Скованные льдом (ЛП)

меня есть, и составляю план мести.

"Не разжигай войны", - сказал он. А я и не буду.

Мне не придется.

Он уже сделал это сам.

Переводчики: RiaRomanova, azlesha, Kvitka_88

Глава 18

Я могу быть твоим героем, детка

Когда я ее нашел, она брела по улице, истекая кровью. Если бы не ее волосы, я,

наверное, и не узнал бы ее. Она с ног до головы в крови: кровь на одежде, в спутанных

локонах, засохла на лице. Ее длинное пальто рваными клочьями свисает с плеч. Такое

ощущение, что ее пропустили через шинковку.

Ее меча нигде не видно. Осматриваюсь вокруг: единственное, что сияет на улицах, это

она.

Я взревел, и девушка упала на колени, зажав руками уши. Я вспоминаю, каким громким

могу быть, и мысленно отвешиваю себе пинка. Женщина, с которой я переспал недавно, из-

за этого оглохла. А еще я сломал ей руку. Непреднамеренно. Никак не могу привыкнуть к

тому, что со мной происходит. Попробуйте всю жизнь быть человеком, а затем резко

превратиться в нечто Иное. Непросто каждую проклятую секунду помнить о том, что ты

такое.

Зато с яростью все просто. О ней я не забываю. Она не ослабевает и не остывает.

Провалы памяти, во время которых я теряю чувство времени, случаются все чаще,

становятся все продолжительней.

Она падает. Я спрыгиваю с крыши, мягко приземляясь, и поднимаю девушку на руки.

Где я был, когда она нуждалась во мне? Трахал очередную безликую женщину. Пытаясь

приглушить постоянную похоть.

Она кажется такой хрупкой у меня на груди.

Не удивительно, что я дрожу. Ведь я касаюсь своей богини.

- Ох, девушка, куда ты влипла на это раз?

Я убираю волосы с ее лица. Так много крови, что я не вижу, откуда она. Как она вообще

на ногах держалась? Меня сводит с ума мысль, что она в этом городе всегда без охраны, без

сопровождения и вечно попадает в неприятности. Хочется запереть ее где-нибудь, где сам

смогу оберегать. Где-нибудь, где светло и красиво, где все сияет, где ничего не

приключается.

Мозгов у нее больше, чем мускулов, но здравого смысла это не прибавляет. Ее взрывной

характер толкает ее на большее, чем она способна. И если кто-нибудь или что-нибудь не

подведет ее к самому эпицентру этого взрыва и не перезарядит, она просто сгорит дотла. Ей

нужно претерпеть грандиозный крах, чтобы продолжить жить, либо она погибнет. Даже

думать не могу о ее смерти. Если бы я только знал, как превратить ее в фейри, чтобы она

жила вечно. Не важно, что мне ненавистно быть фейри, не важно, что и она могла бы

возненавидеть это. Бессмертие есть бессмертие.

Я бегу с ней на руках, стараясь не делать резких движений. Несу ее туда, где

представлял тысячу раз, хотя и знал, что не стоит. Я и сейчас понимаю, что не стоит этого

делать. Но тем не менее делаю.

Всего лишь раз, прежде чем я окончательно превращусь в злодея, всего раз, прежде чем

стану четвертым и последним Темным Принцем, хочу побыть ее Горцем. Ее героем.

Тем, кого она могла бы помнить, когда ничего от него во мне уже не останется.

***

Дождаться не могу, когда, наконец, закончится мой супергеройский переходный возраст,

и я повзрослею. Надоело вечно быть сбитой с толку, когда просыпаюсь.

Волосы лезут в глаза, и это так бесит, что я чуть не повыдирала их, убирая с лица, на них

что-то засохло, и они так спутались, что зацепился браслет...

- Фу, - раздражаюсь я, и чьи-то руки нежно прикоснулись ко мне, пытаясь высвободить

мое запястье.

Кто? Что? Где?

Обычно, проснувшись, я первым делом пытаюсь вспомнить, что произошло перед тем,

как уснула, чтобы понять, где я и как сюда попала. Первое время, передвигаясь по аббатству

стоп-кадром (оно, блин, в миллион раз больше клетки у мамы!), я постоянно врезалась во

что-нибудь и вырубалась, потому что не могла рассчитать, как быстро и как далеко могу

двигаться, а головокружение превращало меня в ходячую катастрофу. Поэтому теперь, когда

прихожу в себя, не могу сказать сразу и наверняка, уснула ли я или в очередной раз потеряла

сознание. А потом еще и этот хрен Риодан вырубил меня, и теперь, просыпаясь, я думаю еще

и об этом.

