Лиза и силовики (СИ)

В Лёхе Иван Иваныч был уверен, парень с понятием, не разболтает.

В кафе было пустовато, только за одним столиком расположились четверо, да у прилавка продавец втирал что-то промокшей девице. Девица с растерянным видом рылась в карманах. Искала, чем расплатиться? У таких деньги не задерживаются, вот и промышляют на трассе. Девица, правда, отличалась от обычных плечевых. Свежее, что ли? Вульгарность не лезет в глаза? Недавно занялась первой древнейшей?

Кого-то она напоминала. Ивану Иванычу на миг стало не по себе. Вот чёрт, из-за проститутки!

– Серёжа, подожди здесь, – бросил Иван Иваныч охраннику. Тот сделал каменную рожу и замер возле двери туалета. Куда там Терминатору...

Через пять минут, расслабленный и благостный, Иван Иваныч вышел из кафе. На стоянке давешняя девица отбивалась от продавца и ещё одного парня. Иван Иваныч собирался пройти мимо, какое дело ему до этой дуры, но вспомнил…

Тамара её звали. Тома, Томка! Дочь русской математички, приехавшей вслед за мужем на какую-то всесоюзную стройку. Тогда вообще много строили. Она ему нравилась, они даже целовались за школой, раз или два. Жива ли?

Девушка, которой крутили руки местные чайханщики, была похожа на Тамару. Не один в один, но всё же.

Пусть она не будет плечевой проституткой! Это внезапно показалось ему важным… Иван Иваныч удивился собственной сентиментальности и скучным голосом осведомился:

– Что здесь происходит?

***

– Что здесь происходит? – спросил кто-то скучным голосом.

Напор уродов сразу ослаб, её отпустили, только бородатый не отпускал правый рукав жакета. Лиза дёрнула плечами, освобождаясь, пнула бородатого в последний раз.

Кажется, он даже не заметил.

Вопрос задал немолодой мужчина с плоским желтоватым лицом. За его спиной меланхолично двигал челюстью парень в кожанке.

Марат и бородатый молча смотрели на плосколицего. Потом Марат неуверенно сказал:

– Уважаемый, она… это…

– Что? – так же скучно поинтересовался плосколицый.

– Она украсть хотела! – решился бородатый. – Поучить решили.

– Украла? – спросил плосколицый.

– Нет, но хотела, – упорствовал бородатый. – Без денег пришла, шалава, высматривала. Я таких каждый день вижу, я знаю!

– Серёжа, объясни беспредельщикам, – повернулся плосколицый к парню в кожанке.

Тот лениво шагнул вперёд. Что было потом, Лиза не поняла, но через секунду оба урода лежали на земле и хрипели от боли. Серёжа так же лениво, не переставая жевать, вернулся на своё место.

– Псы, – выплюнул плосколицый и обернулся к Лизе: – Как звать тебя, девушка?

– Лиза.

– Меня Иван Иваныч называй, – сказал плосколицый. Кажется, он ожидал чего-то иного и был слегка разочарован. – Куда тебя отвезти, Лиза?

Судя по обыденности и жестокости расправы, это был очень непростой человек и явно не полицейский или священник. Но Лизе так хотелось ему поверить!

– Мне некуда ехать… Иван Иваныч, – сказала она. – Совсем некуда.

– Вот как? – наклонил голову, словно прислушиваясь, Иван Иваныч. – Хорошо. Решим потом, а пока поживёшь у меня. Ты не против? Садись.

Только сейчас Лиза заметила ещё одно авто на стоянке. Большая чёрная машина с элегантными обводами и незнакомой эмблемой на капоте. Телохранитель Серёжа предупредительно открыл Лизе заднюю дверцу, дождался, пока она заберётся внутрь, и расположился по соседству. Иван Иваныч сел впереди.

– Поехали, Лёша, – распорядился он.

Водитель без слов тронул авто с места. Через минуту они уже неслись по автостраде.

Никогда ещё Лиза не ездила так! Лёша невозмутимо бросал авто то влево, то вправо, и объезжал попутные машины почти не снижая скорости. Виктор никогда так не ездил, мало того, она представить не могла, что это возможно. Быстро, но мягко. И тихо. Мотор почти неощутимо взрёвывал, когда Лёша обгонял очередных неудачников, не имеющих столь мощного агрегата.

