Божественные головоломки, или Война за любовь (СИ)

Принц невыразимо бесился, чувствуя запах брата в покоях кузины, на ее коже, чувствуя безмятежное сияние счастья Лейма. Последнее вгоняло Бога Войны в ярость, выросшую из недоумения и жгучей зависти. Как он смел быть так счастлив, сопляк? Спокойно счастлив! Сам Нрэн, даже пользуясь милостью Элии, страдал, бесконечно терзался ревностью и мучительными сомнениями: надолго ли он приближен к любимой, не в последний ли раз его приглашают к себе, не вышибут ли за дверь за малейший проступок, неловкое слово? А Лейм.... Его безоблачная улыбка была мрачному Богу Войны как удар серпом по яйцам. Лейм не переживал и не мучился, он наслаждался каждым мгновением рядом с любимой и самой своей любовью, не терзался и не страдал. А Нрэн бесился, бесился настолько, что готов был жестоко избить Лейма, и тогда уж действительно все - конец! Сбылись бы самые страшные кошмары принца, все рухнуло бы безвозвратно.

В очередной раз 'полюбовавшись' на довольного Лейма, принц понял, ждать больше нельзя, еще немного и он не сможет держать себя в руках. Нужно срочно уходить из Лоуленда, подальше от Элии и брата. Может быть, пройдет время, и он сможет смириться с происходящим или соскучиться по кузине настолько, что уже будет на все наплевать, лишь бы позволила, лишь бы дала.... дала возможность любить себя.

Когда за Леймом закрылась дверь, Бэль подошла к Элии и, трогая мягкую ткань синих брюк кузины, задумчиво промолвила:

- Эли, знаешь, Лейм тебя так сильно любит... Он и раньше тебя любил, но теперь особенно сильно. Когда он о тебе думает или смотрит, будто солнце загорается. Он так счастлив! Я таких радостных богов раньше никогда не видела!

- Я знаю, родная. А тебе неприятны волны его чувств?

- Нет, напротив, от него очень хорошо и тепло, словно золотые лучики, не то, что от Нрэна, - выпалила Бэль все еще с детской непосредственностью и тут же прикусила болтливый язычок. Она ведь вовсе не хотела ябедничать на старшего вредного, нудного, докучливого, но все равно любимого (какой ни противный, а все-таки свой) старшего брата.

- И как же ты воспринимаешь направленные на меня эмоции Нрэна? - полюбопытствовала об особенностях эмпатического восприятия богиня.

- Они жгутся, как вьюнок серры, - поморщилась юная принцесса, вспомнив близкое знакомство с ядовитым растением, которого случайно коснулась как-то в раннем детстве, лазая по деревьям в Саду Всех Миров. Ожог вьюнка, даже смазанный целительной мазью, не сходил целую десятидневку. А уж как напугалась тогда нянюшка! Ведь обычного человека касание вьюнка убило бы на месте.

- Что поделаешь, такой уж Нрэн у нас вредный, - рассмеялась Элия, сама бы не охарактеризовавшая лучше болезненную манию, питаемую к ней кузеном Нрэном. - Окружающим остается лишь учиться экранироваться от его воздействия. Неплохая тренировка выходит, а?

- Да уж, - чистосердечно согласилась Бэль, довольная тем, что сестра и так все знает и понимает, а значит, она ни на кого не наябедничала. Оставив неинтересную тему, девушка заговорила о занимавшем ее вопросе:

- Элия, а мне ты расскажешь о живых Служителях Равновесия?

- Пока нет, дорогая, - сразу и твердо отказала сестра, положив руку на покатое плечико юной богини.

- Это из-за того, что я еще маленькая? - почти с ненавистью к собственному возрасту выпалила Бэль, топнув ножкой.

- Нет, из-за того, что ты еще не вошла в полную силу и защиты от чужого вмешательства в сознание у тебя не доведены до совершенства. Тайны Служителей очень серьезны, на них, моя дорогая, идет настоящая охота разномастных созданий, жаждущих не ответственности, а чистой власти и силы. Подставлять тебя ради удовлетворения любопытства, я не хочу, не сердись, родная, - объяснила Элия, обнимая сестренку и прижимая ее к себе.

- Я не сержусь, я знаю, что ты меня любишь, Эли, я тебя тоже очень-очень люблю, - ткнувшись носиком в корсаж кузины, источающий нежный, приятный аромат, казавшийся Бэль вовсе не эталоном сексуальности, а признаком надежного убежища и защиты, вздохнула Мирабэль. - Но, когда я буду готова, ты расскажешь?

- Конечно, - торжественно пообещала принцесса. -Между прочим, ты и так знаешь о живых Служителях куда больше большинства студентов, присутствовавших на лекции. Разве ты не дружишьс сыном Итварта - Ятом, Плетущим Мироздания? Разве не болтала с Разрушителем Ральдом кан Раганом у Лейма? А ведь они истинные Служители Сил Равновесия!

- Да-а-а, - теперь в нежном голосе Бэль появились нотки самодовольства. Еще бы, оказалось, что она знает больше многих студентов Университета, пусть не столько же, сколько Элия. Столько знать, наверное, вообще невозможно, но все-таки...

-Кстати об Итварте, малышка, занятия с ним у тебя не в три?

- Ой, ага, - спохватилась Мирабэль, подобрала юбку и, не прощаясь, шмыгнула за дверь.

Элия семейным жестом коснулась пальцами подбородка, задумавшись над тем, как всего за несколько лет, ничтожный для бога срок, увязла вся ее семья в проблемах Великого Равновесия и самого Творца. Ибо сборы Колоды Джокеров сумасшедшего рисовальщика Либастьяна непосредственно касались даже не Сил, а ЕГО ПРОМЫСЛА.

Причем, увязли боги в этих загадочных делах всей семьей, даже самая юная принцесса Мирабэль и та отыскала одну из карт Колоды и свела знакомство с созданиями грозными и могущественными, одно упоминание о которых бросало в дрожь самых заносчивых богов. Повелитель Межуровнья дарил малышке Бэль свои шляпы и регулярно кормил сластями, Разрушитель Ральд, как и Кэлер, играл с Бэль в Новогодье, а юный Плетущий Ят стал для девушки настоящим другом. Именно на примере сестренки Богиня Любви осознала, насколько далеко все зашло. Это и пугало и восхищало. Кстати, не могла не отметить Элия, всего за несколько последних семидневок, после омовения в Источнике Лоуленда и активного пробуждения божественного дарования,Мирабэль тоже изменилась. Теперь юная кузина походила не на девочку-подростка и не на создание, застывшее на границе между детством и юностью. Бэль превратилась в очень-очень юную, прелестную, тонкую, как эльфар, девушку. Теперь уже никто бы не спутал ее с конюшим-пацаненком. Пожалуй, через год, в следующий осенний сезон ее уже следовало бы вывести в свет.

- Найди минутку проведать отца, Элия, - раздался в гостиной довольно бесцеремонный вызов Лимбера, свидетельствующий о том, что его величество по уши загружен работой, ему не до сантиментов, зато есть желание свесить хотя бы часть обременительной ноши на плечи собственной дочери, являющейся Советницей по совместительству.

- Иду, - отозвалась богиня и перенеслась прямо в рабочий кабинет отца.

- Пришла? Молодец, садись, - буркнул Лимбер, не отрывая головы от грудыбумаг, среди которых одиноко ютился кубок с вином и блюдо с бутербродами. Небось, опять обедал в кабинете.

Даже облаченная в простую рубашку синего эльфийского шелка монументальная фигура короля за громадным рабочим столом казалась не слишком значительной в сравнении с грудами свитков, папок, подшивок, подборок и прочих совокупностей документов, накопившихся за отдых в Новогодье. Даже учитывая тот факт, что некоторую часть королю удалось перекинуть Эйрану, срочной и важной макулатуры достало, чтобы занять владыку между мероприятиями, включавшими прием самых значительных посольств, совещаний и консультаций, благодаря которым безупречно отлаженная машина государственной власти функционировала исправно. Свободного времени у его величества катастрофически не хватало, таковы были издержки избранной Лоулендом формы правления - абсолютной монархии. Лимбер отвечал за всех и за свет. Впрочем, Элия не особенно жалела отца, она знала, несмотря на периодические припадки угрюмого ворчания, отцу нравилось быть королем.

- Прекрасного дня, папа, - богиня обошла стол, встала за спиной монарха, нежно обвила руками его плечи и поцеловала в щеку, поправила выбившуюся из-под широкого серебряного обруча смоляную прядь волос Лимбера.

На пару секунд король откинулся в высоком кресле, приникая к дочери, и тут же вновь вернулся к работе. Небрежно пихнув в ее сторону две папки, заговорил: