Осенняя красавица (ЛП)

— Чего же ты хочешь?

— Снять проклятие, — отчего меня так возбуждает его зловещее прикосновение? Отчего у меня мурашки бегут по коже от осознания его близости? Отчего у меня пульс зашкаливает лишь оттого, что своим телом ощущаю тепло его тела?

— Это то, чего ты действительно хочешь? — что-то прижимается к моему уху. Губы? — А может нечто большее?

И я задыхаюсь, потому что он прав… Я и правда хочу нечто большее. Нечто большее, чем просто снять проклятие. Нечто большее, чем просто освободить его. Я хочу… больше всего остального. Я хочу, чтобы его рука — с когтями и всем остальным — делала нечто большее, чем просто поглаживала мою шею. Мне хочется больше прикосновений.

Мне хочется узнать, каковы были бы ощущения, если бы его губы накрыли мои.

Больше, чем что-либо на этом свете мне хочется увидеть его лицо.

Совершенно отчаявшись, я срываю свою повязку для глаз. Я оборачиваюсь, потому что хочу взглянуть на его лицо. Но мир вокруг меня погружается во тьму, и я все ровно не могу его рассмотреть. Я не вижу вообще ничего.

— Ты солгала, — шепчет он, растворяясь во мраке. — На самом деле ты и не думала меня освобождать.

Я просыпаюсь в холодном поту.

***

Сборище стольких людей на Празднике Урожая кажется пустой тратой времени. Я одеваю свое самое красивое платье, заплетаю волосы, упаковываю самое необходимое и на прощание обнимаю своих родителей. На краю леса у Камня Урожая, где все должно произойти, уже создано майское дерево с лентами в ярких осенних цветах, как будто все это повод для праздника. Остальные девушки рыдают, заливаясь слезами, в то время как занимают свои места у столба. Мне хочется их успокоить, что не их выберут, но ведь я могу и ошибаться.

Возможно, я ошибаюсь во всем этом. Возможно, мои сны всего лишь просто сны.

Но когда я подбираю свою ленту и занимаю место среди остальных, то замечаю Лету, наблюдающую со стороны. У нее на лице едва заметная улыбка, и она кивает мне головой. И в этот момент я полностью осознаю, что я не вообразила себе невесть что. Круг за кругом мы вращаемся, кружа вокруг столба, словно во сне. Я смотрю, как одна за другой остальные девушки отходят, пока лишь немногие из нас все еще держат свои ленты. Я вижу полные ужаса взгляды зрителей, так как они понимают, что скоро все решится.

Потом нас остается всего три, а конец моей ленты по-прежнему остается связанным со столбом.

Еще одна лента отпадает.

Теперь нас две.

Вторая девушка с ужасом на лице смотрит на меня. Глаза у нее красные, и она, спотыкаясь, продолжает кружить по кругу. Я, однако, спокойна. Очень спокойна. Я уже знаю, чем здесь все закончится.

Я поднимаю глаза на конец столба. Словно в замедленном темпе лента девушки отпадает от верхушки, оставив лишь одну, мою.

Я — невеста. Я — жертва Праздника Урожая этого года.

Слышу, что где-то там плачет моя мама. Я могу услышать несчастный ропот толпы. Вперед выступает министр королевства, чтобы пожать мне руку.

— Сегодня ты делаешь доброе дело, — говорит он мне.

Я лишь рассеянно киваю головой. Мне нет дела до него. Мои мысли обращены к сумке, полной повязками для глаз. Мне нельзя ее забыть. Это невозможно, если я намерена снять это проклятие. Это невозможно, если я намерена спасти чудовище.

«Это то, чего ты действительно хочешь?» Его голос из моего сна эхом отзывается у меня в ухе, и меня бросает в дрожь.

Я оборачиваюсь и вижу Лету с моей сумкой в руке. Она многозначительно смотрит на меня, словно напоминая мне о нашем разговоре.

— Это твоя судьба, — шепчет она, вручая ее мне.

Я этого не забуду. Я киваю ей головой, вешаю свою маленькую сумку на плечо и устремляюсь в сторону леса.

— Ты делаешь это ради всех нас, — заявляет министр, но я просто его не слушаю. Я уже пристально разглядываю густое, бескрайнее пространство деревьев вдоль тропинки и тени среди растительности.

