Наследие (СИ)

Нужно было возвращаться в Бриллант, чтобы доложить королю обо всем, что ему известно. Нужно помириться со жрецами, их помощь теперь необходима. Да и Гор будет тревожиться. Дракон не привык подолгу обходиться без своего человека…

— Вот выродок! — вдруг воскликнул Рик, порывисто усаживаясь на лежанке.

Его мысли снова свернули к колдуну. Как не хотелось думать о том, что тот мог распоряжаться телом аниторна по своему усмотрению, но воображение помимо воли рисовало Нэми, чье тело подчинялось черной твари. Стало быть, и он, последний потомок славного рода, мог превратиться в безвольную игрушку для врага. Чтобы натворил колдун, обладая таким трофеем? Тело аниторна открывало ему немалую власть. И в то время, пока колдун покрывал бы грязью имя последнего лорда Илейни, сам Рик находился бы во власти Тьмы. И ни душа матушки, ни Расслед уже не смогли бы вытащить его.

А после мужчина подумал о своем драконе. Он был уверен, что Гор разгадал бы обман. А если не сразу и подпустил бы к себе нечисть в облике своего драконоправа? И вновь перед внутренним взором появились Дальгард и его издыхающий дракон. Скрипнув зубами, Риктор поднялся на ноги, но голова его закружилась, и лорд тяжело осел на лежанку. Потерев лицо, мужчина посмотрел перед собой и охнул.

Мир перед его глазами всколыхнулся, словно марево в зной день. Зачадил очаг, наполняя дом лесной затворницы сероватой дымкой. Удушливый запах коснулся обоняния Рика, сжав в тиски легкие. Мужчина отчаянно закашлялся, вскочил на ноги, но те, вдруг налившись тяжестью, не сдвинулись с места. Лорд-аниторн, взмахнув руками, полетел на пол. Амулет с душой матушки тут же нагрелся, жаля Риктора в попытке вернуть угасающее сознание.

Илейни мотнул головой, подтянулся на руках и сдвинул свое тело с места. Цепляясь за прорехи между досками, Рик боролся с тошнотой и собственным сознанием, все норовившим оставить его. Медленно, но он продолжал ползти к двери, отчаянно цепляясь за жизнь. Дым все сильней заполнял дом, разъедая глаза, превращая дыхание в свистящий хрип, царапавшим горло.

И когда до спасительной двери осталось совсем немного, взревел огонь в очаге, вырываясь из каменного ложа. Яростные языки жадно лизнули полки, висевшие рядом с очагом, тут же пожрав их. Пламя разрасталось на глазах, перекрывая выход. Оно расползалось по стенам, охватывая лорда пылающим кольцом. Уже задыхаясь и теряя сознание, он поднял голову, стер с глаз едкие слезы и с изумлением уставился перед собой, глядя, как из переплетенья огня и дыма выходит женщина. Тоненькая беловолосая фигурка посмотрела на Илейни большими черными глазами, протянула к нему руки и позвала знакомым, ставшим родным за несколько лет голосом:

— Рик, идем со мной.

— Нэми, — просипел мужчина. — Ты…

— Я пришла, чтобы спасти тебя, мой любимый. Идем.

— Ты во Тьме, — прошептал Риктор. — Нэми…

Тело его бессильно распласталось на полу, устав бороться. Но уплывающее сознание успело уловить, как распахнулась дверь. Лорд снова приподнял голову, и увидел, как в дом ворвалась Фиалка. Волосы ее развивались от жара огня, соперничая с ним в красоте и яркости. Руки женщины взметнулись, и кольцо огня разлетелось в стороны, освобождая проход. Призрачная фигура Нэми пошла рябью, лицо ее исказилось злобной гримасой, а после инверна исчезла, смешавшись с черным дымом.

— Чтоб ты сгорел! — в сердцах выкрикнула затворница, то ли Рику, теряющему сознание, то ли тому, кто наслал пожар.

Женщина стремительно приблизилась к мужчине, лежавшему на полу, содрогаясь от надрывного кашля, упала на колени и со всей силы отвесила пощечину, приводя в чувство.

— Шевелись, аниторн, шевелись! — выкрикнула Фиалка. — Я долго не удержу огонь.

— Чем ты меня опоила? — прохрипел Рик, пытаясь подняться на ноги.

— Всего лишь сонное зелье, — зло ответила она, оглядываясь на огонь. — Чтобы не шатался, а спал. Вставай же, аниторн, вставай!!! — в отчаянии закричала женщина, глядя, как огонь вновь начал захватывать их в ловушку.

— Меч… мой, — Илейни сумел подняться, наваливаясь всей своей тяжестью на хрупкое женское плечо.

