Орхидея (ЛП)

Будь осторожен. Может, тебе лучше предупредить Орхидею. Ваших имен я ему не называл, по крайней мере, мне так кажется, но осторожность не повредит. У меня такое чувство, что доктор Остин еще больший псих, чем, по словам людей, являюсь я.

Я позвоню, как только решу, что опасность миновала.

Тео».

Раф неторопливо снова свернул письмо в трубочку, потом взглянул на лежавшее на полу тело и лениво постучал свитком по туалетному столику.

— Мистер Чудо, вероятно, пытался кого-то чуток пошантажировать этой фотокопией и в ответ схлопотал пулю.

— Похоже на то, верно? — Орхидея поежилась и обхватила себя руками. В комнатушке было тепло, но Орхидее вдруг стало зябко. — Бедный Тео. Я знала, что он невиновен. Если бы только он рассказал кому-нибудь, что произошло.

— В одном он был прав. Чрезвычайно трудно что-либо доказать. Пойди он к копам, они при первом же взгляде на ситуацию упекли бы его в тюрьму за кражу ценного экспоната из научной лаборатории. — Раф пожал плечами: — И наотрез бы отказались принимать во внимание остальное.

— Особенно, если бы поговорили с его лечащим врачом, психиатром-синергетиком доктором Квентином Остином, который наврал бы им с три короба о состоянии душевного здоровья Тео, — стиснула зубы Орхидея. — Вот же ублюдок этот Остин. За всем этим стоит именно он.

— Если он ищет другого ледяного концентратора для управления украденным артефактом, то, видимо, действительно верит в этот бред, что, дескать, артефакт обладает силой. Да доктору самому впору лечиться у психиатра-синергетика.

— Я представляю, как все случилось. Тео, ничего не подозревая, пошел к Остину на лечение и, вероятно, во время одного из сеансов упомянул, что работает в лаборатории. Он, должно быть, высказал версию, что один из артефактов довольно мощный и что ледяной концентратор мог бы каким-то образом управлять им. Очевидно, Остин поверил Тео.

— А затем Остин загипнотизировал Уиллиса, чтобы тот украл артефакт, — задумчиво закончил Раф. — Потом дела пошли наперекосяк. Уиллис каким-то образом ускользнул из-под контроля Остина и в панике сбежал.

— Держу пари, что именно Остин подстроил автокатастрофу, в которой погиб Тео.

— А потом доктор забеспокоился, что кто-то свяжет его с Уиллисом, нанял мистера Чудо и Краудера, чтобы те следили за домом Тео. Затем Остин каким-то образом узнал, что Уиллис отправил письмо Ламберту, и послал свою команду найти это письмо.

— И тогда мистер Чудо попытался шантажировать его фотокопией письма. — Орхидея поежилась. — Поэтому доктор вознамерился убить Ловкача и Краудера.

Раф снова постучал свитком:

— По большей части картина вырисовывается.

Орхидея кинула на партнера тревожный взгляд:

— Знаешь, у Тео и в самом деле были проблемы с психикой. Вся эта чепуха насчет того, что артефактом можно управлять, должно быть, его фантазия.

Раф задумался:

— Он явно убедил Квентина Остина, что это правда.

— Ни секунды не сомневаюсь, что Тео в самом деле верил в это. И согласна, что он как-то заставил доктора Остина тоже поверить. Отсюда следует, что мозги самого Остина неустойчивы, как «студень». Ведь доктор уже убил по крайней мере двоих: Тео и мистера Чудо.

— И попытался увеличить число жертв еще на пару человек: Моргана Ламберта и Краудера. — Раф затянутой в перчатку рукой взялся за телефонную трубку: — И все потому, что верит какой-то нелепой истории о все еще функционирующем инопланетном артефакте. Ты права. Этот тип — ненормальный.

— Кому ты звонишь?

— У нас наконец-то появились неопровержимые факты и тело. Самое время звонить в полицию. У меня есть друг, который расследует тяжкие преступления. Я собираюсь передать ему все, что у нас есть. Затем позвоню в лабораторию Бризо и предупрежу его, что мы больше не можем держать все в секрете.

