Песнь лихорадки (ЛП)

— Эк! Лети сейчас! — она резко клюнула ее в щеку, как будто подталкивая к действию.

— Я не могу, — сказала Эобил. Она в ловушке. Такую судьбу для нее приготовил король? Он решил положить конец ее существованию таким жестоким и ироничным способом, потому что она заставила его посмотреть в глаза тому, во что он отказывался верить тысячелетиями — что его любовница оставила его по доброй воле? — Иди! — она снова прикрикнула на птицу. — Она питается смертью и разрушением. Я не дам ей еще больше того, чего она хочет.

Т'Мурра все равно продолжала цепляться коготками за ее плащ.

— Слезай с меня! — она легонько шлепнула ее по оперенному животику.

— Эк! — она укоризненно посмотрела на нее и взлетела, громким криком вторя ее словам: — Дай ей то, чего она хочет!

Т'Мурра взмыла в безопасность ночного звездного неба, снова и снова выкрикивая случайные слова. Даже будучи миролюбивой Зарой, она иногда жаждала надеть намордник на болтливые клювики своих спутниц.

Приготовившись, она повернулась лицом к своему будущему палачу.

МакКайла О'Коннор, юное дитя, которое она так часто навещала во снах, теперь стала взрослой женщиной, ее джинсы покрывала корка засохшей крови и внутренностей, волосы превратились в неукротимые космы из спутанных колтунов, взгляд ее глаз был совершенно и абсолютно безумным.

Черные радужки вытеснили зеленый цвет, и глядя на нее сквозь расплывчатое Зеркало, королева Фейри ощутила тень сожаления. Она манипулировала О'Коннор точно так же, как манипулировали ей самой. Как король Фейри ремонтировал смертную Зару, так и королева Фейри ремонтировала смертную Мак.

Но сожаление ничего не меняло, будь оно сильным или лишь тенью. Синсар Дабх полностью владела некогда человеческим телом, а золотистое сияние души О'Коннор уже угасало. Ни одна душа не продержится долго, одержимая таким злом, которое теперь столкнулось лицом к лицу с Эобил с единственной целью — убить ее и поглотить Истинную Магию ее расы.

Нет. Не ее расы.

Расы, которую она презирала.

Раса, которая скоро вымрет без Песни Созидания.

Ну и поделом ей.

Книга, несомненно, потом отправится на поиски эликсира, станет бессмертной, тем самым окончательно предрешив смерть души О'Коннор. Она полностью станет монстром, подобным тому, что завладел ею.

Эобил прищурилась. Она чувствовала поблизости других, тех, кто жаждал остановить Синсар Дабх. Она также ощущала присутствие легендарных четырех камней, высеченных из кандалов тюрьмы Невидимых, с выгравированными на них мощными заклинаниями, способными удержать Синсар Дабх в подвешенном состоянии.

Еще не все потеряно.

Ее губы скривились в надменной насмешке.

Он тоже приближался!

Тот, кого она умоляла об одолжении, тот, кто солгал и под видом бокала вина за ее свободу украл ее воспоминания, а затем вынудил прожить сотни тысяч лет среди ее врагов. Притворялся союзником на ее стороне. Контролируя ее, придавая ей форму. Забирая желаемое, пока у нее не осталось ничего из того, что он хотел — и тогда он попытался убить ее.

Круус был с ними.

— Эк! — громко крикнула Т'Мурра где-то в вышине, эхом повторяя ее слова. — Дай ей то, чего она хочет!

Эобил склонила голову набок и резко посмотрела наверх. Слова Т'Мурры уже не казались случайными.

Глава 27

Мак

Так вот каково это — быть Синсар Дабх.

Только лучше. Я свободна даже от ее легкого раздражения и самодовольства.

Не осталось никаких эмоций и желаний.

Я — совершенный прицел, воля без личности.

Я — наведенная стрела без эго.

Я без труда завладеваю своим телом, выселяя паразита, который думает забрать то, что принадлежит мне.

Я чувствую маленькое темное пятнышко, оставшееся от него как будто вдалеке.