— Пожри тебя…

Она не договорила и бросилась к одному из сундуков, стоявших у стены. Откинула крышку и достала оттуда объемный сверток и меч, сверкнувший голубым камнем. Затем вернулась к лорд, бредущему к дверям, подхватила его и потащила прочь из дома. И как только они оказались снаружи, Фиалка отпустила Риктора, вскинула кулак и погрозила в пустоту рассветного неба, прошипев:

— Ненавиж-шу.

Илейни, упавший на колени и вновь зашедшийся в надрывном кашле, повернул голову и посмотрел на женщину покрасневшими глазами. Никаких вопросов он не задавал, не было ни сил, ни желания о чем-то спрашивать затворницу, спасшую его уже второй раз. Краем сознания лорд устыдился, что успел заподозрить Фиалку в том, что это она пыталась его извести.

— Сейчас отпустит, — услышал он, и горячие ладони сжали голову мужчины.

Он закрыл глаза, а когда открыл, исчезла резь, горло перестало саднить, и сила вернулась в тело. Судорожно выдохнув, Риктор мотнул головой и поднялся на ноги. Фиалка удовлетворенно кивнула и указала на брошенный сверток. Там оказалась одежда: штаны, рубаха, даже сапоги. Все это было завернуто в камзол с серебряным шитьем.

— Одевайся. Должно подойти. Твое тряпье сгорело. Только быстрей.

Илейни кивнул. Вскоре он уже стоял одетый, осматривая себя. Одежда ему подошла, даже сапоги. Все была чистым, но явно ношеным. Фиалка жила когда-то с мужчиной, иначе откуда было взяться всему этому добру, которое никак не могло принадлежать женщине? Впрочем, оно могло принадлежать отцу или брату затворницы, но ткань и крой указывали на то, что прежний владелец был, если и не знатен, то далеко и не беден. И уж никак не принадлежал к простому люду, к которому Фиалка старалась себя отнести, несмотря на то, что от нее разило знатным происхождением.

— Что застыл? Уходим, — она дернула лорда за рукав.

Рик сжал в руке меч своего предка и поспешил за женщиной. Она подбежала к деревьям, за которыми начинался лес, оглянулась на догонявшего ее лорда и метнулась за широкий ствол.

— Скорей, — услышал Риктор. — Не думаю, что это конец. Нужно убираться подальше.

Фиалка вновь остановилась и обернулась к мужчине, стукнув его по плечу кулаком:

— И зачем я подобрала тебя? Все насмарку, все!

— Что насмарку? — спросил Илейни, пробираясь следом за сердитой женщиной через плетенку из древесных корней.

— Все, — коротко ответила она. — Жила себе в уединении, видела людей, едва ли раз в год, и вдруг ты.

— Не я открывал переход, не я себя в него заталкивал, — сухо ответил Рик и остановился, прислушиваясь.

— Это Лоэль, — сказала Фиалка, не оборачиваясь. — Мой каяр.

— Огненные, — пробормотал мужчина, оглядываясь с опаской. — Это же кровожадная тварь.

— Сам ты… — она полуобернулась, бросив на лорда хмурый взгляд. — А он моя семья.

— Мой дракон мне тоже, как семья, — улыбнулся Рик, представив себе могучего летуна.

— У тебя есть дракон? — Фиалка остановилась ненадолго, уже более внимательно всматриваясь в Риктора. — Если тебя принял дракон, значит, ты не так уж и плох.

Сказав это, женщина снова устремилась вперед. Илейни поспешил следом.

— Почему я должен быть плох? — не удержался он от вопроса.

— Из-за тебя я лишилась дома, — буркнула Фиалка. Опять остановилась и резко обернулась. — Кстати, откуда ты знаешь язык северных таглаев?

— Кого? — опешил Рик.

— Когда я вбежала в дом, ты на их языке просил помощи, — пояснила женщина, но лорд все еще недоуменно смотрел на нее, и Фиалка, начиная сердиться, продолжила: — Нэми — помоги. На языке северян это слово означает призыв о помощи.

— Помоги? — Риктор окончательно растерялся. — Так звали мою… близкую мне женщину…

— Нэми — не имя, — отмахнулась Фиалка. Илейни открыл рот, чтобы ответить, но женщина вдруг накрыла его рот ладонью и насторожилась.

Риктор, потрясенный словами своей спасительницы, осознал, что, каждый раз обращаясь к наложнице, он просил ее о помощи. А следом пришло и понимание. Инверна хотела быть ему нужной, хотел быть значимой, и, не назвав своего настоящего имени, она слушала призыв о помощи, получая то, что ей было необходимо. Вместо заветного — люблю, она слышала — помоги, и второе заменило первое, потому что Нэми спешила сделать для своего возлюбленного все, что было в ее силах, и даже больше. Он говорил: «Нэми». Она слышала: «Ты нужна мне».