Воспоминания обрушиваются на мою голову. Я с остервенением дергаю браслет вместе

с приличным клоком волос и лихорадочно тянусь к мечу на бедре, хотя точно знаю, что его

там нет.

Чувак матерится. Мои барабанные перепонки болезненно вибрируют, а голова вот-вот

взорвется.

Я открываю глаза.

- Кристиан, заглохни!

Откидываю волосы с лица и осматриваюсь. Я лежу на постели, а он сидит рядом, глядя

на меня сверху вниз. Он какой-то другой. Не такой жуткий что ли. Беру свои слова назад. Он

такой же жуткий, но либо я стала лучше понимать выражения его лица, либо он стал лучше

управлять своей мимикой, но, кажется, в его переливающихся глазах промелькнула капля

сожаления. Вот блин! Его глаза сейчас точь-в-точь как фейрийские! В прошлую нашу

встречу они такими не были.

- Прости, девушка. Но я почти распутал браслет, а ты вырвала себе клок волос. Надо

было подождать всего секунду.

Он подбирает прядь волос, что я вырвала с корнем, и пропускает ее между пальцев,

вытягивая. Локон тут же вновь сворачивается пружинкой.

- Упрямый, как и его хозяйка, - прошептал он, а затем сделал кое-что странное: спрятал

локон в карман. Ну, может, чувак коллекционирует волосы. У меня есть проблемы

посерьезнее.

- Он забрал мой меч! Этот хрен реально забрал его!

Невероятно. Теперь я не смогу убивать своих врагов. Все, что я могу: целый день на них

охотиться, поймать и сделать с ними великое и ужасное НИЧЕГО. Это невыносимо злит.

Пытаюсь подняться с постели, но ноги плохо слушаются.

- Кто забрал твой меч?

- Инспектор Джейн. И я убью его.

- ОН СДЕЛАЛ ЭТО С ТОБОЙ?

У меня тут же разболелась голова, обхватываю ее руками, плюхнувшись назад и

зарывшись под подушку.

Он вздыхает так громко, что я слышу это даже с закрытыми ушами.

- Извини, девушка. Так это он?

Не разжимая ушей, подумываю, не ответить ли ему "да", чтобы он разобрался с

Джейном вместо меня. Но я не люблю врать, кроме случаев, когда это сверхвыгодно. Ложь

как маленькие чертенята с рожками, которые размножаются как кролики, и скачут как

угорелые, попробуй за ними уследи.

- Я сама порезалась, но это произошло из-за него. Он испугал меня, и я вошла в стоп-

кадр слишком рано.

Кстати о порезах, мне не так плохо, как должно было бы быть, и, кажется, кровотечение

остановилось.

- Помочь тебе убить его?

Он спрашивает об этом с нетерпением. Как маньяк-убийца.

- Да не нужна мне гребаная помощь, - раздраженно отвечаю я. В ушах звенит. - В

смысле, не именно от тебя. Круто, что хочешь помочь. Просто я хочу сделать это сама.

- Не хочешь оттуда вылезти, девушка?

- Больше не будешь орать? Ты меня убиваешь. У меня же суперслух, - я выглядываю из-

под подушки. - Где я?

Я в ворохе пуховых подушек и одеял, на высокой кровати в углу огромной комнаты.

- У меня.

Я осматриваюсь. Клевая берлога. Одна из тех, что переделывают из складских

помещений, с огромной жилой площадью, где вместо комнат есть отделенные друг от друга

мебелью зоны. Кругом кирпич и деревянный пол, открытые отопительные трубы, высокие

окна, пропускающие много света, и огромный плоский экран 3D-телевизора перед

здоровенным, удобным на вид, диваном. Вместо дыбы и орудий пыток - бильярдный стол,

несколько игровых автоматов, впечатляющий бар и кухня из нержавеющей стали. Да за

такую квартиру любой студент жизнь отдаст. Жаль, что Кристиан больше не один из них, но,

эй, нам всем есть что скрывать. Нет жуткой коллекции ножей. Нет их любимых цветов: