Обреченность (ЛП)

Хитрый ублюдок подкрался ко мне.

— Положи свои ладони на дверь, туда, где я смогу их видеть.

Я перемещаюсь и слышу щелчок предохранителя.

— Я сказал, положи свои гребаные руки на дверь, где я смогу их видеть, мудак, — голос мужчины сопровождается худшей вонью из рта, с которой я когда-либо сталкивался, и его зловонный рот прямо рядом с моим лицом.

Я делаю глубоких вдох через рот, пытаясь не чувствовать зловоние, но я, бл*дь, могу ощущать эту гадость на своём языке.

— Это — то, что я пытался сделать, ты — *банный идиот. Теперь, убери подальше от моего лица своё зловонное дыхание, или я вырву твои морщинистые яйца и использую их как кляп.

Мой пока ещё невидимый компаньон смеется так, как будто он думает, что я полное дерьмо.

Его смех гонит его паршивое дыхание прямо в мой нос.

Этот мудак умрёт.

Удар головой назад, сопровождаемый ударом локтем по его гортани, и вонючий урод оказывается на полу у моих ног. Его сокрушенное горло блокирует воздух к его легким, и его лицо становиться симпатичного синего цвета.

Хватая его за сальные волосы, я выворачиваю голову, чтобы он смотрел на меня, и демонстрирую ему мою любимую игрушку.

— Это, — я передвигаю мою «Бусси Батл Мистрес» (Прим. марка ножа), десятидюймовую двухфунтовую красотку, которая является в буквальном смысле острой как бритва, — …это Мисси. Она всюду со мной, и она только что сказала мне, как ей не терпится отрезать твои яички. И не говори, что я не предупреждал тебя.

Он по-прежнему задыхается и скулит, как девчонка. Его потрясенное и испуганное лицо — произведение искусства, и я хочу глазеть на него, пока он не обмочится, но, к сожалению для меня и к счастью для него — у меня нет на это времени.

Два быстрых взмаха, и перед его джинсов теперь имеет удобную откидную створку, ещё три взмаха и у его шаров теперь новый дом.

Я оставляю парня с неприятным запахом изо рта, давайте называть его Хэл* для краткости, воющим на грязном полу (Прим. ироничное прозвище, данное героем парню, — отсылка к слову «hallow» — плакать, завывать от боли). Когда я говорю «воющим», я имею в виду испускающим неразборчивый шум, пока он задыхается из-за собственных мешочков с орешками.

Он не может сказать, что я не предупреждал его. В действительности, он не сможет вообще ничего сказать.

Я вытираю Мисси, возвращаю её в ножны на моём бедре и открываю до этого запертую дверь.

Мое появление неожиданно.

Откуда я знаю это?

Да потому что два мужика и одна женщина, оккупировавшие комнату до меня, прекратили всё, что они делали, и развернулись в мою сторону.

И то, чем они занимались, — причина, почему я здесь.

— Эй, парни, — сладко улыбаюсь я, в то время как медленно захожу в большую комнату через дверной проём, под звуки, которые издает умирающий Хэл, корчась позади меня. — Кто-нибудь заказывал кровь?

Эпилог

Часть первая

Тишина.

Темнота.

Я знаю, что он у меня за спиной.

Даже с моими завязанными глазами, я могу ощутить его, почувствовать его, жаждать его. Каждая часть меня настроена на него, и он манипулирует этим фактом, а я позволяю ему это.

Жар — первое, что я почувствовала.

Тепло от его мощных ног проникает в кожу позади меня. Грубые волосы, что покрывают его мускулистые бёдра, щекочут мою обнаженную задницу, заставляя меня извиваться на холодной коже, к которой я прижата грудью.

Я на коленях, верхняя часть моего тела прижата к мягкой кожаной скамье, мои руки связаны за спиной в локтях.

Я могу быть лишена зрения и возможности прикосновения, но я по-прежнему могу слышать, всё ещё могу чуять запах и пробовать на вкус. Забрав два из моих чувств, мои другие три стали острее.

Я могу слышать его дыхание и ощущать каждый его выдох на обнаженной коже моей спины.

Я могу чуять его кожу — мускусный, восхитительный аромат, такой мощный, что я хочу вдыхать его, поглотить и позволить ему окутать меня.

