы заменить тень, когда та заслужит себе освобождение?

— Нет.

— Танатос может носить другие доспехи?

Арес покачал головой.

— Мы все не можем. Доспехи — часть нас, как наши лошади и наши проклятия.

— А какое проклятие у Лимос?

Арес повернулся к Каре, и у него перехватило дыхание при виде стоявшей на ветру девушки, ее розовых губ, шелковистых волос, разбросанных по плечам. Не верилось, что она смогла оторвать от земли его тяжеленный зад, особенно видя темные круги у нее под глазами. Она казалась измученной и в то же время такой полной жизни, что ему пришлось напомнить себе, что она умирает, какой бы сильной ни казалась.

Они умирают. Ты к ним привязываешься, а потом они умирают. Вот что будет с тобой, Кара. Ты умрешь, и я… Боже, ему не верилось, что он вот так ее потеряет. Арес никогда не был уязвимым, но Каре удалось лишить его защиты, и Всадник гадал, насколько это связано с тем, что он рядом с агимортусом, и насколько — что он рядом… с ней.

Чтобы продолжить, ему пришлось откашляться.

— Лимос становится опасна для себя самой. Когда ее притягивает голод — любой, нехватка пищи, воды, лекарств, — она впадает в глубокую депрессию и может навредить сама себе.

Из этого состояния ее всегда вытаскивал Ресеф.

— А Ресеф?

— Его притягивали болезни, чума. И он… сам становился этой болезнью. Чтобы избавиться от нее, он вынужден был убить ею кого-нибудь. Иначе болезнь распространялась повсюду, куда бы он ни пошел. Теперь, когда Ресеф стал Мором, он может вызывать любую болезнь по своему желанию, и она распространяется быстрее и мощнее, чем ее природный собрат.

У Ареса завибрировал телефон. Он глянул на экран и выругался, увидев сообщение Кинана.

Ты где? Я думал, Всадники чуть быстрее.

Верилось с трудом, но с течением времени Эгида стала раздражать еще больше.

Натянуто улыбнувшись, Арес взял Кару за руку.

— Ты готова?