Саяна. Или когда по другому нельзя (СИ)

Заметив, что я наконец дописала и просто сижу с улыбкой смотрю, на то, как она втихаря от меня, да и от музы тоже, пытается её располосовать прутиком, Женя нагло, а то бишь не спрашивая, а просто вырвав из рук, отобрала у меня листик со стихом, который, между прочим, под влиянием музы я написала для, собственно, её скромной особы и начала читать. Это только если её не знаешь хорошо, можно подумать, что она все нагло делает. Это всего лишь её оболочка. На самом же деле Женя очень милая, добрая и отзывчивая девушка (В душе, а душа в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце (заяц в шоке), заяц в сундуке, а сундук под замком на искусственном спутнике Земли.) и просто скрывает за маской все свои достоинства боясь, что лишь на немного стоит открыть свою душу или сердце и в них наплюют, раздавят, как хрустальный бокал, выбросят, как ненужную вещь, растопчут, как сигарету... Так, по-моему я очень сильно увлеклась состоянием души моей сестрички, так как  она уже минуты три, что-то говорит очень сильно жестикулируя. Ай, а по голове за что? Я же уже слушаю. Ну по крайней мере пытаюсь. Ну не могу же я слушать, когда меня по голове бьют. Тем более веником.

- Так ты меня слушаешь или нет?- наконец угомонилась сестрица.- Или мне продолжать?

Я кивнула пряча улыбку. Ну, что с вас людей возьмешь? Ну честно слово, как дети.

-Так ты меня слушаешь?- подозрительно поинтересовалась Женя помахивая веником (Веник кстати пролетал в нескольких сантиметрах от носа музы. Вдохновение с ужасом взирало на своё будущее. Проще говоря на веник.). Я снова кивнула и вновь погрузилась в свои мысли. В итоге я услышала лишь концовку ее поучительного монолога.- ...И после всего этого ты продолжаешь трепать мне и себе драгоценные невосстанавливающиеся нейроны.

Я вздохнула и попыталась прервать ее. После того, как ничего не получилось я подобралась к сестре и, закрыв ей рот рукой, что кстати было больно, так как она начала кусаться, попросила её

- Женюшь, а по-русски?

Женька замумукала.

- Чего? Ах, да! - Отпустила я её.

- Ну ты снова за старое?- Спросила сестра немного отдышавшись. (И не смейте говорить мне, что я садистка!)- Я тебя уже сколько раз просила?

- Что снова?- не въехала я.

Женя протянула мне листик со стихом, что упорно зачитывала до дыр до этого момента. Я немного поразмыслив  все- же взяла его, решив узнать, что я написала, так как, когда его писала,  была “не здесь”. Я думала, а рука, тем временем, что-то упорно выводила на тетрадном листе. И я начала читать.

 “Стих про дождь“.

Я вновь проснулась от скрипа окон.

И только на сердце, на душе печаль.

Сквозь слёзы говорю любви вон.

Ты, как обычно, рядом, так я уйду, ты знай.

Не останусь все время на месте.

Только с ветром, с дождём по пути.

И не будем с тобою мы вместе.

Но прости ты меня. Отпусти.

Не любовь на вопрос даст ответы.

И не слезы скользят по щекам.

Ты не веришь? Но все- же заветы

По моим ты читаешь губам...

- Саяна, мне кажется или стих должен был быть про погодное явление? Про дождь!

- Тебе не кажется!- Я вновь посмотрела на стих.- Тупее стиха я еще не видела. Это я такую белиберду написала? Да уж, такое  написать - это полностью чокнуться необходимо, а я, как не странно, еще сума не сошла. По крайней мере пока глюков еще не было.

На веревке ехидно пискнуло «вдохновение». Ну вот, я же говорила! А вы наверно не верили! Женя, наблюдавшая до этого момента за моими размышлениями схватила с подоконника ножик и шприц (Не спрашивайте откуда они там взялись. Сама не знаю!) и глядя, то на пунцовощекую музу, то на меня (И не думайте! Я само спокойствие... в тряпочку.) спросила:

- Саюшка, тебе муза ещё нужна?- Я отрицательно покачала головой с искренней жалостью смотря на ещё так мало пожившую на этом свете (около 1.5 тысячи лет) музу.- Ну тогда мочим её?- Муза усмехнулась. Бедная. Она даже и не знает, что это все всерьёз, видимо забыла когда и кто пытался её сжечь. - Я тебе говорила, что хочу стать хирургом.

