Тот цветок, что не распускается во тьме (СИ)

- Ты не сможешь поступить сама. Не сможешь! На бюджет тебе в жизни не пройти без моей помощи. А если ты к завтрашнему утру не передумаешь, то убирайся ко всем чертям! На все четыре стороны! Чтобы духу твоего тут не было! Завтра...

- Мы дали тебе всё, что нужно! Всё! Почему ты так себя ведешь? Кому еще родители дарят на день рождение квартиру?! ( Всем моим "друзьям" - уныло подумала девушка). А ты знаешь, сколько ребят отдали бы все, чтобы их приняли на эту должность?! Почему ты так себя ведешь?

Теперь кричала и мама. Афина закусила губу от обиды и непролитых слез. Гнев, невиданным чудищем копошился внутри, требуя выхода на свободу, роясь, ища дорогу наружу. И нашел.

- Потому что, какие еще родители жаждут избавиться от своего ребенка? И не нужно мне никакое завтра. И я с удовольствием уберусь отсюда ко всем чертям. И ничего мне от вас не нужно. Ни-че-го!

- Тогда убирайся немедленно!

Всеобщая злость отравляла воздух, не давала дышать, мешала думать. Девушке хотелось выбраться из этой золой клетки. На свободу... уже можно... уже восемнадцать - царапались отрывочные мысли. Она схватила сумку, не думая открыла шкаф, зачем-то схватила первый попавшийся предмет дрожащими руками, едва не уронила его. Выбегая из комнаты мимо двух совершенно чужих, злых, незнакомых людей она зацепилась ногой за ручку двери и больно ушибла ногу, боль пронзила все тело, и собралась в месте удара. В прихожей девушка остановилась. Непонятное щемящее чувство быстро наполняло всё её существо - ожидание. Она схватила летнюю курточку, просунула одну ногу в кроссовок и замерла, уткнувшись взглядом в черные брюки. Сердце приятно екнуло. Она поняла, чего ждала - что ее остановят, скажут, что это все неправда, не отпустят ночью одну. Она выпрямилась, глядя сначала в глаза отцу, а потом на протянутый в его руке ее телефон. Ее маленькая беленькая раскладушка. Она не сразу поняла, что происходит. Дрожащей рукой, не думая, что делает она взяла телефон, потом протянутые деньги. Оцепенело сунула их в сумку. И уже развернулась, открыла дверь и почти сделала роковой шаг в бездну, в неизвестность, в отчаяние, как вдруг заметила, что одела только один кроссовок. Тогда она медленно присела, медленно, с трудом, борясь непослушными руками с непослушными своевольными шнурками, натянула второй. Медленно, выпрямилась, оглянулась, чтобы увидеть холодные глаза отца, услышать причитание матери "Артем, не надо, не сейчас же - ночь уже...". Шаг. Всего один. Шаг вперед. С шумом захлопнулась дверь сзади. И ее поглотил мрак, полностью, даже не пережевывая, холодный, омерзительно-липкий, словно чудище из детства, только настоящее, и оттого еще более страшное, страшное до головной боли.

Афина брела, не видя вокруг ничего, кроме размытых контуров ночи, изредка проплывали прозрачные тела людей. Она не замечала заинтересованных взглядов редких прохожих, своих слез. Кто-то что-то ей сказал, но она не разобрала слов. Пальцы до боли в суставах сжимали сумку. Глаза ничего не видели кроме густого тумана. Щеки ничего не ощущали кроме холодного дождя, а губы - соленого отчаяния.

Но вскоре пришла спасительная пустота. Бездна поглотила ее и превратила в бездну, такую же бездонную, черную. На миг появился свет, слабый, но Афина потянулась к нему, как к последней капле кислорода, всеми силами стараясь вылезти из тьмы, пока она не поглотила ее полностью. Светлое пятно разрослось в картинку, картинка начала двигаться.

Это было совсем недавно, пару часов назад. Афина возвращалась домой из ресторана через чистый, ухоженный, маленький парк с низкими деревянными скамейками, крошечную булочную, ровную березовую аллею, мимо голубятни, мимо окруженной высоким забором частной школы. Афина в ней не училась, хотя это была одна из самых престижных частных школ, и куда ближе к дому. Школу окружал аккуратно остриженный парк, с низкорослыми кустарниками, цветами. повсюду были цветы. И аромат цветов (словно подчинившись воспоминанию Афина и сейчас почувствовала запах этих цветов). Но не яркие полураскрытые бутоны, тонущие в зелени, привлекли ее внимание. Маленькая девочка, вероятно первоклассница, заливисто смеялась, пытаясь отбиться от щекочущих рук отца, и спрятаться за юбкой матери. Два пышных белобрысых хвостика подпрыгивали с каждым ее движением.