От мерного покачивания, от уютного запаха кожи Лизу сморило. В полусне она лежала на волнах. Светило солнце, но было зябко: мимо Лизы плыл зелёный айсберг, похожий на малахит в подарке Виктора. С айсберга задувал ветер, проникал под воду, холодил ноги и живот. Сквозь дрёму она услышала слова: «Выключи кондишн, Серёжа». Ветер стих, Лиза постепенно согрелась и окончательно уснула.

***

Охранник Серёжа тягал железо. Приседал со штангой на плечах, отжимал её, лёжа, от груди. Лязг, глухой грохот, скрип тренажёров. В спортзальчике повис терпкий запах пота.

Второй день шёл дождь, за окнами комнаты, где её поселили, было серо и промозгло. От недосыпа и обилия информации – полночи она провела за компьютером – у Лизы гудело в голове. Здешнюю сеть переполнял мусор, найти полезное и важное среди моря чепухи было не так-то просто. Лиза устала, спустилась со второго этажа и сейчас сидела в углу, на маленьком диване, и просто получала эстетическое удовольствие. Заслужила же она маленькую женскую награду?

Серёжа не обращал на неё внимания. К своей физической форме охранник относится чрезвычайно ответственно. Ещё бы, от неё зависела его жизнь! Половину свободного времени Серёжа, по его собственным словам, – а они успели переброситься вчера несколькими фразами, – проводил здесь, в зале, а вторую – в подвале, где находился тир. Туда Лиза ещё не добралась, отложила на потом.

Серёжа повёл плечами, стащил с торса мокрую футболку и задорно подмигнул Лизе. От неожиданности Лиза закашлялась, снизу живота поднялся и лопнул под диафрагмой прохладный мятный пузырь. Парень был очень хорош собой, хорош животной, бесстыдной красотой. О чём ты думаешь, дура? При живом муже? Проклятье, как он смотрит! Как он... Что же делать?

От замешательства Лиза спасла вошедшая в зал Зульфия.

Очень полная, немолодая, но пышущая здоровьем женщина с густой чёрной, убранной под платок шевелюрой, с чёрными толстыми как карандаш сросшимися бровями и чёрными же пикантными усиками над ярко-красными губами. Лиза могла поклясться: Зульфия в жизни не держала в руках помады, таким ярким, сочным цветом наградили её природа и незыблемая уверенность в себе.

– Хозяин зовёт, Лизочка, – сказала Зульфия. – Спешить надо, хозяин не любит, если опаздывают.

– Как же я, тётя Зульфия, – развела руками Лиза. – В чём?

Вчера вечером Зульфия сама отобрала её изгвазданные тряпки, даже бельё, сказала, что стирать, и сейчас Лиза куталась в мохнатый банный халат.

– Если прикажет, то и голой, – усмехнулась экономка. – Шучу, не бойся, милая. К себе иди.

На кровати Лиза обнаружила всю свою одежду, чистую, выглаженную. Над нею витал тонкий цветочный аромат. Рядом кучкой – содержимое карманов.

– Спасибо, тётя Зульфия, – Лиза чуть не полезла обниматься.

– Ладно, ладно, – ответила та, – какая я тебе тётя. Просто Зульфия. Собирайся, иди, хозяин ждёт.

Пока одевалась и спускалась, настроение испортилось. Не было коробочки с полозом, стащили! В кабинет Ивана Иваныча Лиза вошла чуть не плача от обиды, но сдерживаясь изо всех сил. Сейчас решается её судьба, надо быть внимательной и осмотрительной. Порыдать над несчастливой собою она успеет и потом.

Иван Иваныч в шёлковом халате сидел в большом кожаном кресле. Позади него стену подпирал Серёжа – безукоризненно выбритый, причёсанный, в неброском костюме. Когда успел? Серёжа показал Лизе язык и замер с отсутствующим видом.

– Садись, – кивнул Иван Иваныч на кресло напротив себя. – Угощайся.

Лиза послушно устроилась в кресле, взяла с блюда на журнальном столике виноградину, положила в рот. Сложила руки на сжатых коленях и, почувствовав себя готовой, посмотрела, наконец, в глаза Ивана Иваныча.

Главарь, не мигая, смотрел на неё. Именно главарь, в этом Лиза уверилась окончательно. Помогли сеть и общение с прислугой, да и дома ей тоже попадались подобные типы. Он мог быть злым или – по своим понятиям – добрым, излишне жестоким или справедливым, но одно Лиза знала точно: дураки не становятся предводителями мафии. Нигде и никогда.