Я усмехнулась зная куда клонит Женька.

- Мне-то говорила, а вот нашей дорогой (органы сейчас немало стоят) гостье - нет. Но если хочешь, можешь ей это показать. Хотя вряд ли она увидит. Скорее почувствует - Зевнула я. ( Может мне в актрисы идти? А что, вы против? Играла бы я Дездемону душащую Отелло в каком-нибудь провинциальном театре. Новая трактовка Шекспира. Опять же количество трупов на квадратный метр соблюдено.)

Муза попыталась отцепиться от бельевой верёвки, а Женя уже подходила к ней со лже - скальпелем и шприцом. На лице музы застыл неподдельный страх. Перед тем, как муза в реальности чуть не превратилась в экспонат музея в академии Склифосовского я подумала, что ещё есть возможность  написать этот ... стих - Жень, постой! За жалостью это, конечно, не ко мне, но давай дадим её последний шанс.- Решила смилостивиться я. Муза вздохнула с облегчением, а Женя- с обидой.

- А я уже поэкспериментировать хотела. Ты, между прочим, обещала!- Обиделась сестра. Муза в полном ужасе посмотрела на меня.

–Не бойся! Возможность ещё может быть будет. Все зависит от нашей музы.

–Эрато, твоя жизнь в твоих руках!- Провозгласила Женя.

–Ну и в основном в наших.- Хмуро добавила моя скромная персона.- Я повторяю для особо музанутых,  мне нужен стих про дождь. Не про град, не про любовь, не про смерть в конце концов, а про дождь. Поняла?

Муза кивнула, и я, не глядя, написала стих. Минуту спустя я решила почитать стишок, но прежде заявила музе:

–Только ты учти, месть будет такая, что тебе покажется, что смерть — не худший вариант.

Муза громко сглотнула и закивала головой в знак согласия так активно, что я испугалась, что она до мести моей не доживет — шея сломается!

–Всё как по заказу.- Писклявым голосом вывела она косясь на Женю с опаской. Та в свою очередь  от неожиданности выронила из рук шприц. Если бы я не была в несколько раз быстрее человека, он бы встрял мне в ногу до самой кости.

–Санька, а она, что говорить умеет?- Ошарашено спросила Женька выпивая стакан воды прямо из-под крана. То бишь без стакана, а прямо из-под крана. Ну что ж я её понимаю, не разу не одна муза с нами не разговаривала до этого момента (Говорить не могли, а только кричать и визжать.), и Женька даже не знала, что они умеют разговаривать.

–Не, б...я, у меня язык так, для красоты к горлу привязан!- Возмутилась муза помахивая кончиками крылышек (Как именно помахивала я молчу. Но если вспомнить, что она за них подвешена на веревку…).

Женька в полнейшем шоковом состоянии полезла на шкаф, что стоял в углу моей комнаты, нет, не испугалась! Дело в том, что там у нас была заначка, пятилитровый бутыль с медицинским спиртом, что часто использовался и по прямому и по непрямому назначению, и  назначению, для которого он вообще не предназначен. Впрочем мы отошли от заданной темы. С трудом отобрав у сестрички бутыль, к которому она так и не успела приложиться. Еще чего не хватало: пьяную сестру откачивать. Да у меня за это время вдохновение сбежит... вместе с музой. Муза! Я же про неё практически забыла, значит нужно обратить на неё внимание пока она не смылась сволочь бегемотослонокарликовая.

–Ты не зарекайся, а то и впрямь язык только для красоты будет... и только привязан... и возможно не только к горлу.

Муза закивала головой. Видимо все- же шея у неё сломается, и причем к концу этого дня, правда я не знаю, сама или с моей помощью. И вот момент истины настал... настал и также быстро закончился.

–Так, я читаю!- Предупредила я Эрато и Женьку и начала читать...- ” Темнота печаль и грусть...”. ... Так, я не поняла?- удивленно посмотрела я на музу. Та пожала бровями (чисто Брежнев!)  и тихонечко, видимо боясь моего гнева (Кого я обманываю? Они, эти стервы, никого,..., не боятся), сказала: