В объятьях демона (СИ)

Я уехала из страны – это было его условием. Десять лет прожила в Италии, начав с нуля свою жизнь. Но теперь достигла успеха и крепко стою на ногах. Поэтому уже не боюсь бросить ему вызов. Я приехала за тобой. Хочу увезти тебя в Италию. Хочу наверстать с тобой все упущенные годы. Ведь ты же поедешь со мной?

Влад посмотрел на мать. Лицо её было опухшим от слёз. Что он мог сказать ей? Он не был уверен в своём завтрашнем дне, не говоря уже о будущем.

- Мадам Моретти, - дверца в машину отворилась - это был охранник матери, - прошу прощения, но через полчаса вам необходимо быть не встрече. Нельзя опаздывать!

- Да, Давид, конечно, я понимаю, - отвлеклась она на охранника. - Влад, ты подумай над моим предложением. И завтра жду тебя в нашем загородном доме. Я пришлю водителя за тобой.

- Но отец…он…! – начал Влад.

- Об этом не беспокойся! Теперь он ничего не сможет мне сделать! – она обняла Влада и поцеловала в лоб, как всегда делала в детстве. – Поехали! - приказала она водителю, как только Влад покинул машину.

Истомин ещё долго провожал взглядом белый лимузин, уехавший в сопровождении эскорта из трёх машин с мигалками.

… - Ты уверен, что это она? – бросив газету на стол, спросил Истомин-старший у охранника, стоявшего как преданный пёс у ног хозяина.

- Точно, господин, это она. Посмотрите на фото в газете. Неужели не узнаёте?

- Да как она посмела вернуться! Я же велел ей навсегда исчезнуть из этой жизни! – Истомин с силой стукнул кулаком по столу, лицо его покраснело.

- В статье говорится, что её муж – Алессандро Моретти – известный итальянский бизнесмен и меценат. В Россию они приехали вместе с женой поддержать начинающего итальянского художника, устраивающего здесь свою выставку.

- Я знаю, кто такой Алессандро Моретти, этот человек известен и в криминальных кругах. И с ним лучше не связываться! Он нам не по зубам! – Истомин-старший ещё раз ударил по столу кулаком. - Ну, как она посмела! Эта стерва! Она обошла меня!

- Прошу прощения, - в дверь кабинета постучал другой охранник, - молодой господин вернулся. Вы же просили сразу доложить вам.

- Пусть зайдёт в мой кабинет! Немедленно!

- Понял, господин!

Через минуту Влад стоял напротив отца.

- Макс, оставь нас! – бросил Истомин-старший охраннику.

Тот быстро скрылся за дверью.

- Садись! – приказал отец Владу, показывая на стул напротив себя.

Влад подчинился.

- Ты видел её? – спросил отец, глядя прямо ему в глаза.

- Видел! - догадался, о ком речь, Влад.

- Что она тебе сказала? – подвинулся отец ближе к сыну.

- А что ты хочешь услышать?

- Ты знаешь, она бросила тебя десять лет назад! Чего же хочет теперь? Ты же не поверил ни одному её слову, так ведь, сынок?

- Сынок? Так ты меня назвал? Что-то на тебя не похоже! Больно ласково!

- Ты не ответил на мой вопрос! - говорил отец, уже повысив голос.

- А ты не ответил на мой! - решил поиграть с ним Влад.

- Ты же знаешь всю правду?

- Какую правду, отец? – ком стоял в горле Влада, ему было трудно говорить. - Правду о том, что ты никогда не любил ни меня, ни мою мать? От неё ты избавился, использовав в качестве инкубатора. А меня готовил как своего приемника, боясь того, что некому будет оставить свой бизнес, - единственное, что тебя волнует в этой жизни! Ты хотел, чтобы я был таким же как и ты, – жестоким, равнодушным, бесчувственным! Ведь ты же этого хотел?! Чтобы я мог предать, подставить, убить без зазрения совести! Не так ли? Ты ведь не думал о том, что я чувствую, как я мучаюсь?! Ты же не думал о том, что я не хочу такой жизни?! - слёзы градом падали на щёки Влада, он говорил уже стоя, захлёбываясь этими слезами.

Отец встал с места, дал ему пощёчину.

- Ты это хотел услышать, отец? – продолжал Влад.

- Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне! Я столько дал тебе в жизни! У тебя было всё – деньги, дорогие машины, личные охранники, власть над людьми. Ты никогда не работал. Ты жил и всем этим пользовался! А сейчас ты в чём-то обвиняешь меня! Разве ты не такой, как я?

- Нет, я не такой, как ты! Я не чудовище!

Отец дал Владу вторую пощёчину:

- Щенок! Нужно было утопить тебя ещё в детстве!

