Союз капитана Форпатрила (ЛП)

— Хватит ржать, — раздраженно заявил Айвен Ксав Братцу, который ничего подобного не делал, по крайней мере, вслух, разве что глаза отчаянно сощурил от смеха. — Тогда это не казалось нам забавным.

Он покосился на Теж и крепче стиснул ее ладонь. Она сжала его руку в ответ. Нет, ничего забавного не было. Ни в происходящем, ни в тот момент.

«Хотя, если задним числомподумать…»

— Поэтому он забросил свой наручный комм в холодильник, схватил коробку хлопьев быстрого приготовления и попросил меня за него выйти. Чтобы чиновники из Иммиграции не могли арестовать меня, а полиция купола — его. И я ответила «да».

— Понятно, — заметил Тот Самый Грегор. — Кажется…

— Это сработало, — заявил уязвленный Айвен Ксав.

— Но комм-то в холодильник зачем? — похоже, эта деталь рассказа не давала Братцу покоя.

— Адмирал продолжал его вызванивать.

— А-а… Ну, да, совершенно логично.

— Действительно? — переспросил Тот Самый Грегор. Братец кивнул, и императора это, кажется, устроило.

— А затем Айвен Ксав привез нас сюда на Барраяр, где мы должны отыскать человека по имени граф Фалько, который даст нам развод, а затем… — Теж запуталась, но потом напомнила себе о любезной и мудрой леди Элис. — А Саймон, друг леди Элис, предположил, что нас с Риш можно было бы доставить на Эскобар контрабандой, на барраярском правительственном курьере, если Айвен Ксав попросит об этом нужного человека, — она собрала все свое мужество и подняла взгляд на Того Самого Грегора. — Подразумевались вы, сэр?

— Возможно, — он склонился вперед, подперев рукой подбородок и вопросительно глядя на Теж. Лицо Того Самого Грегора улыбка преображала разительно, еще сильней, чем у Айвена Ксава. Особенно потому, что она пришла на смену полнейшей суровости, а Айвену Ксаву суровым выглядеть не удавалось: как он ни старался, выходило скорее раздражение. — Где именно на Эскобаре находится ваш брат?

Тел поняла, что сейчас не время торговаться: эта встреча уже была Сделкой самой по себе. И крупной.

— Амири никогда не был счастлив в нашем Доме, никогда не хотел заниматься делами вместе с моим братом Эриком и сестрами. Страстью всей его жизни были биология и медицина, и, в конце концов, родители заключили для него Сделку: он уехал на Эскобар, в клинику, с которой барона и баронессу связывали особые отношения, а там сменил личность и довершил свое медицинское образование. Сейчас он интерн-исследователь и живет под новым именем, — она облизала губы и добавила: — План всегда был таков: если случится что-то страшное, то мои сестры уедут к бабушке, а я — к брату, потому что мы с ним всегда прекрасно ладили.

Грегор вытянул руку и побарабанил пальцами по спинке дивана.

— Учитывая, что оба джексонианских родителя Шива Арквы умерли давно, это должна быть ваша цетагандийская бабушка-хаут, вдова гем-генерала Эстифа, эмигрировавшая на Землю, так?

— Боже правый! — выпалил Айвен Ксав. Они с Теж сидели на диванчике нога к ноге, и Теж почувствовала, что он аж вздрогнул. — Она что, до сих пор жива?

Грегор покосился на него в некотором замешательстве:

— Разве ты не читал докладов СБ?

— Не думаешь же ты, что они их добровольно отдадут, если им руки не выкручивать? И, кроме того, я все дни напролет сижу по уши в оперативных докладах для Десплена.

— Но есть же еще вечера… ладно, неважно, — махнул рукой Тот Самый Грегор. Теж не была уверена, на кого был сейчас обращен его взгляд — на нее саму, на Айвена Ксава или на обоих вместе — но призрак улыбки снова мелькнул на его губах.

— Но ведь вдова генерала Эстифа была на Барраяре в Оккупацию. Уже в живых никого не осталось, кто бы помнил эти времена! Ей как минимум лет сто двадцать. Мумия, да и только!

— Около ста тридцати, — поправила его Риш. — Если я верно помню.

