Леди и некромант. Тени прошлого (СИ)

- Прости, - шепчет она, но он безразличен к шепоту. И боль, накатывая волнами, заставляет говорить.

...об отце, который из шкуры вон лезет, пытаясь договориться с шиммерийцами. О самих шиммерийцах, прибывших утром.

Орисс смотрела.

Не только она. Весь двор собрался взглянуть на ту, которую шиммерийцы надеялись сделать Императрицей. Обычная девица. По-пустынному коротконога и толстовата. Смуглая ее кожа блестела, натертая маслом. И шелка развевались, позволяя оценить гладкое какое-то тело.

- Шиммерийки горячи в постели, - произнес он.

И сердце Орисс задохнулось от ревности.

А он понял и рассмеялся.

- Хорошая девочка. Злая. Так и быть, я позволю тебе вырвать ее сердце...

И это обещание звучит музыкой.

У девки плоское лицо, ее подведенные сурьмой глаза кажутся неприятно огромными. Золотые косы ниспадают до колен. А уж настоящего золота на ней столько, что странно, как девка ходить способна.

...ее сопровождает кормилица и карла, которая пробует всю еду. И ладно бы пробовала, есть яды, которые убивают медленно, так она еще и силой наделена, а потому способна распознать отраву.

И не только ее.

Двое кровных братьев за телохранителей... эти никого к сестрице не подпустят и даже на Императора смотрят косо, хотя он был добр к невесте. Усадил ее на подушки рядом с троном и о чем-то разговаривал.

С ней!

А Орисс осталась в тени... она надела зеленое платье, в цвет его дома.

И крохотную тиару, Императором подаренную. Тогда за этим подарком виделось обещание, а теперь... о, лишь немалая выдержка помешала содрать эту тиару и швырнуть в лицо обидчику.

Сволочи! И он, и отец...

Раскрытую ладонь целуют, и гнев уходит. О да, они все будут наказаны... они изуродовали Орисс своими желаниями... а теперь...

...старуха Исабелла вновь кружит, будто почуяла неладное. А чутью ее Император верит. И ныне удостоил Орисс личной встречи. Нет, не в своих покоях, это было бы слишком неприлично, с учетом того, что невеста его ныне во дворце.

Ее провели в малую гостиную.

Чай.

И сладости, к которым прикасаться не стоит, поскольку у Орисс слишком много недоброжелателей, чтобы рисковать...

...ей отдадут их головы?

Не только головы... ей покажут, что можно сделать с человеком, пока он остается жив... а жизнь в умелых руках будет длиться и длиться...

И она, со вздохом, закрывает глаза, запрокидывает голову, подставляя шею умелым ласкам.

Но не перестает рассказывать.

***

Темное дерево.

Дубовые шпалеры. И шелк, прикрывающий камень. Гобелены. Перекрещенные мечи. И тяжелые книжные полки. Эта комната всегда ей казалась слишком простой. Но Император испытывал к ней необъяснимую привязанность. Он и сам, когда случалось вырваться из круговерти дворцового церемониала, предпочитал обычную одежду, будто втайне мечтал стать кем-то простым, неприглядным.

Смешно.

И она улыбается. Это хорошая улыбка. Нежная. Искренняя. Орисс долго тренировала ее, и потому совершенно уверена...

Она приседает в придворном поклоне.

И Император подает ей руку.

Узкую и холодную.

Ее неприятно касаться теперь, когда Орисс знает...

...нельзя думать о своих снах. Он - неплохой эмпат, но и Орисс способна защититься от эмпатии, иначе ей было бы сложно поладить...

- Ты выглядишь чудесно, - как обычно, он первым начинает беседу. И подводит ее к креслу, усаживает. Разворачивает доску для игры, на которой застыли фигуры. Кто и когда начал эту партию? Орисс отмечает, что игрок был простоват.

Потерял и конницу.

И одну осадную башню. Половину пехотинцев... мага...

Но и с оставшимися фигурами можно играть.

...удивление ее любовника приятно. Да, она умеет... отец учил... она с юных лет играла и теперь... не важно. Важно, что Император оценил в первую очередь это ее умение. Странно. Все пели о красоте, не видя ничего, кроме этой внешности, а он...

