Избранный (ЛП)

Первое, что сделал Трез, вернувшись в ресторан - отправился в кабинет айЭма и

переворошил бардак на столе. Ему не пришлось долго искать, чтобы найти нужное.

Резюме женщины лежало прямо сверху, и он посмотрел на заголовок.

Посмел ли он?

Ответ на этот вопрос нашелся, когда он вернул лист бумаги в стопку счетов и

заказов и выскользнул через черный ход "Сала" как преступник. Дематериализуясь, он

направился в не-такой-уж-горячий район города, к небольшой гостинице, от которой ему

захотелось кричать. В этом чертовом здании было три этажа, оно тянулось на весь квартал

и имело по меньшей мере дюжину заколоченных окон. В 1970-х годах здание выкрасили в

белоснежно-белый, но теперь оно выцвело до желтоватого цвета мочи, а из его двойных

металлических дверей выходила парочка, своими сальными волосами и грязной одеждой

напоминавшая бездомных.

Он вообще правильно запомнил адрес?

Дерьмо. Да, правильно.

Она не должна находиться здесь, в этом гнезде грязных людишек. Ради всего

святого, она оставалась над землей весь день, и от солнца ее отделяли лишь занавески?

О чем она думала?

Пересекая улицу, Трез беспокоился, что это происходило не по доброй воле.

Добравшись до входа, он посмотрел через стеклянные панели с мелкой сеткой.

Тяжело было что-либо разглядеть, потому что их не мыли лет десять-двадцать, но по ту

сторону определенно находилось некое подобие "холла" с освещением в потолочных

светильниках, ковер с таким коротким ворсом, что мог сойти за кафель, и стена с

почтовыми ящиками, дверцы половины из них были сломаны и свешивались точно языки

мертвых животных.

Это строительный эквивалент кишки... промозглое, лишенное окон помещение с

коричневой грязью на стенах.

- Нужно внутрь?

Человеческий мужчина, пахнущий кислой выпивкой и сигаретами, протолкнулся

мимо, открывая дверь картой и продолжая свой пьяный путь.

Раздумывая, входить или нет, Трез подумал, что и для него, и для Терезы будет

лучше, если он просто отпустит это дерьмо. Отпустит ее.

Но он все равно вошел внутрь.

В дальнем углу торчала пара здоровяков, клевавших носом так, будто они только

что укололись, их налитые кровью глаза проследили за ним с отсутствием энтузиазма,

характерным для героиново-зависимых. Для них уже нет блаженства. Это случается

только в радужном начале отношений с опиатами.

Лифт не работал, наскоро повешенная предупредительная лента в нескольких

местах перегораживала закрытые двери, от руки написанное объявление криво лепилось к

стене на лейкопластырь. Весь этот вид напомнил Трезу Отиса из "Теории большого

взрыва" - и он готов был поспорить, что местный плохой мальчик был сломан намного

дольше.

Здесь имелся лишь один узкий лестничный проем, и он вонял мочой. И пока Трез

поднимался на третий этаж, до него доносились отнюдь не более оптимистичные и

радужные звуки, чем все остальное на этой свалке: крики, кашель, громкая музыка из

дерьмовых колонок, удары, будто кто-то раз за разом бьется головой о стену.

https://vk.com/vmrosland

Иисус Христос.

На верхнем этаже Трез посмотрел направо и налево. Не стоило и ожидать таблички

с именами, указывающей, в какой квартире кто проживал. О да... конечно же. Прямо перед

ним, на уровне глаз, находилось проплешина в потрескавшейся краске на стене, откуда,

видимо, сорвали табличку.

Потому что ее можно приспособить под что-нибудь. Под тарелку для ужина. Или

как мерку для дозировки наркотиков.

Она остановилась в 309 номере, который быстро нашелся по левую сторону.

Проклятье, он возненавидел номер ее квартиры. Он не любил в числах тройки или

девятки. 402 был отличным номером. 804. 224.

Он любил деление на два. Ему не нравились тройки, пятерки, девятки.

