Крылья (ЛП)

— Без проблем, — просто говорю я.

Ульрика протягивает мне стеклянную банку. Она покрыта сажей. Я вытираю черную грязь, и внутри становится видно сердце Тиоры. Горе накрывает меня, думая о жизни в которой мы могли быть вместе. Я никогда не смогу любить ее или она никогда не влюбиться в меня. Я никогда не почувствую, как мое сердце вновь бьется. Икар украл это у меня. Я хочу Тиору назад, но этого не случится.

Я сую банку в руки Ульрики. Она ничего не говорит, когда принимает ее.

— Что нам теперь делать? — спрашивает Патрик.

Я смотрю на дорогу. Нет смысла идти обратно в Янтарные Холмы, там ничего не осталось, некуда возвращаться. Я поворачиваю голову. Дорога в эту сторону ведет в Серый Волк, потом дальше... свобода. Я могу идти, куда хочу. Быть тем, кем захочу. Мои возможности неограниченны. Но есть одна вещь, в которой я уверен: я заставлю Дарклингов страдать за то, что они забрали у меня. Я хватаюсь за круглый кулон на шее, и у меня в голове начинает формироваться план. Будущее простирается передо мной, и я вижу, как я хочу, чтобы это было:

Мир без греха .

Мир по ее подобию .

Мир един .

Ибо так говорит Господь нам всем .

Глава 22

ЭШ

— ИТАК, ТЕПЕРЬ ВЫ ЗНАЕТЕ правду о Пуриане Роузе, — устало говорит Люсинда.

Все молчат. Я сажусь обратно на сиденье, пытаясь прокрутить в голове все, что услышал. Пуриан Роуз мой родственник? Неудивительно, что моя мама никогда не говорила о своей семье. Кто захочет признаться, что ее двоюродный брат — это человек, ответственный за войну, которая убила миллионы Дарклингов? Должно быть, ей было так стыдно, да и страшно тоже — данный факт мог поставить нашу семью в рискованное положение во время войны.

— Ульрика и я жили с Эдмундом и Патриком некоторое время в Сером Волке, — говорит Киран. — Но это не сработало. Они стали фанатичными приверженцами религии, проводя день и ночь в переписывании писаний Гильдии, которые были потеряны в результате извержения, поэтому они переделывали их в соответствии со своими убеждениями...

— Книга Сотворения? — вставляет Дей, ссылаясь на священный текст, на котором основывается Праведная Вера.

Киран кивает.

— За это время ненависть Эдмунда к Дарклингам только усилилась. Он винил их во всех грехах в своей жизни. — Он вздыхает, потирая голову. — Он взбесился, когда узнал, что я до сих пор общаюсь с Люси и Аннорой, так что мы расстались. Ульрика вернулась сюда, пока я отправился в путешествие с Люси и Аннорой, посещая митинги гражданских прав по всей стране, а Эдмунд с Патриком переехали в Центрум, чтобы сделать себе имя в политике.

— Когда он пришел к власти спустя несколько лет, как Пуриан Роуз, мы знали, что надо остановить его, — добавляет Люсинда. — Вот почему мы создали «Четыре Королевства».

Элайджа обращается к маме.

— Как ты оказалась в группе?

— Я встретила Люси и остальных на митинге во Фракии, — отвечает Иоланда. — Мы все остановились у Эсме в таверне «Лунная звезда».

Киран улыбается при упоминании его жены и дома. Натали мельком смотрит на меня виноватым взглядом. Никто из нас не успел сказать ему, что Эсме умерла. Сейчас не подходящее время.

— Почему «Четыре Королевства» не раскрыли истинную личность Эдмунда? — спрашивает Дей.

— Потому что у нас не было никаких доказательств, только слова, — говорит Люсинда. — И никто нам не поверил бы, особенно из-за того, что Эдмунд похож на человека. Мы пытались отследить некоторых бывших жителей Янтарных Холмов, но многие умерли в ту ночь извержения, а остальные не желали говорить.

— Мы обратились к детективу с этими сведениями несколько лет назад, — добавляет Иоланда. — Мы думаем, детектив вплотную приблизился к чему-то. Он сказал, что у него есть зацепка — что-то про внебрачного ребенка, — я бросаю взгляд на Натали, которая бледнеет, — но он погиб во время пожара в доме прежде, чем смог преследовать его дальше. Поджог был совершен умышленно.

— Звучит похоже, что Стражи замешаны в этом, — свирепо говорит Дей.

Стражи-гвардейцы подожгли ее дом после выборов несколько недель назад. Ее младший брат, ЭмДжей, был внутри в то время, хотя нам с Натали удалось спасти его.

— Но вы рассказали, что сердце Пуриана Роуза не бьется? — произносит Элайджа с переднего сидения. — Почему никто не заметил этого?

Люсинда горько усмехается.

— О, я уверена, Пуриан Роуз подкупил или угрожал своему врачу, чтобы тот держал рот на замке.

— Ребята, мы на месте, — говорит Ацелот с водительского сиденья.

Грузовик трясется, пока мы движемся по ухабистой, грунтовой дороге в сторону захудалого сруба, затерянного среди покрытых лишайниками деревьев. Как внутри грузовика, так и снаружи грузовика очень темно, солнечный свет едва проникает в лес. Между деревьями таяться зловещие тени, похожие на преследующих волков, пугая меня до чёртиков. Понятно откуда у леса такое название — «Лес Теней». Он его заслужил.

Ацелот паркует грузовик рядом с хижиной, и мы выбираемся. Мы в лесу, в долине возле реки. Воздух пахнет хвоей, дождем и свежестью. Мои ботинки утопают в пышной, мшистой земле, когда я выскакиваю из машины и помогаю спуститься Марте, а потом Натали. Ее рука мягкая и теплая. Она улыбается мне, и на секунду мой рот тоже растягивается в улыбке, но потом меня вновь накрывает чувства вины и горя. Я не должен улыбаться, не должен чувствовать себя счастливым, когда мой папа... он... Я сглатываю болезненный комок, вставший в горле. Натали хмурится, и я отворачиваюсь. Сейчас не время для срывов.

Киран подходит к хижине и громко стучит в дверь, стучит три раза, потом два раза, потом четыре раза. Дом выглядит заброшенным — стены покрыты плющом, окна грязные, и желтая краска на двери потрескалась. Я начинаю думать, что Ульрики здесь нет, когда дверь вдруг открывается. На пороге стоит немолодая Люпин, одетая в кожаные штаны и обтягивающую черную куртку. Она худая, но спортивная, с обветренной кожей, с коротко стрижеными волосами и с грязью под ногтями. Она сразу притягивает Кирана к себе.

— Черт тебя дери, я думала, что ты мертв. Я ждала тебя еще несколько недель назад, — говорит она, потом сухо добавляет, — мог бы позвонить.

— Ну, ты же меня знаешь, сестренка. Всегда любил опаздывать, как принято в высшем обществе, — говорит Киран. — Мы попались, когда тайком прокрались в Примас-Один.

Они отпускают друг друга. Ульрика вежливо кивает Иоланде и Люсинде и впервые замечает нас.

— Это мой племянник, Эш, — объяснят Люсинда.

— Я знаю, кто он, — говорит Ульрика, провожая нас вовнутрь. —  Кто не слышал о «мальчике, восставшем из пепла».

Я слышу нотку сарказма в ее голосе ?

Внутри хижины прохладно и промозгло. Основной источник света в кухне/гостиной это янтарное мерцание пламени в каменном очаге слева от меня, которое отбрасывает темное, оранжевое зарево на все в этой убогой комнате. Вдоль облупившихся стен стоят полки, забитые деформированными и покрытыми плесенью книгами. На покосившемся шкафу примостился портативный телевизор и покрытый пылью телефон. В центре комнаты — сосновый стол и несколько разномастных стульев. Справа кухонная рабочая поверхность, плита, холодильник и пару буфетов. Над раковиной, с крючка, свисают несколько мертвых кроликов, их свежая кровь капает в фарфоровую миску.

— Мы не можем остаться надолго, — говорит Киран двоюродной сестре. — У тебя есть это?

Ульрика кивает. Она идет к буфету, стоящему на стороне кухни, в то время как Натали и Дей находят место для Марты и помогают старушке сесть. Жук быстро осматривает дом, чтобы убедиться, что здесь безопасно. Ульрика сердито поджимает губы, когда он идет в ее спальню.