- Благодарю, Ваше величество...

...а он не сказал, что здесь, наедине, можно позабыть о титулах. И не предложил называть его по имени. Плохой признак.

И она двинула пехотинца на разрисованное поле.

- Ты знаешь, зачем я позвал тебя?

- Нет, Ваше величество...

...он ответил.

Ровные ряды конницы... и оба мага, готовых к атаке. Выиграть эту партию невозможно, но Орисс не привыкла отступать.

- Ваш отец уверил меня в вашем благоразумии... в котором я сам имел возможность убедиться... - он говорит медленно, подбирая слова, хотя Орисс уверена, что правильные слова давным-давно подобраны. И эта сцена - действительно сцена, где ей отведена главная роль.

Что ж, она играет.

И ставит пехотинца под удар императорского некроманта, для чего тому приходится покинуть защиту конницы. Но доска наполовину пуста, и некромант не видит опасности для себя...

- Я рада служить вам, ваше величество.

- Вы прекрасно мне служили...

Прошлое время? Это не оговорка. Ей прямо указали, что место ее - в прошлом, а светлое будущее... у него сложное имя и сладкий аромат, шиммерийские масла всем известны. Она еще не раздвинула ноги перед императором, но это вопрос времени.

Впрочем... брак политический, поэтому все до последнего момента будут держаться приличий.

- Но ситуация изменилась... мне грустно говорить об этом... - и выражение лица его соответствует моменту.

- Вы... - ее голос дрогнул, а рука выдвинула конницу в безумную лобовую атаку, и император приподнял бровь, выражая высочайшее удивление. Прежде она проявляла себя более осмотрительным соперником.

И более умелым.

Его конница подается навстречу, желая смести помеху.

А осадные башни тянутся сзади, они слишком тяжелы, чтобы успевать за всадниками. Собственный замок Орисс беззащитен, не считать же пару осадных башен надежной преградой.

- Вы меня бросаете? - вопрос был задан. - Мой отец говорил... он...

Тонкий всхлип.

И осадная башня выходит вперед.

А собственная конница распадается на два фланга, пропуская удар.

- Вы... вы говорили, что любите меня... и мой отец... он...

- Орисс, прекратите, - Император поморщился. Но места для маневра почти не осталось, и конница его, пролетев сквозь поредевшие ряды соперника врезалась в осадные башни.

Лучники пригодились.

- Буду откровенен. Вы чудесная женщина. И впервые вас увидев, я был очарован... красотой. Умом. Манерами. Вы само совершенство и в иных обстоятельствах я был бы безмерно рад видеть вас своей супругой...

- Но?

Остатки конницы Оливии атаковали башни соперника.

И маг пришелся ко двору.

Некроманты императора оказались в стороне. Непростительная небрежность. Должно быть, разговор и вправду дался ему нелегко.

- Обстоятельства сложились не в нашу пользу.

- Мой отец...

- Этот безумный план с двоеженством? В нем что-то да есть... и полагаю, многие его поддержат... в частности лойр Кархам, который уже пять лет разрывается между женой и любовницей, - Император хмыкнул. - Но все же... воскрешать те обычаи - не самая лучшая идея...

Нет, не в плане дело.

И не в том, что найдутся те, кто обвинит Императора... да Боги, в чем только его не обвиняли, он ко всему оставался равнодушен...

- Я вам надоела?

- Нет...

...его конница догорала в белом пламени проклятия. А Орисс, выбросив эту карту, осознала вдруг, что ей позволено было выиграть.

- ...говорю же, вы чудесная женщина... и я сохраню вас в моем сердце.

Скорее в памяти. Сердца у него, как и положено Императору, нет.

...осадные башни пали.

И замок его открылся для удара.

Но бить Орисс не стала.

- Простите, - она отодвинула доску. - Мне не нужна такая победа...

- Даже так? - Император позволил себе снисходительную улыбку. - Чего вы хотите?

Молчание.

И доска, которая медленно поворачивается.

- Титул? Земли? Артефакт из Императорской сокровищницы?