— А ты ее видела? — поинтересовался у нее Айвен Ксав. Но посмотрел он снова на Теж, она ему и ответила:

— После смерти старого генерала бабушка приехала пожить какое-то время с нами и баронессой. Мы, дети, были тогда еще маленькими. Она уехала почти восемь лет назад, и с тех пор я ее не видела. Но в те времена она вовсе не походила на мумию. Конечно, бабушка была немолода, и ее волосы стали такого замечательного серебристого цвета — они были длинные, несколько метров, кажется… Но она была вполне гибкой, высокой и полной достоинства. Словно… словно она не то чтобы не могла быстро двигаться, просто предпочитала этого не делать.

— Да, она такая, — воспоминание вызвало у Риш улыбку.

Какое-то движение у дверей в прихожую знаменовало появление леди Форкосиган — леди Катерины? — в сопровождении двух горничных, которые катили не просто сервировочные тележки, но целый их поезд, в изобилии нагруженный всем, что требуется для официального чаепития. Все тут же вытянули шеи с живейшим вниманием, даже Сам Грегор. Охранники в черном и так уже стояли навытяжку, но и они пожирали жадным взглядом все это звякающее и булькающее роскошество, едущее к камину. Лишь когда на столе оказалось расставлено все — кофе, два сорта чая, дюжина разных сортов бутербродиков, пирожных и кексов, засахаренные свежие фрукты, марципаны и множество всяких крошечных корзиночек с кремом — беседа возобновилась, перемежаемая жеванием и глотанием. Риш от чувственного блаженства пребывала почти в экстазе.

— Твои визиты всегда вызывают у матушки Кости приступ особого вдохновения, Грегор, — сказала леди Катерина императору, и тот ответил улыбкой.

— Даже не думай об этом, Грегор! — прибавил Братец.

— Полагаю, устроить призыв на Имперскую военную службу было бы жульничеством, — со вздохом ответил Тот Самый Грегор и потянулся за третьим по счету пирожным.

Все рассмеялись, за исключением озадаченных Теж и Риш. Теж пихнула Айвена Ксава в бок, но у того рот был тоже набит, и он просто покачал головой, пробормотав:

— Потом скажу. Майлз сражается за свою кухарку.

Запив лакомство большим глотком чая, Братец пояснил своей жене:

— Как раз перед тем, как ты вошла, леди Теж начала рассказывать нам про свою цетагандийскую хаут-бабушку, вдову гем-генерала Эстифа. Вообрази себе, она жила на Барраяре в последние годы Оккупации! Должно быть, родилась где-то в одно время со старым генералом Петром.

Леди Катерина деликатно обгрызла заcахаренную вишню, облизала пальцы и кивнула:

— О, Айвен, тебе непременно надо познакомить Теж с Рене и Тасией Форбреттен, когда те вернутся в город.

Отчаявшись услышать какие-либо объяснения от Айвена, Теж перевела вопросительный взгляд на его кузена. Тот сделал в воздухе выразительный жест сэндвичем (огурец плюс сливочный сыр) и пояснил:

— Рене — граф Форбреттен. Несколько лет назад разразился скандал, когда по результатам генсканирования выяснилось, что он — на одну восьмую цетагандийский гем. Увы, по мужской линии, по которой и определяет наследование барраярский закон. Эта история восходит к его прабабке и временам Оккупации.

— Какое-то время его дразнили Рене ГемБреттеном, — вставил Айвен, — но, в конце концов, Совет Графов проголосовал за то, чтобы оставить ему титул, хотя он тогда и был на волосок от проигрыша. Я рад, что все так закончилось. Исключительно милый парень.

— И исключительно компетентный граф Округа, — добавил Тот Самый Грегор.

— Сейчас, когда генсканирование стало доступно всем, — объяснила девушкам леди Катерина, — обнаружилось несколько вот таких скрытых кровных линий. Хотя в свое время и барраярцы, и цетагандийцы межрасовые связи резко не одобряли. В конце концов, оккупация тянулась целых два десятка лет.

— Люди всегда останутся людьми, — заметил ее муж. — И будут делать новых людей, — и супруги обменялись ироничными улыбками, которые скорее подошли бы для интимного разговора тет-а-тет.

— Казус Рене вряд ли уникален с точки зрения романов барраярцев и инопланетников, — заметил Тот Самый Грегор. — Самый известный пример: мать Майлза, графиня Корделия — бетанка. Как и общая прабабушка Майлза и Айвена, которая вышла замуж за знаменитого дипломата принца Ксава.