Как смеет это ходить в моих стенах?

Это мое королевство.

Глава 28

Синсар Дабх

Я делаю выпад в сторону зеркала, бросая принцессу и оставляя ее позади. Закутанная в кокон, как Круус и Горец, она не представляет для меня угрозы, не может претендовать на Истинную Магию. Я жажду вкусить заслуженную победу и вернусь к ней и остальным моим игрушкам позже, когда у меня будет предостаточно времени, чтобы смаковать их страдания. Теперь я понимаю, что когда вселенная позволила Джаде забрать мое копье, она была на моей стороне, а не против меня, как я подумала изначально. После долгого заточения я слишком торопилась и быстро убила бы всех троих. Теперь же я могу растянуть их пыт…

ОСТАНОВИСЬ.

Мои ноги так резко останавливаются на черном мраморном полу, что я едва не падаю лицом вперед. Я пытаюсь рвануться вперед, но остаюсь на месте, словно вкопанная.

Я склоняю голову набок, больше не сопротивляясь и обдумывая странную причуду, заставившую меня просто остановиться. В человеческой форме у меня появилась возможность «чувствовать нутром»? И это чувство подсказывает, что существует некий риск, который я не приняла в расчет?

Я оцениваю королеву Фейри, ее расплывчатый силуэт за Зеркалом. Я держу в руке копье. Для меня здесь нет никакого риска.

Я вновь совершаю рывок.

ОСТАНОВИСЬ.

Мои ноги вновь остаются на полу, в считанных шагах от цели. Я так близко, что могу протянуть руку и коснуться Зеркала.

Голос принадлежал мне.

Но не был моим.

Тогда чьим? Внутри меня есть еще какое-то существо, которое все это время скрывалось от меня? Этот голос не принадлежал соплячке МакКайле. Это превратилось в бессознательного эмбриона внутри меня. Это уползло прочь, когда я позволила Этому взглянуть на одно из прекрасных убийств, совершенных нами. Это съежилось под стремительной атакой иллюзий вины, причастности, сожаления. Что, черт подери, такое сожаление? Я никогда не могла понять этой запутанной эмоции. Это никогда не могло говорить таким голосом.

Это голос силы.

Кто это? ЧТО ЭТО?

ЖЕЛАНИЕ, ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТЬ И ВЕРНОСТЬ ВЫБРАННОМУ МНОЙ ПУТИ, говорит МакКайла голосом, в точности похожим на мой.

Я бы застыла на месте, не будь я уже неподвижна.

Что такого сотворило Это?

Как Это сотворило это?

Мой разум закручивается, танцует и мечется меж кусочков и частичек, фактов существования МакКайлы, которые я неустанно собирала годами. Я знаю это хиленькое создание! Я знаю его лимиты, его слабости. Я знаю, на что Это способно. А НА ЧТО НЕ СПОСОБНО.

Ааааах. Я бы прищурилась и улыбнулась, если бы могла контролировать наш сосуд, но в данный момент Это удерживает меня неподвижной.

Это не пыталось двигать мое тело. Не пыталось отстранить меня. Это неспособно на подобное. Не более, чем Это способно поддерживать эмоциональное состояние временной мощи, которого Это достигло. Это — новичок, мерзкий притворщик, претендующий на трон, который ему никогда не удержать.

Я хихикаю.

— Я польщена, правда, но смирись, МакКайла.

Это казалось мертвой, потому что Это ИМИТИРОВАЛО меня. Это сотворило то, что казалось мне невозможным для столь несовершенного существа. Отсекло эмоции как кожу, которую Это может снимать и надевать по желанию.

Изучала ли МакКайла меня, как я изучала ее?

Неважно.

Я НАСТОЯЩАЯ.

Это — нет.

Я делаю то, что делала прежде столько раз — тянусь к ее подсознанию и наполняю его яркими образами, чтобы манипулировать и отвлечь. Использовать столь-удобную-для-использования часть Этого. Я показываю Этому, что Это сделало с Кристианом, с Круусом, и жду, пока Это разлетится на осколки.