Последнее предсказание Тауки (СИ)

Я была слишком рассеяна, чтобы подумать о том, что вообще делаю, поэтому просто подошла и постучала.

Голос отца смолк. Раздались шаги и он открыл передо мной дверь.

- Заходи.

И не здравствуй, ни как дела.

Впрочем, когда я вошла, сразу же забыла про отца. Перед его рабочим столом в полукруглом кресле расположился Томирис Хайде и в том момент, смотря в его глаза, я поняла, отчего его так боятся сильнейшие мира сего.

***

Тряхнув головой, я уставилась на крошечные круглые пирожные, покрытые глазурью такого яркого цвета, что казалось, их покрасили масляными красками, и переключилась на карнавал.

- Я буду желтую, сиреневую и пурпурную! – Зорма хлопнула ладошками. – И еще салатовую!

Куль уже держала в руках салфетку с тремя шариками.

Я выбрала черные, все четыре шарика, которые нашлись у продавца. На вкус они были почти горькие от шоколада, но мне как раз хотелось чего-то подобного – смешанного сложного вкуса, соединения противоположного, сладость, оттененная привкусом горечи. Или не хотелось?

Я не могла разобраться, что мне нужно, а просто стояла и жевала эти пирожные, которые мне совсем не хотелось есть. Мне хотелось оказаться дома, подальше от карнавала и веселья, которое вдруг стало меня пугать, ведь тут, среди людей, ходили такие как Хайде – непонятные люди, выбивающие тебя из равновесия.

Дожевать пирожные я не смогла и завернув салфетку, бросила ее в урну.

- Извините меня, - перебила я Куль, чьи щеки были измазаны кремом. – Мне стало нехорошо. Простите, правда, я не хотела вам портить праздник, но мне нужно домой. Мне дурно. И завтра еще такой тяжелый день… прием.

- А, - Зорма вдруг кивнула, как будто, наконец, поняла, что я имею в виду. – До Инжу наконец-то дошло, что завтра ей исполняется двадцать один, а это значит, что она попадает прямиком на брачный рынок следующего сезона.

Я поморщилась. Не хотелось думать, что вскоре я выйду замуж. Точнее, выдадут. Большая часть женщин хладнокровных выходила замуж в первый же свой брачный сезон. А точнее – почти всех выдавали замуж родители.

- А все предполагаемые женихи наверняка страшнее смерти, - подхватила Куль. Они с Зормой два сапога пара – понимают друг друга с полуслова.

- Не знаю, мне никто ничего не предлагал.

После длинной паузы Зорма и Куль недоуменно переглянулись.

- Как не предлагал? Разве родители не выдали тебе список предполагаемых кандидатов с процентным сравнением выгодности по всем десяти пунктам, включая генную совместимость? – спросила Куль.

- Нет, родители ничего мне не выдавали.

Я с усилием терла ладони, потому что сладкий крем оказался очень липучим и не желал оттираться с кожи.

- Инжу, а тебе не кажется это странным? – вдруг подала голос Валисса. Если я могла игнорировать намеки или насмешки остальных двух, то Валиссу – нет.

- Вы о чем?

Зорма ответила за всех.

- Инжу, такие списки составляются для всех невест. Для всех, понимаешь? Мне двадцать один только через четыре месяца, но мне уже выдали мой список.

- И мне, - добавила Куль, обхватывая себя за плечи, что случалось только когда она нервничала.

Я с надеждой обернулась к Валиссе.

- И мне, - прошептала она.

Валиссе только недавно исполнилось двадцать.

Я машинально продолжала тереть ладони.

- Не вижу ничего странного, - даже удивительно, отчего мой голос звучит так ровно. – Завтра с утра выдадут, я уверена. Родители четко стараются придерживаться принятых правил и не станут нарушать их даже на день раньше.

Спорить со мной никто не стал.

Так вечер и закончился – я даже не вернулась к Зорме, а взяла такси с охраной и уехала домой. Там, в комнате, где у изголовья кровати все так же жил мой розовый пушистик, и тиская его в руках, я уже не смогла солгать самой себе и призналась – мне не подготовили списка.

Мне его просто не подготовили! И как это понимать?

Чтобы заснуть, мне пришлось принять снотворного.