Где-то там, в глубине, скрывается мое чудовище, и, вполне возможно, спасая его, я могу спасти и себя. Мы можем спасти друг друга.

***

Чем дальше я ухожу от Камня Урожая, майского дерева и всех собравшихся там людей, становится все тише и тише. Лес гуще, чем я думала, и к тому времени, когда я исчезаю из поля видимости селян, становится тихо. Тропинка под моими ногами мощеная камнями, но сильно заросшая. Ветер треплет осенние листья. Я оглядываюсь вокруг, но ничего не вижу.

Мне надлежит помнить о том, что сказала Лета. Я останавливаюсь и открываю свою сумку, прощупываю ее, чтобы убедиться, не вложил ли кто-то мне в дорогу буханку хлеба и маленький кожаный мешочек с водой. Я вытаскиваю первую повязку и крепко завязываю ее вокруг моей головы. Я сделала даже маленькие кармашки для ушей, поэтому могу носить тяжелую материю, не волнуясь, что та станет сильно сползать вниз, раскрыв этим многие тайны. Как только она надежно закреплена, я снова хватаю свою сумку и поворачиваю голову, пытаясь понять, что изменилось.

Я задаюсь вопросом, будет ли что-либо из всего этого происходить, как в моем сне.

Однако вокруг по-прежнему дьявольски тихо. В моем сне птицы пели, и листья шелестели, а вот это ощущается лишь… нервирующей тишиной. Нисколько не похоже на мой сон.

— Здесь есть кто-нибудь?

— Это я, — говорит Лета, стоя сбоку.

Я поворачиваюсь, не ожидая услышать голос знахарки.

— Лета? Что вы здесь делаете?

— Я пришла дать тебе самую последнюю часть наставлений, Уиллоу, — она прикасается к моей руке. — Ты очень смелая. Я знаю, ты справишься. Просто доверься себе и тому, что я тебе сказала.

— Я запомню, — говорю я ей. — И я не стану ни на что смотреть, клянусь.

— У меня еще только один совет, о чем тебя предупредить, — говорит она, хватая меня за руку и крепко ее сжимая. — Как я уже сказала, если ты ему понравишься, чудовище будет пытаться убедить тебя снять твою повязку. Ты не должна этого делать, но есть и еще кое-что, — она прерывается. — Ты не должна позволять ему пролить семя внутри себя.

— Ч-что? — я чувствую, что краснею. — Я же девственница, Лета!

— Это уже ненадолго, моя дорогая, — говорит она грубоватым голосом. — Я много чего видела в своих видениях и разведывала множество возможных исходов. Я видела несколько разных вариантов будущего и что может произойти. И именно поэтому я должна тебя об этом предупредить — если займешься сексом с чудовищем, не позволяй ему кончать внутри себя. Не раньше, чем будет снято проклятие.

— Это может продлить проклятие? — спрашиваю я шепотом.

— Эээ… нет. Ничего столь ужасного. Просто поверь мне, — она похлопывает меня по руке. — Я не пытаюсь напугать тебя, Уиллоу. Просто даю тебе совет.

Я хочу спросить ее, откуда она знает, что я буду спать с чудовищем. В конце концов, он же монстр. Но тогда я вспоминаю свои сны и их эротический подтекст. Я слегка вздрагиваю, потому что в своих снах я отчаянно желаю заняться любовью с чудовищем. Но еще я хочу увидеть его лицо. Не знаю, что и думать. Не в моем характере бросаться на мужчину, тем более — на проклятого. Может быть, это предупреждение напрасно.

— Благодарю вас, Лета.

— Не стоит меня благодарить, — она советует. — Просто сними это проклятие.

— Буду стараться, — я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к ее руке, но ее уже нет. Я поворачиваю голову, но нигде ее не слышу. — Лета?

Тишина. На ветру шелестят листья, и я слышу, что вдалеке начинают чирикать птицы.

Точно так же, как в моем сне. Это… кажется таким правильным. Вот так он и начинался. Я приободряюсь, ощущая под ногами тропинку. Из-за повязки на глазах я не представляю, в какую сторону двигаться, но я не хочу идти в неправильном направлении. Я протягиваю руку перед собой и делаю шаг вперед. Листья начинают шелестеть, поразительно точно напоминая мне мой сон. Я почти надеюсь ощутить чудовище, стоящего позади меня. От осознания этой мысли у меня мурашки бегут по телу, и я протягиваю руку себе за спину.