Семерка - неплохо, подумал он, останавливаясь перед ее дверью, но только потому,

что две семерки дают четырнадцать.

Тринадцать - просто яд для его существования.

- Ищешь эту девчонку?

Трез развернулся. Прямо по коридору, привалившись к косяку так, будто владел

этим местом, стоял весь исколотый татуировками парень в майке-алкоголичке, настоящий

Король Отморозков. У него были длинные подкрученные усы, мешки под глазами

размером с мешок картошки и вонь "крэка", который тот курил.

- Ты ее сутенер или че? - человек вытянул шею и почесал яремную вену. - Почем

она? Свеженькая...

Трез сократил небольшое расстояние между ними, схватил парня за лицо и

запихнул это дерьмо обратно в его логово саморазрушения.

Когда Трез захлопнул за ними дверь, Джон-который-ничего-не-получит принялся

махать руками, словно пытаясь драться - и привет, сосед на диване.

Трез воспользовался свободной рукой, чтобы вытащить пистолет, и навел его на

другого парня.

- Заткнись нахрен.

Наркоман просто поднял ладони и пожал плечами, как будто рукоприкладство и

размахивание глоком было частью его повседневной рутины - и он не собирался

вмешиваться в чье-то дерьмо.

Трез швырнул приставальщика к стене, удерживая ладонь на его лице.

- Ты не подойдешь к ней. А если подойдешь, я заберу все твои наркотики и смою их

в толчок у тебя на глазах. А потом я похищу тебя и вышвырну рядом с районной

больницей в центре, где тебя силой будут удерживать, пока суд не решит, в какой

реабилитационный центр тебя направить. Ты меня слышал? Свяжешься с ней - и я засуну

твою никчемную задницу в систему, и в следующий раз ты увидишь дозу через гребанных

девяносто дней.

В конце концов, таким бесполезно угрожать пистолетом. Они уже нахрен мертвы.

Неет, их надо пытать угрозами вынужденной трезвости.

И нет, Трез не чувствовал себя обязанным помочь этим бесхвостым крысам.

Убивать себя химикатами - право, дарованное Богом обоим видам, и он не заинтересован в

том, чтобы вмешиваться в чью-то зависимость. Однако он был более чем счастлив

использовать любую слабость ради своей выгоды.

Он посмотрел на Диванного Человечка, чтобы убедиться, что этот сукин сын тоже

слушает.

- Я оснастил ее квартиру. Я знаю, где она проводит каждую секунду своего дня, - он

натянуто улыбнулся, пряча клыки. - Если вы двое или кто-то другой к ней приблизитесь, я

об этом узнаю.

Затем он сосредоточился на том, которого держал, сжимая его лицо так сильно, что

тупые подкрученные усы сошлись с его бровями, как будто у актера перчаточной куклы

случился спазм руки.

https://vk.com/vmrosland

Когда Трез наконец его отпустил, лицо ублюдка превратилось в хэллоуинскую

маску, опухшую и бесформенную, усы изогнулись точно пара сломанных очков.

Трез снова недвусмысленно посмотрел на диван.

- Ага. Не вопрос, - сказал парень, сидевший там. - Тебя услышали. Она ни для кого.

23

Рано или поздно, когда кто-то промышляет себе на жизнь кражами, однажды он

украдет не у того человека. И Кор совершил эту ошибку на своем двадцать шестом году,

в гуще лесов, в трехсот шестидесяти лохенах от коттеджа, который забросила сначала

его кормилица, а потом, после нескольких уходов и возвращений, и он сам.

Это была работа судьбы в действии, позднее предположил он.

Изначально, когда он в одиночку передвигался в ночи, его внимание привлек запах

говяжьего жаркого. Воистину, он долго искал пропитание, с таким умением и

постоянством оставаясь в тени, что сам уже начал считать себя тенью. Так было

лучше всего. Взгляды других глаз, упавшие на него, никогда не заканчивались хорошо.

По правде говоря, до перехода у него была надежда, что его дефект магическим