Я могу распробовать его на своём языке, в то время как он обхватывает одной сильной рукой мою челюсть, приоткрывая мои губы своим крупным большим пальцем. Искушение укусить поглощает меня, и я делаю именно это, зарабатывая шипение из его губ и резкий удар по моему заду.

Однако он не говорит, не наказывает меня и не высказывает мне недовольство. Вместо этого, он устраняет контакт с его телом, оставляя меня мерзнуть. Я извиваюсь, безуспешно пытаясь вернуть его прикосновение, пока мои груди и голова по-прежнему лежат на мягкой кожаной скамье.

— Пожалуйста, — стонущая мольба с придыханием срывается с моих пересохших губ. В моем рту всё онемело, мои вздохи учащаются до тех пор, пока я не задыхаюсь от потребности.

А он по-прежнему не прикасается ко мне.

Я кручу моей задницей, приглашая его взять, использовать, безжалостно разграбить.

По-прежнему ничего.

Моя потребность превращается в ярость, пузырящуюся под моей кожей. Мои связанные руки трутся о жесткие верёвки. Кулаки сжимаются, вынуждая ногти глубоко впиться в мои ладони.

— Я твоя, Коул. Возьми меня.

Пять слов. Пять слов, которые освобождают меня.

Он стремительно обхватывает мои волосы, и я чувствую натяжение кожи моей головы, когда он наматывает их на свой кулак. Одна его рука в моих волосах, другая оборачивается вокруг моей шеи. Его большая ладонь опаляет мою кожу, его длинные пальцы сильно врезаются, ограничивая мой воздух.

Вздох застревает в моей груди, и он использует этот момент, чтобы выпустить мои волосы и сильно шлепнуть меня.

— Скажи мне, принцесса, — его хриплый, скрипучий голос щекочет моё ухо. — Ты намокаешь, когда я не даю тебе дышать? — рука собственнически сжимает мое горло, в то время как другая на моей попе ласкает кожу, на которой все еще чувствуется жалящее ощущение после его удара, и скользит между моими ногами, чтобы найти меня, истекающую от желания.

— Ах, принцесса. Я знал, что в тебе есть немного тьмы, желающей вырваться на свободу.

Он резко отпускает моё горло и захватывает мой задыхающийся рот в зверском поцелуе. Его язык глубоко погружается, доминируя надо мой, и ворует последние остатки воздуха из моих легких. Я ощущаю себя так, как будто могу пройти через безумное использование моего тела для его удовольствия и при этом реализовать всю власть, что я держу в своих руках. Моё подчинение — по-прежнему сильнейшее возбуждающее средство.

Имитируя толчки языка, его талантливые пальцы глубоко погружаются в мою киску, находя скрытые места, наполняя их электричеством, и каково это — чувствовать волны пульсирующего удовольствия от моей сердцевины, проносящиеся через всё моё тело.

Разрывая поцелуй, он кусает мои губы, затем шею, прикусывая мои плечи — отмечает моё тело своими зубами.

К тому моменту, когда его губы достигают моей попки и прикасаются к ложбинке на пояснице, я готова взорваться.

Словно ощутив это, его пальцы останавливают манипуляции, и его прикосновения полностью оставляют меня. Бессмысленный, порывистый и нуждающийся стон исходит из глубин моей груди, и он использует его как сигнал начать ласкать меня снова.

Разводя ягодицы в стороны, его теплый влажный язык обводит моё запретное отверстие, сводя меня с ума, мои бёдра совершают круговые движения, чтобы получить большее количество этих запретных прикосновений.

Он игнорирует мои попытки взять больше, чем он хочет дать, и перемещается ниже по моим складочкам киски, облизывая мою киску, как изголодавшийся. Его злой язык чередует подталкивание глубоко внутрь и порхание по моей нежной коже. Эффект сводит сума. Когда его руки скользят по моему переду, а его дьявольский большой палец начинает играть с моим клитором, я кричу после всего нескольких ударов, мои ноги сжимают его голову, моё тело неудержимо трясётся. Прежде чем я спускаюсь откуда-то из-под потолка, он заполняет меня одним жестким толчком. Его толстый член растягивает меня, касаясь тех частей, которые никогда не были затронуты прежде.