- Да, лучше бы ты это сделал! – Влад пятился к двери.

- Куда ты? Я тебя ещё не отпускал? – кричал отец, ещё больше краснея.

Влад повернулся к нему спиной и, не обращая на крики отца никакого внимания, направился к выходу.

- Остановить его? – спросил Макс, как только Влад хлопнул входной дверью.

- Не надо. Пусть катится ко всем чертям. Он уже отрезанный ломоть.

Через минуту «Ягуар» отъезжал от дома Истоминых. Влад был взволнован, слёзы не оставляли его. Он раздумывал над своей жизнью, над своей сломанной жизнью. И ему хотелось умереть в тот момент. Вот он разогнался и выехал на встречную полосу, несясь прямо на грузовик, ехавший на встречу…. Он был решительно настроен…. Несмотря на сигналы грузовика, Влад не сбавлял скорость, наоборот, нажимал на газ…. Ещё несколько метров и всё будет кончено…. Нет…. И здесь он струсил! В последнюю минуту вывернул руль вправо. Он остановился на обочине. Вышел из машины, сел возле неё на корточки и дал волю чувствам…

… - Вася, ну, пойдём погуляем, погода такая хорошая! - подруги наперебой пытались вытащить меня из дома.

- Девчонки, через три дня – последний экзамен. Я буду готовиться. Чего и вам советую! - я вновь уткнулась в книгу.

- Брось, можно подумать, ты ничего не знаешь. Тебе и готовиться не нужно – и так на «отлично» сдашь. Ну, пойдём в парк! – умоляли они.

Но я и не думала так просто сдаваться. Идти на улицу не было никакого желания – на меня опять напала неимоверная скука! Я скучала по Тану, которого уже больше недели не видела. И, мало того, не чувствовала его присутствия рядом с собой…

- Вась, ну, пойдём!

- Нет! И это моё последнее слово!

Поняв, что им не удастся меня переубедить, мои верные подруги ушли, оставив меня одну.

Я смотрела в учебник по философии, но ничего не понимала, думая совершенно о другом.

В дверь постучали. Не успела и рот раскрыть, как дверь распахнулась, и на пороге я увидела странную картину. Облокотившись на открытую дверь, обнявшись и слегка покачиваясь, стояли Генка и Истомин.

- Что это значит? – я развела руками.

- Это Истомин! – ответил Генка.

- Вижу, что Истомин. Ему что? Плохо? – я подскочила к повисшему на Генке Истомину со странным выражением лица.

- Думаю, ему очень хорошо, - улыбнулся Генка. - Он в стельку пьян!

- Кто? Истомин?

- Ну не я же!

Влад в этот момент выскользнул из рук Генки и развалился на полу возле двери.

- Боже мой, какой стыд! - я почувствовала, как покраснела. - А комендантша видела вас? Затаскивай его скорее в комнату! - суетилась я возле Генки.

- Нет, не видела. Она отошла на минутку. Я его и протащил.

- А зачем ты, вообще, притащил его сюда?

- А что я должен был делать? Он на лавочке лежал возле общаги и кричал твоё имя.

- Боже, какой стыд! - я чувствовала, что горю от стыда. - И что же теперь делать?

- Ничего! Что тут сделаешь! Пусть отоспится у вас, протрезвеет. А там видно будет!

- Он будет здесь до утра?

- А куда прикажешь его деть? Давай в коридоре его положим. Тогда, точно всем конец! Комендантша никогда к вам не заходит. Так что здесь он в полной безопасности.

- Но что я скажу девчонкам? И где он будет спать? А, если его ищут?

- Тебе не кажется, что у тебя слишком много вопросов? Ну, я пошёл.

- Подожди, помоги мне хотя бы на мою кровать его затащить. Не на полу же его оставлять.

Мы с Генкой взяли Истомина за руки-за ноги и положили на мою кровать. Генка ушёл, оставив меня наедине с тем, к которому я испытывала непонятные чувства. С одной стороны, я ненавидела его в свете последних событий, считая предателем и обманщиком. Но, с другой, мне он нравился, и я его искренне жалела из-за несчастной судьбы. Никогда не имевший любящего отца, в десять лет он лишился любви и матери. Что может быть хуже для человека! Я смотрела на спящего Истомина. Он улыбался, наверное, что-то снилось. Лицо его было добрым, наивным, как у ребёнка. Мне захотелось поцеловать его…. Я наклонилась ближе, дотронулась своими губами до его губ. В эту минуту он вдруг обнял меня обеими руками, так, что я, не ожидая этого, упала ему на грудь. Смутившись, поскорее попыталась выбраться из его объятий. Если бы девчонки вошли в ту минуту в комнату – разговору было бы на неделю.