- Нет, это...это... правда! - очаровательная малютка звонким тоненьким голоском пыталась говорить сквозь смех. - Он сам сказал, что женится на Лесли! Честно-честно... Ай...

- Думаешь, твоя сестричка нам не сказала бы об этом?

- Ох, не удивлюсь, если Лесли уже на пути в Вегас, чтобы выйти за муж за Влада. Будто ты ее не знаешь! - рассмеялся мужчина.

Афину уколола легкая зависть, когда мужчина подбросил малышку в верх, поймал, а потом крепко поцеловал, она попыталась уклониться, но тщетно, с другой стороны на помощь отцу подоспела мать. Малютка радостно завизжала от нежной ласки.

Из оцепенения Афину вырвал негромкий пугающий звук впереди. В нескольких шагах от нее, в тени деревьев стоял высокий мужчина. Вероятно, он только что перепрыгнул забор с той стороны и оттого произвел такой шум. Страх накатил на девушку волной и быстро отрезвил. Она обнаружила, что оказалась в том же месте, где видела днем счастливую семью - возле той самой частной школы. Она совершенно не помнила, как дошла сюда, не понимала, почему она пришла сюда и куда направлялась. Ей нужно было вызвать такси и ехать в гостиницу - поэтому отчим и дал ей телефон. Она никак не могла разглядеть лицо человека, прятавшегося в тени, хотя сама была прямо под светом яркой уличной лампы. Сфокусировав все внимание на высокой темной фигуре, девушка быстро соображала, как поступить. Кто он - этот человек? Что он тут делает? Почему перепрыгнул через забор? Вор? А что он будет делать, если решит, что она может сдать его полиции? Хотелось бежать, но от страха ноги не слушались.

Она зря волновалась. Это был тот самый черноволосый юноша, приключения которого мы уже наблюдали.

Он всего-навсего искал потерянную брошь своей маленькой сестрички - той самой девочки, на которую засмотрелась днем Афина. Он не был вором или убийцей, но скрывал одну страшную тайну. Всего одну, которая, даже не полностью раскрывшись, перевернет жизнь этой девушки, но сейчас Игорь не знал об этом. Чистое звездное небо не предвещало грозы.

Юноша бросил беглый взгляд на застывшую перед ним фигурку, словно мраморный памятник современной молодежи. Обычная девушка, молодая, почти ребенок, с довольно миловидным личиком. Заплаканным. Ничего, всё пройдет, время всё лечит, ему-то это было не знать. Взгляд Игоря скользнул к ногам девушки и запутался в чем-то серебристом - брошка лежала прямо у ног незнакомки, но подойти Игорь не решился, он итак напугал ее, выпрыгнув неизвестно откуда, еще бы, любой бы напугался. Юноша мысленно отругал себя за невнимательность. Ему ничего не оставалось, кроме как развернуться и уйти прочь. Впрочем, уходить он вовсе не собирался, а только сделать вид, чтобы она успокоилась и поняла, что ей ничего не угрожает. Услышав тихо шуршащие шаги, юноша обернулся: девушка быстро шла, почти бежала в противоположную сторону. Игорь подошел, подняв брошь, сунул ее в карман, и посмотрел на хрупкую сутулую фигурку, торопливо перебирающую ножками. Нет, нельзя оставлять ее одну, мало ли кого она может встретить в такое время на улице. Он тяжело вздохнул и быстро пошел за девушкой, скрываясь в тени деревьев. Минут через пять она оглянулась и поняв, что за ней никто не гонится и не преследует, сразу успокоилась и перешла на медленный шаг, спинка выпрямилась, походка стала уверенная. Игорь улыбнулся глядя на столь кардинальные изменения и вдруг задумался - а что она вообще тут делает в такое время? Ночная прогулка, и это совершенно ясно, была ей в новинку. Может тоже что-то искала? Ему в жизни не пришла бы в голову мысль, что ее выгнали из дома. Он так привык к семейному теплу и уюту, что не мог и подумать о том, что может быть по-другому.