— Квентина Остина следует найти прежде, чем он прикончит еще кого-нибудь, — заявила Орхидея, когда спустя два часа они наконец вошли в дом Рафа. — Но как быть с пропавшим артефактом?

— Возможно, копы найдут его, когда обнаружат Остина. Но есть вероятность, что устройство уже исчезло, попав на «черный рынок». — Раф закрыл входную дверь и повернулся к Орхидее: — Это означает, что мы все еще в деле.

Она изучала жесткие черты его лица, видела непреклонность во взгляде. Охотник в нем не угомонится, пока не отыщет то, что намерен найти, подумала она и слабо улыбнулась:

— Знаешь что? Я рада, что ты не за мной охотишься.

— Кто сказал, что я за тобой не охочусь?

Она замерла. Желание, сила и потребность наполнили воздух. Орхидея не могла бы сказать, какая часть этой пьянящей опасной смеси исходила от нее, а какую излучал Раф.

— Пожалуй, неподходящее время для таких разговоров, — пошла на попятную Орхидея. — В последнее время на нас многое свалилось. Чуточку переволновались…

В его взгляде проступило абсолютное, хотя и мрачное понимание:

— Ты меня боишься?

— Не совсем.

— Не на такой ответ я рассчитывал.

— А что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Просто скажи правду. — Раф с легкостью и изяществом поднялся и пересек небольшое расстояние, их разделявшее. Он остановился перед ней, наклонился, взял за плечи и без труда вытянул из кресла. — Так ты боишься меня? Неужели то, что я сталкер, тебя пугает?

Орхидея заглянула в темный, глубокий омут его глаз и разглядела его тайны.

— Нет.

— Я что, малость примитивен для дочери двух уроженцев Нортвилла?

— Нет!

— Тогда что же ты имела в виду под своим «не совсем»?

Она обхватила его лицо ладонями и тоскливо улыбнулась:

— Это значит, я боюсь, что могу в тебя влюбиться.

При других обстоятельствах вспыхнувшее в его глазах потрясение повеселило бы ее. Но сегодня вечером она сама угодила в водоворот собственных чувств и не могла укрыться за смехом. У нее возникло тревожное подозрение, что на карту поставлено все ее будущее.

Раф ничего не сказал. Он застонал, обнял ее и поцеловал с неистовой страстью, не оставившей места словам. Потом он подхватил Орхидею на руки, отнес в библиотеку и опустил на ковер перед камином.

Намного позже Орхидея пошевелилась, потянулась и открыла глаза. Она усмехнулась, когда увидела, что Раф сидит, согнувшись, перед камином и вглядывается в огонь так, будто видит в нем картины Старой Земли. Раф натянул брюки, но надеть рубашку не удосужился. Свет от камина золотил кожу на обнаженных плечах и подчеркивал мощную линию спины. Какое-то время Орхидея просто наслаждалась ощущением его великолепной мужской силы.

— Ты знаешь, это только в моих романах здорово любить друг друга перед пылающим камином, — наконец произнесла она. — А в реальности заработаешь «ковровые ожоги» 5. (— Прим. ред.). В следующий раз ты будешь снизу.

— Орхидея, я хочу, чтобы ты подумала о браке со мной.

Она уставилась на него, но Раф даже не повернул к ней головы. Все в нем было сосредоточено на образах в огне, которые только он мог разглядеть.

— Раф…

— Просто подумай, хорошо? Ты ведь сказала, что думала… что ты могла бы в меня влюбиться.

Она облизнула губы:

— Любой консультант брачного агентства скажет тебе, что на эмоции нельзя полагаться, что такого рода чувства служат ненадежным основанием для хорошего брака.

— И что в таком случае ты собираешься делать? — спросил он с пугавшей логикой. — Ты же сама говорила: поскольку ты ледяной концентратор, то не веришь, что брачные агентства найдут тебе подходящую пару.

— А ты? — тихо спросила Орхидея. — Почему ты хочешь пойти на такой риск?

— Мой консультант уверил меня, что мне почти невозможно никого подобрать. Вероятнее всего, мне придется самому обзавестись парой, то есть женой. А мы с тобой отличная команда.

Орхидея не знала, смеяться ей или плакать.