Соль и серебро

Я роняю голову на землю и снова натыкаюсь на чертов камень.

Я перекатываюсь и смотрю на Райана из-под ресниц. В какой-то момент во время нашего сексуального безумия с него слетела шляпа, и теперь его волосы разметались во все стороны. Они отросли и начинают виться. Мне хочется запустить в них пальцы. Мне хочется куснуть его, впиться в его губы, пососать соски и потрогать его везде — но мне это не светит. Это лишь то, чего я хочу, не то, что я должна делать.

— У-у-у… — Я отворачиваюсь от него и кладу голову на руки.

Трава пахнет травой, и это так прекрасно, такая удивительная перемена после запахов крови и смерти. Солнце сияет и греет, и мне хорошо в первый раз с тех пор, как я обнаружила, что Дверь исчезла.

— Элли, — зовет он и нежно касается моего плеча. — Элли.

— Да-а-а-а? — отвечаю я.

Я чувствую его движение, когда он садится.

— Черт! Асмодей.

— Будь здоров, — говорю я, будто он чихнул.

Во всяком случае, это слово было похоже на чихание. Имею в виду, я привыкла к странным языкам и прочей ерунде, но Асмодей — это что-то новенькое.

— Асмодей. Демон-обманщик. Дерьмо! И мы ведь его видели. Он сидел за кругом, когда мы ложились спать.

— То странное существо, похожее на льва? — Он кивает. У меня зарождается смутное подозрение. — Что этот демон делает?

Райан вздыхает и трет лицо ладонью:

— Заставляет людей заниматься сексом.

— Что?! — Я тоже сажусь, и мои волосы рассыпаются по плечам.

Я словно еще чувствую руку Райана, как он потянул меня за волосы, заставляя голову откинуться, чтобы прильнуть к моей шее. Я слегка вздрагиваю. Я опять хочу его. Вот только…

— Нас только что изнасиловал демон?

— Нет, — отвечает Райан. — Он бы не смог нас заставить. Он… выявляет то, что есть. Христианские демоны все такие. Ведь грех существует внутри человека, так что…

— Значит, этот демон приходит, заставляет нас раздеться, и все, что он делает, — просто говорит, что мы и так хотим это сделать? — Райан смотрит в сторону. Я резко моргаю. — Ладно, или что я хочу это сделать. Не ты, по всей видимости. Прости, что этот информированный демон сбил тебя с толку. Он не вернется, правда?

Райан качает головой, перед тем как снова взглянуть на меня.

— Это не только ты, Элли, — возражает он. — Ты знаешь, что я чувствую…

— Заткнись! — перебиваю я. — Я не нуждаюсь в том, чтобы ты был охотником, героем или еще кем-то и спасал меня с помощью заигрываний. Я видела, как ты делаешь это с другими людьми. Я видела, как ты это делаешь с Дон, с Амандой, с тупыми блондинками на улице, — черт побери, я видела, как ты делаешь это со Стэном. Ну и что с того, что демон покопался в моем грязном белье? Мне ни к чему, чтобы ты пытался меня утешить.

Мозоли на его ладони — мозоли от пистолета, ножа, тяжелой работы и магии, — я чувствую их жесткость на лице, когда он поворачивает мою голову к себе и его рот грубо прижимается к моим губам. На вкус он словно трава, и соль, и жар, и — настоящее. Внезапно он прерывает поцелуй. Я испугана, но он просто смотрит на меня, и… он не смотрел на меня так со времен первого поцелуя, так, словно я убиваю его самим фактом своего существования. Словно он убивает меня.

— Нет, — говорю я. Я удерживаю его лицо руками, чтобы он не смог снова от меня отвернуться. — Я настоящая. Я здесь. И ты не моя погибель.

Я произношу это громко, словами, и затем я говорю это прикосновением губ к его лбу, к горячей коже и тревожным складкам. Я целую его щеку, нос и его. Я целую его, и его рот открывается под моими губами, и я падаю в него, в чувства, в его вкус, и его руки обвиваются вокруг моей талии, притягивая и прижимая меня.

Мы можем стать ближе, я знаю, что можем. Я увлекаю его обратно на землю, не выпуская из объятий. Он вздыхает и кладет мне голову на плечо.

— Я должен сказать тебе, Элли. Хочу, чтобы ты знала, — шепчет он мне в кожу.

Так тихо, так легко его дыхание скользит по моей коже, и мои соски поднимаются и твердеют от этого ощущения. Его рука медленно движется к моей груди. Ладонь касается соска, очерчивает круги, и от этого легкого прикосновения я схожу с ума. Он останавливается и снова убирает руку, как будто я — это конфетка, которую ему нельзя пробовать.

— Мои аватары, — продолжает он, — это не богини. Это те женщины, с которыми я был. Которых любил. Три женщины, все мертвы. Они пошли за мной. Они предупреждают меня. Предупреждают тебя. — Его голос пустой и одинокий; — Это плохая мысль, Элли. Эта мысль всегда была плохой.

— Ты идиот, — отвечаю я, потому что он действительно идиот, и мне хочется плакать. — Значит, Исида, Иштар и эта кошка — они были охотниками?

Он прерывисто дышит.

— Нет, они были обычными девушками, такими же, как ты.

Я притягиваю его голову к себе, и он так изумлен; что умолкает.

— Не такими же, как я! — яростно возражаю я. Посмотри, где мы. Не хочу обидеть твоих призраков или кто они там, но готова поспорить, что они бы обделались, если бы прошли сквозь Дверь в Ад. Готова поспорить, что они не убивали демонов. Не сражались. Я не они, Райан. Я никогда такой не была. Ты можешь быть со мной.

Он пристально смотрит на меня, сомневающийся и потерянный, и на какой-то миг мне кажется, что я слышу мурлыканье львицы, и в этот миг его глаза наполняются выражением, которое я никогда прежде не видела ни у него, ни у кого-то другого, и, когда он целует меня, это похоже на то, как мы целовались впервые, только на этот раз нежно и немного неуклюже.

Я научилась языку бровей, но я понятия не имею, что он говорит ртом.

Когда он отстраняется, я сильно возбуждена и рассчитываю снова заняться любовью, но он действительно отстраняется и встает. Я хмурюсь. Что происходит в его чертовой переменчивой голове?

— Где моя шляпа? — спрашивает он, и я поднимаю ее с земли и протягиваю ему.

Вот он стоит, голый и в шляпе. Я так хочу прижаться к нему изо всех сил, клянусь, но он отворачивается. Сзади вид такой же чудесный, как и спереди, все эти мышцы, и круглый зад, и мощные бедра. Я никогда не считала себя поклонницей задниц, но Райан заставил меня по-новому посмотреть на саму себя — так почему и это не может измениться?

— Ненавижу просить тебя об этом, — говорит Райан, все еще спиной ко мне, — но тебе надо найти Дверь.

— Разве мы… Имею в виду, разве это не видение или что-то в этом роде? — неуверенно спрашиваю я. Потому что это может быть просто совместная галлюцинация, со мной и более странные вещи происходят каждый день перед завтраком.

— Нет, — подтверждает он мои опасения. — Это…послушай, есть адские измерения, так? Некоторые из них достаточно велики, чтобы занять собой целый мир. А некоторые очень-очень маленькие. — Он проводит рукой вокруг почти беспомощно. — Если это Асмодей, он, вероятно, просто подобрал что-то наиболее близкое к нашему идеалу.

— Мой идеал… это трава?

— Мм?..

Впервые я слышу в его голосе неуверенность относительно чего бы то ни было. Черт побери!

— Значит, трава, вода и солнечный свет. Ладно.

Я убираю волосы за уши, хотя это выглядит ужасно, и мне отчасти хочется, чтобы Иштар оказалась поблизости и я не была единственной голой цыпочкой в этих краях.

— Ты можешь найти здесь Дверь? Ты не должна… имею в виду, тебе не надо говорить с ней. Не проси ее ни о чем. Просто найди. — Он не оборачивается.

Я знаю, он чувствует себя неловко, но я чувствую себя отвергнутой. Просто потому, что я понимаю его чувства? Ему не очень комфортно вести себя со мной так странно?

Но как бы то ни было…

Я закрываю глаза и шепчу: «Где ты?»

И когда я открываю глаза, рядом с Райаном стоит Дверь.

Привет, — говорит она, и клянусь, это звучит жизнерадостно. — Войди в меня, Элли.

«Чего ты хочешь?» — спрашиваю я подозрительно.

Я ничего от тебя не хочу, — отвечает она.

— Она ничего не хочет от меня, — говорю я Райану, и он резко кивает, поворачивается и входит в Дверь.

Я задерживаюсь. Здесь хорошо, и я на самом деле не хочу возвращаться в измерение христианского Ада, полное воплей и смерти. Дверь… она хорошенькая. Она высотой в половину меня, и внутри ее другая Дверь, и там еще одна, и еще одна, каждая следующая меньше предыдущей. Вверху она чуть-чуть шире, чем внизу, и на ней вырезаны иероглифы. Уверена, что Райан или Рокси — или, черт ее дери, Нарния — могли бы прочитать их, но для меня это просто орнамент.