Вступление (ЛП)

ощущаю умиротворение и принадлежность к этому месту, как нигде прежде. Я смотрю вниз на

лес, вверх на небо. На одном дыхании я расставляю руки в стороны и, изогнув спину, ныряю вниз

в открытое пространство. Холодный приятный воздух проносится мимо ушей. Я должна быть

напугана, но мне весело, вместо крови в моих венах бежит электричество. Я делаю сальто и легко

приземляюсь на ноги. С моих губ слетает смешок.

— Ари… — звучит голос за моей спиной.

Я застываю, сжимаюсь всем телом, пока поворачиваюсь, и в итоге вижу Гретхен, ее рот

широко распахнут, а глаза округлены от страха.

— Я видела, как ты сюда шла… Я пришла проверить тебя. Я… я…

— Гретхен, подожди, — говорю я, когда она поворачивается, чтобы уйти. — Это не… Я

не…

Я пристально смотрю на нее, и она глядит в ответ, но не как моя лучшая подруга. Она

смотрит на меня так, словно видит меня впервые. Мои глаза наполняются слезами, и я

неосознанно всхлипываю. Тяжесть от того, что я только что сделала, увиденное Гретхен, Райден,

военная стратегия, Джексон — все это достигает предела у меня в голове. Я так больше не могу.

Такое ощущение, словно с того момента, как моя жизнь была хоть в какой-то степени нормальной,

прошли целые года, десятилетия. Мне хочется нормальной жизни. Я хочу быть нормальной.

Но я знаю, что уже не такая, как все. Я чувствую это где-то внутри, но все еще не знаю, что

со мной происходит. Я становлюсь одной из них? Или уже одна из них? Я не знаю. Я ничего не

знаю. Я ничто. Все в моей жизни кажется сейчас таким глупым. Если я на половину принадлежу к

каждому из этих видов, то не могу выбрать, какая часть меня является настоящей, какая часть

имеет право на жизнь. Для меня это уже слишком. Я продолжаю всхлипывать с новой силой и

чувствую, как рука ложится мне на спину.

— Ари, поговори со мной, — произносит Гретхен. — Я не буду тебе осуждать. Обещаю.

Поговори со мной.

Я поднимаю на нее взгляд, мои глаза горят от слез, и прислоняюсь спиной к большому дубу,

с которого только что спрыгнула. Гретхен сидит напротив меня, никакого осуждения, никаких слов

сожаления. Я могу ей доверять, в этом я уверена. Я неровно вдыхаю, выдыхаю, и слова начинают

вытекать наружу.

— Полагаю, все началось с Джексона.

И я рассказываю ей все. О том, что он Древний. О военной стратегии. О том, что я сделала,

что планирую сделать, кем, как я думаю, становлюсь. Она слушает с интересом, ни разу не

перебивает. Когда, в конце концов, перестаю говорить, я поднимаю на нее взгляд.

— И так… что ты думаешь?

— Думаю, я неимоверно завидую тому, что тебе удалось поцеловать такого аппетитного

парня, как Джексон. Ты смогла спрыгнуть с этого проклятого дерева и при этом не распрощаться с

жизнью.

Мы обе разрываемся от смеха. Сейчас уже темно, и на нас падает лунный свет. Гретхен

перестает смеяться, и я боюсь, а вдруг она собирается убежать, громко крича, однако, вместо этого

она крепко меня обнимает.

— Ты моя лучшая подруга, несмотря ни на что. Все будет хорошо. Я помогу тебе, если это

будет в моих силах, хорошо?

Я киваю.

— Хватит говорить обо мне. Ты искала меня. Все ли в порядке?

Она прислоняется к близстоящему дереву, но поскальзывается на разбросанных листьях. Я

ловлю ее за мгновение до того, как ее голова ударилась бы о дерево. Мы обе замираем.

— Как ты…? — начинает Гретхен.

— Я не знаю.

— Способна ли ты на что-нибудь еще?

Я пожимаю плечами, и на лице Гретхен появляется легкая улыбка.

— Давай посмотрим, — Она подскакивает с возбуждением, но я не в настроении, чтобы

проверять всевозможные странности, живущие во мне.

Она хватает первый попавшийся камень и подбрасывает его в воздухе снова и снова, затем

смотрит на меня, готовясь запустить камешек мне за спину. Не знаю, почему я двигаюсь, но что-то

внутри меня хочет доказать, что я могу остановить камень, парящий в воздухе. Камень покидает ее

руку, и уже в следующую секунду он оказывается в моей ладони. Я сделала движение, я

чувствовала, как сдвинулась моя рука. Мои рефлексы прореагировали быстрее, чем я смогла

понять, что хочу сделать. Это всего лишь мышечная реакция. Я опускаю взгляд на камень,

озадаченная как никогда. Мои рефлексы, да и я сама стали быстрее, и мне интересно, могу ли я

делать ту одну единственную вещь, которая отличает людей от Древних.

Я кручу камень в руке, пока не нахожу острый край, и провожу им по своему предплечью.

Кровь стекает тонкими струйками по всей руке.

— Ари, какого черта?

— Подожди, — говорю я, не сводя глаз с пореза, но ничего не происходит. Он лишь

продолжает кровоточить все сильнее и сильнее и, в отличие от Древнего в аквариуме, совершенно

не заживает. Меня переполняет чувство разочарования. Не знаю, почему я надеялась, что это

сработает. Полагаю, я бы предпочла принадлежать полностью к одному виду, чем быть частью

двух. Должно быть, во мне слишком мало ксилемы, иначе бы рана уже зажила.

Гретхен берет мою руку и оборачивает вокруг нее свою куртку.

— Давай, тебе необходимо попасть домой и нанести на порез заживляющий гель.

Я вздыхаю.

— Спасибо. И спасибо за то, что не считаешь меня сумасшедшей.

— Кто сказал, что не считаю? — произносит она с улыбкой и берет меня за вторую руку. —

Давай отведем тебя домой. Я не хочу рисковать, став твоей первой жертвой или кем-нибудь еще.

Несколько минут спустя, я проскальзываю в дом, пытаясь услышать хоть одного из

родителей, но вокруг лишь жуткая тишина. Я думаю о том, чтобы им позвонить, но вместо этого

поднимаюсь в свою комнату, радуясь тишине. Мое тело измождено во всех отношениях, а лицо

отекло от слез. Давно я не позволяла себе так выпускать эмоции наружу, и сейчас все чего я хочу,

так это забраться в кровать и забыть обо всем на одну ночь.

Комната погружена в темноту, когда я в нее захожу, но вскоре каким-то образом мне удается

видеть или как минимум чувствовать все, что находится вокруг меня. Я говорю себе, что лишь

потому, что это моя комната, но где-то глубоко внутри мне интересно, является ли это еще одним

результатом моих изменений. Я направляюсь в ванную, чтобы промыть порез и нанести

заживляющий гель, когда ловлю свое отражение в зеркале. Я пододвигаюсь ближе, пока мне не

становится видно только свои глаза: раньше они были такие же изумрудные, как у мамы, а теперь

стали сине-зелеными. Потрясающе. Я иду обратно в комнату, чувствуя одновременно и

беспокойство, и возбуждение.

— Ари? — Зовет меня Джексон со стороны окна, тем самым сильно меня пугая.

— Привет, — говорю я.

Он пересекает комнату и берет меня за руку, лицо его сморщено от беспокойства.

— Что случилось?

— О, ничего. Я просто повела себя глупо. Думала, что смогу… Это глупо, — Я колеблюсь и

затем добавляю. — Я тебя ждала.

— Знаю, прости, — произносит он, садясь рядом со мной на кровать. — Меня вызвали

обратно на Лог. Все хорошо?

Я смотрю вниз.

— На самом деле, нет. Они планируют применить тактику, в которой какие-то вещества,

передаваемые воздушным путем, помешают ксилеме излечить вас. Там был один Древний: они

звали его Райден. Он просил о помощи. Поэтому я и связалась с тобой, — Наши глаза

встречаются. — Я хочу вернуться, чтобы освободить его.

— Райден мертв.

У меня сжимается грудь. Они убили его. Нет, я позволила ему умереть. Я проглатываю

настигнувшую меня печаль. Злость берет верх над всеми остальными эмоциями.

— Мы должны что-то сделать. Достаточно разговоров. Мы должны действовать.

Я подробно описываю каждую секунду, проведенную в лаборатории, и жду, пока Джексон

переварит все, что я только что ему сообщила. Он прислоняется к передней спинке кровати и