Сто семидесятая (СИ)

- Планета действительно принадлежала им?

Кэртис кивнул.

- Мы всегда отличались воинственностью и потому пламя войны не стихает вот уже семь сантиров. Тандерцы оказались готовы лучше нас, и после двух сантиров мы лишились дома - они уничтожили планету. К тому времени уже существовали догадки о невероятных способностях врага и несколько вместительных платформ были укрыты вблизи других звёзд. Жалким остаткам нашего народа пришлось начинать всё сначала.

Многие из выживших жаждали одного - мести, и именно под их лозунгами выросли следующие поколения. Мы занимались только стратегически важными отраслями: биотехнологиями, среди которых особое место занимало количественное восстановление нашего вида; генной инженерией - проект суперинтеллекта и проводников, сейчас мы называем их Проводящими; военными технологиями и космической авиацией. Вся наша жизнь подстраивалась под одну-единственную цель - сделать всё, чтобы уничтожить тандерцев, отнявших у нас дом.

Следующие вожди зашли очень далеко в попытке упорядочить нашу новую жизнь. Мы стали походить на машины, не имеющие права голоса и лишённые выбора. Да и многие ратенмарцы не противились такому укладу. Никто не хотел рожать и воспитывать детей в военное время, считая что такую простую задачу можно доверить высокотехнологическим системам, а сами они тем временем посвящали себя войне.

Как я уже и сказал, всё изменилось с приходом к власти семьи ран Альрона. К тому времени набралось уже достаточно несогласных с рабским порядком и вместе они захватили власть.

- То есть случился переворот? - погрузилась я в историю, позабыв обо всем - то, о чем рассказывал Кэртис, я слышала впервые.

- Да. Империей правит сильнейший, - смиренно отозвался Синий, словно повторяя непреложный закон. - И нам очень повезло, что новая имперская семья обладала мудростью, дальновидностью и любовью к своему народу. По сравнению с тем, как мы живём сейчас, прошлое было не жизнью - существованием. Мы так же воюем, но больше не гибнем понапрасну, восстанавливаем культуру и хотим стать такими, какими были когда-то. Путь, конечно, долгий, но мы стараемся. И я постараюсь, - ударил он кулаком о раскрытую ладонь.

- Кэртис, а почему ран Альрон стал капитаном? Ведь получается, что он принадлежит к правящей семье. Наверное, они могли уладить этот вопрос и он мог бы... не заниматься опасным делом, - "не становиться выродком-мутантом-убийцей", добавила про себя я.

- Юна, у меня от твоих вопросов волосы дыбом. Сразу видно - всему виной ваша странная программа, - покивал он собственным мыслям. - Альроны - пример всем и ран Дарий не исключение.

Слушать восторженные речи Кэртиса в адрес ненавистного капитана не очень хотелось, но мне была отчаянно нужна информация, и сейчас, впервые за долгое время, Синий, не стесняясь, делился со мной именно тем, что меня интересовало. Я уже раскрыла рот, чтобы задать следующий вопрос, как слабая вибрация зашуршала рядом. Кэртис опустил взгляд.

- Прости, Юна. Меня вызывают в Спасательную. Нужно срочно бежать. - Последние слова он бросал, уже поднимаясь и шустро подхватывая вещи. - Увидимся!

Парень умчался по своим делам, оставив меня размышлять о странной судьбе Ратенмара.

Трудно поверить, что чья-то ошибка прошлого стала причиной войны, не стихающей уже семь сантиров. Уступи тогда тандерцам этот ран Тожест Тринадцатый, может, и не погибла бы целая планета, и тогда ратенмарцы не посвятили бы себя кровопролитной войне, жертвой которой стал мой собственный мир.

Сожалеть о прошлом всегда казалось мне горьким. Словно давным-давно умер единственный шанс на лучшую жизнь, и теперь не оставалось ничего иного, как оплакать потерю.

Оглядев зелёный мягкий ковёр Прогулочной и огладив его рукой, я представила, что могла бы вот так сидеть на собственной земле. Слушать пение птиц и наслаждаться светом Римита и Ано, двух звёзд, согревающих своим светом Тейану.

Раскрыла глаза, посмотрела вверх... яркий искусственный свет лился с высокого потолка, напоминая, что моим мечтам никогда не суждено было сбыться.

Скоро я найду свой конец, и Зигма станет моим последним пристанищем.

***

Спустя ещё несколько кварталов пустого существования на борту, во время которого я только и делала, что спала, ела, посещала Тренировочную, занималась с Кэртисом и отдавала энергию, ран Альрон уже не отправлял меня в свою каюту после энергообмена. Заканчивая со мной, ратенмарец неизменно принимал гигиенические процедуры, уступая кабину мне, а когда я возвращалась в спальню, он уже погружался в сон.

Так было и на этот раз.

Застыв в проходе между двумя отсеками каюты, я смотрела на спящего ран Альрона и думала, как было бы здорово, если бы ратенмарецы никогда не достигли пределов космоса, так и оставшись тупиковой ветвью гуманоидной расы. Или, может, о том, что тандерцам бы стоило позаботиться о том, чтобы уничтожить не только их планету, но и их всех. До последнего. И если это было невозможным, то почему бы сердцу Альрона попросту не остановиться. Ведь злодеяний ратенмарца наверняка хватило бы с лихвой...

Наблюдающие за мной вряд ли догадывались, какие мысли бродят в моей голове, когда я, вот так расслаблено опираясь о стену, гляжу на их обожаемого капитана. Должно быть, они принимали мои взгляды за пылкие или хотя бы заинтересованные взгляды молодой девушки, не сумевшей противиться притяжению их божества. Пусть. Пусть так и будет.

Я вытянулась рядом с Альроном и на глаза мне снова попался маленький чёрный порт. Не удержавшись, я протянула руку и коснулась гладкого холодного материала.

- Спи, - спокойно прозвучал ненавистный голос, заставив меня вздрогнуть и отнять пальцы.

Немного растерявшись, я приказала себе успокоиться.

- Это больно?

Лицо ран Альрона едва заметно изменилось, веки слегка приоткрылись - я его разбудила. Проследив за моим взглядом, устремлённым к запястью, он, должно быть, догадался, о чём я спрашиваю.

- Очень.

Решившись, я снова протянула руку и дотронулась до порта, намеренно не спрашивая разрешения и готовясь к тому, что реакция может быть самой разной. Вопреки ожиданиям, руку не отняли. Крупная ладонь всё так же покоилась на тыльной стороне, позволяя мне обводить контур небольшого прямоугольника по краю.

- Во сколько дюжин его вживляют?

Оторвав взгляд лишь на мгновенье, я рискнула посмотреть ран Альрону в лицо.

- Мне имплантировали в пять.

Невольно я ощутила жалость. Жалость не к ран Альрону - суровому капитану Зигмы, но к маленькому ребёнку, которому, должно быть, пришлось испытать сильную физическую боль. Так же внезапно, как и возникло, непрошенное чувство растаяло.

- Почему так рано? - Я не знала, может ли он поделиться такими подробностями. Не знала, могу ли спрашивать, и потому меня ничего не останавливало.