***

Утро началось в обед. Хладнокровные не обязаны придерживаться какого-либо четкого графика – они хозяева мира и могут сами решать, когда ложиться или вставать. Рано я встаю только на учебу, но сейчас лето, и можно дрыхнуть сколько влезет. Прием только вечером.

Я приняла душ и, накинув халат, принялась сушить волосы феном. Слишком длинные, но мне нравилось, как тяжело они укрывают спину, ради этой тяжести я готова была даже терпеть боль во время расчесывания спутанных прядей.

Почти сразу же явились родители. Они вошли вдвоем, плечом к плечу, но все равно казалось, что это посторонние друг другу люди, сведенные вместе случаем – а ведь  у них трое общих детей, я и младшие братья-близнецы.

- Инжу, позволь поздравить тебя с совершеннолетием! – начала мама и протянула бархатную коробочку, обвязанную алой лентой.

- Теперь ты свободна в своих перемещениях, планах и получаешь причитающееся тебе состояние, - добавил папа. – Деньги переведены на твои счета, но из-под нашей опеки ты, естественно, выйдешь только после того, как окажешься замужем.

Я невольно покраснела. Как будто это опека меня удерживает от глупостей! А родителям хоть бы хны – сделали вид, что не понимают, почему я так злюсь.

Они поздравляли меня еще минуть пять, а потом сообщили, что прием назначен на семь часов вечера. Наряд, естественно я могу выбрать сама.

«В рамках положенного, естественно», мрачно прибавила я про себя. Даже мысли никто не допускает, что я могу выбрать брюки. Нет, конечно же, только платье, длинное, в пол. И только распущенные локоны, потому что именно в таком виде принято выставлять невесту на брачный рынок, а что прием задуман по этому поводу, так вообще без вариантов.

- Мама… А как насчет моего подарка? – спросила я, когда содрала с коробки яркую цветочную упаковку и нашла внутри гарнитур с изумрудами – дорогой, но бесполезный. Я-то хотела получить предсказание.

- Милая, прости, - мама сделала виноватый вид, который у нее бывал, когда она не могла или не хотела мне дать желаемое – будь это конфета или такая ерунда, как секс именно тогда и с тем, кого  я выбрала сама. Мол, ах, эта ерунда! Забудь! Ненавижу этот взгляд.

- Инжу, сейчас не существует ни одной настоящей пророчицы. Последней была Таука, но она умерла еще до твоего рождения.

- Таука? Но она же вообще предсказывала только тандрам!

Родители снова непонятно переглянулись.

- Какая теперь разница? Главное, другой пророчицы не появилось, только шарлатанки. Поверь, мы проверили всех, с таким же успехом можешь устроить сама себе сеанс гадания. Или ты просто хочешь шоу?

- Нет.

Какое там шоу? Я хотела настоящее, полноценное предсказание, которое бы мне открыло раз и навсегда – буду ли я счастлива? Или буду, как родители – жить сама по себе, не любить ни мужа, ни родственников и только к детям испытывать некое подобие симпатии.

Пройдет ли моя жизнь так же бессмысленно?

- Мне жаль, - сказал папа, но судя по голосу, жаль ему совсем не было.

Потом они еще раз меня поздравили и собрались уходить.

- Папа! – мой голос остановил их уже на пороге. – А почему вы не привезли мне список претендентов в мужья? Их же для всех невест составляют!

Удивительно, но теперь они стали как одно целое. Их спины окаменели одновременно и одновременно они натянуто улыбнулись.

- Не волнуйся, отдыхай, об этом поговорим завтра, - с  напускным спокойствием ответил отец. Дверь за ними закрылась, но я ничуть не успокоилась. Я возможно, молода, но не настолько наивна, чтобы не увидеть во всем происходящем какой-то ненормальности. Что-то тут не так, и вот вопрос, хочу ли я знать, что именно?

***

Наступил вечер, время приема.

Бледно-зеленое платье волнами спускалось по моим бедрам, плечи прикрывали только волосы, и я надела подаренный с утра гарнитур с изумрудами. При ближайшем рассмотрении он оказался еще прекраснее и наверняка, куда более дорогим, чем подарки, которые я получала прежде. Честно, не думала, что родители, несмотря на все свое состояние, могут позволить себе дарить подобные украшения – например, огромный камень, который опустился в ложбинку моей груди походил на слезу, настолько тонко ограненную, что бесконечно сверкал мириадами тончайших искорок и наверняка стоил бешеных денег.