Жестокое пари (СИ)

- Покажи мне свой медальон, – тоном, не терпящим возражений, заявила Гермиона.

- Это еще зачем? – поморщился Мелифлуа.

- Покажи!

- Почему я должен слушаться какую-то гряз…

- Выбирай выражения! – Гермиона нахмурилась и протянула к нему руку. – Я жду.

- Ничего я не покажу! – ощетинился мальчишка.

- Значит, Сара была права, – махнула рукой Гермиона, стараясь придать голосу равнодушный тон. – Изумруд там поддельный.

- Поддельный? – возмущенно взвизгнул Томас. – Да откуда эта грязнокровка разбирается в драгоценностях?

Мальчишка ослабил узел галстука, расстегнул пуговицу на воротнике и потянул медальон за цепочку. На Гермиону снова взглянул знакомый зеленый глаз серебряного дракона.

- Видела? – хвастливо задрал нос слизеринец, повертев украшение перед ее лицом. – Это – изумруд! И он очень дорогой…

Гермиона его не слушала – глаза были прикованы к витой надписи, тянувшейся через изгибающийся хвост дракона.

- Давно здесь эта гравировка? – спросила она шепотом.

- Надпись? – удивился мальчишка. – Она была здесь всегда.

- Ты уверен?

- Конечно, я уверен, – поморщился Томас, пряча украшение. – Так что скажи Вудли, что она ничего не понимает в драгоценностях, – гордо задрав голову, он вернулся к друзьям, которые терпеливо ждали его у кабинета.

Гермиона машинально проводила его взглядом, а потом задумалась. Она не ожидала, что на медальоне окажется эта надпись. Вернувшись в свою комнату, Гермиона достала сквозное зеркало:

- Драко Малфой.

- Проверила? – поинтересовался он, едва появившись в зеркале.

- «Tempus tantum nostrum est».

- Раз у него мой медальон, – размышлял Драко вслух. – Получается, что отец Томаса убьет не тебя, а меня.

- Не говори так! Ты можешь просто потерять его… Или подарить сам…

- Грейнджер, – усмехнулся Драко, покачав головой. – Ну зачем мне дарить Мелифлуа это украшение?

- Этому может быть сотня объяснений! – продолжала настаивать Гермиона.

- Предложи хоть одно.

Она открыла рот, но так и не нашлась что ответить. Малфой посмотрел на ее испуганное лицо и расхохотался:

- Прекрати хоронить меня раньше времени!

- Я не хороню, – буркнула она, отворачиваясь, чтобы Драко не увидел слезы в ее глазах.

Малфой некоторое время помолчал, а потом добавил задумчивым голосом:

- Мы так увлеклись медальоном, что не ответили на главный вопрос…

- Какой?

- Не знаю в настоящем или будущем… Но зачем Мелифлуа вообще понадобился мой медальон?

Гермиона задумалась.

*

Когда Джинни проснулась второй раз, Гарри в комнате не было. Она нашла его в гостиной в любимом кресле. Потягивая кофе, Гарри изучал «Ежедневный пророк».

- Привет, – улыбнулась Джинни, с комфортом устраиваясь на его коленях. – Ты опять сбежал от меня?

- Ты так сладко спала, что я не решился разбудить.

Она прихлебнула кофе из его чашки. Гарри с довольным выражением лица наблюдал за ней. О ночном кошмаре вспоминать не хотелось. Закрыв глаза, он потянулся, и в этот самый момент накатила волна острой боли. Охнув, Гарри попытался встать, но его ноги не слушались. Судорожно сжав зубы, Гарри попытался сдержать рвавшийся наружу крик, но не сумел. Шрам взорвался пульсирующей болью.

- Нет! – воскликнул Гарри, теряя сознание.

На него навалились темнота и холодный туман. Из мрака выплывали унылые каменные стены и окружали его со всех сторон. Гарри видел ссутулившиеся фигуры в лохмотьях, прикованные к стенам толстыми цепями. Они не подавали признаков жизни, но едва их кандалы начали взрываться, разбрасывая металлические осколки в разные стороны, фигуры зашевелились – медленно поднимались с пола и двигались к центру. На лицах застыли довольные улыбки, некоторые из недавних пленников не могли сдержать смех. Громче всех хохотала темноволосая женщина, лицо которой показалось Гарри подозрительно знакомым. Потом юноша вспомнил, что он уже видел ее раньше на семейных фотографиях у Сириуса. «Беллатриса Лестрейндж!» – пронеслось у него в голове. Пожирательница протянула вперед руку, и он увидел на ней Черную метку.

- Мой Лорд! – прокричала женщина, падая на колени.

- Гарри, очнись! – воскликнула Джинни, яростно тряся его за плечи.

Он открыл глаза и увидел, что лежит на полу. Следом за Джинни над ним склонилось обеспокоенное лицо Сириуса:

- Что ты видел?

- Он призывает их, – прошептал Гарри. – И он сейчас очень счастлив…

*

Всю следующую неделю Гермиона подкладывала кусочки безоара в пищу, но тошнота не отступала. «Когда только они умудряются подсовывать мне штучки близнецов Уизли?» – думала она, косясь на довольных первокурсников, которых болезненный вид старосты лишь позабавил. Томас Мелифлуа прошмыгнул мимо гриффиндорского стола, и мысли Гермионы вернулись к медальону. В библиотеке она нашла целую подшивку журналов со светской хроникой, где были статьи о семье мальчика. Кроме того, что ветвь Мелифлуа есть на фамильном древе Блэков, ничего нового и ценного Гермиона так и не узнала. В статьях было много ненужной информации – о том, что Розамунда Мелифлуа (бабушка Томаса) потрясающе готовит вишневый грог (и приводился рецепт), а Тадеуш Мелифлуа (родоначальник этой ветви) в молодости был прекрасным музыкантом. В одном из номеров приводилось скандальное интервью целительницы, которая специализировалась на лечении бесплодия в магических семьях, и утверждала, что одна из ведьм рода несколько лет назад обращалась к ней за помощью. Поняв, что кроме сплетен в светской хронике она ничего не найдет, Гермиона переключилась на другие газеты. В старом номере «Ежедневного пророка» она нашла очерк об Араминте Мелифлуа, которая пыталась провести через Министерство магии закон, разрешающий истребление маглов. В нескольких последних выпусках приводилось интервью с отцом Томаса – Солариусом Мелифлуа, где он жестко критиковал методы Дамблдора и высказывал предположение, что директор Хогвартса специально затягивает расследование Министерства, чтобы удерживать детей в школе. «Сколько грязи», – подумала Гермиона, откладывая газету. Вся ее исследовательская работа не принесла результатов – она так и не поняла, зачем Солариусу мог понадобиться медальон Драко. Кроме того, что они были дальними родственниками по женской линии, их ничего не связывало. Гермиона подняла голову и взглянула на Томаса. Почувствовав, что за ним наблюдают, мальчишка обернулся. И показал Гермионе язык под одобрительный хохот друзей. Гермиона отодвинула тарелку с кашей. Ее снова тошнило. «Надо сходить к мадам Помфри», – подумала она, поспешно направляясь к выходу. В коридоре ей встретился Рон.

- С тобой все хорошо? – спросил он. – У тебя нездоровый вид… Говорил же – ты слишком много занимаешься.

- А ты готов найти любой повод, лишь бы не делать уроки, – отмахнулась Гермиона.

Она хотела добавить еще что-то, но вдруг почувствовала странную слабость. Рон испуганно подхватил ее за плечи:

- Что с тобой?

- Со мной все в порядке! – воскликнула она, пытаясь сбросить его руки, и в то же мгновение ее ноги подкосились. К горлу рвался очередной спазм.

- Давай я помогу тебе добраться до мадам Помфри, – предложил Рон.

Гермиона слышала его голос словно в тумане. Слабость становилась все сильнее. Перед глазами неожиданно поплыли темные круги, и в следующий миг она бы рухнула на каменные плиты пола, если бы ее не удержал Рон. Подхватив на руки, он понес ее в больничное крыло. Увидев Гермиону, Мадам Помфри ахнула:

- Бедная девочка!

- Она так много занимается, – взволнованно тараторил Рон. – Я говорил, что нельзя постоянно готовиться к урокам…

Дождавшись, когда он положит Гермиону на одну из больничных коек, мадам Помфри выгнала его из помещения, несмотря на жаркие протесты.

- Я позову вас, когда она придет в себя, мистер Уизли.

Гермиона не знала, сколько она пробыла без сознания. В чувство ее привели чьи-то холодные прикосновения. Открыв глаза, она увидела мадам Помфри, которая прикладывала к ее лбу мокрую салфетку.