Мир После (СИ)

— Верно, — коротко ответила я.

— Не споришь… — протянул он.

— А смысл? — спокойно спросила его, — я не в восторге от собственного лица, но синяки не люблю, как и любая другая девушка. А о том, что я не подвержена появлению скверны, ты знаешь. Не раз мог удостовериться своими глазами. Не думаю, что это — такой уж редкий случай. Аст тоже не предрасположен к её появлению.

— У Аста есть обстоятельства, — странно ответил Трой, — У всех всегда есть обстоятельства. Но у тебя их нет.

— С чего ты взял? — осторожно спросила я.

— Вижу, — отрезал метис, глядя на меня очень странным взглядом.

— Я не знаю, почему она не появляется, — собрав всю свою искренность в ответе, сказала я.

— Ты не договариваешь, — склонившись над моим лицом, констатировал Трой.

Да, не договариваю. Но не потому что не хочу. А потому что не могу. Не могу сказать ему правду.

Видя, что я не стану продолжать тему, он кардинально сменил направление беседы:

— Что у тебя с ладонями? — и он резко стянул перчатку с моей правой руки.

Я даже вздрогнуть не успела, как перед глазами Троя появилась стигмата. Не кровоточащая стигмата…

— Что это за шрамы? — Трой перевернул ладонь, чтобы удостовериться — странный порез присутствует и с другой стороны, — Тебе когда-то распарывали руку?

Он только сейчас посмотрел на моё лицо и увидел, что со мной творилось. Смотреть на стигматы я не могла. Физически. Я даже промывала их от грязи — отвернувшись в сторону. Это было выше моих сил.

— Да, — процедила я сквозь зубы.

Силы, которые я так старательно копила во время разговора с Троем, начали стремительно покидать меня.

Метис быстро вернул перчатку на место.

— Такие болезненные воспоминания? — сухо спросил он.

Я только и смогла, что выдавить из себя кивок. Температура тела резко поднялась, а на лбу появилась испарина.

Это нормальная реакция на стигматы. Это вполне объяснимый страх организма перед потерей крови. Страх, вбитый в моё сознание.

Я снимала гловы только для того, чтобы отпугнуть Грешников; это происходило всего несколько раз в моей жизни, и каждый раз сопровождалось обильными кровопотерями.

— Не буду спрашивать, что с тобой творили…

— Не надо изображать из себя всё понимающего святошу, — огрызнулась я, перебивая его, — ты уже достаточно показал себя, чтобы я не обманулась впредь. Так что заканчивай этот спектакль и говори, что со мной будет.

Он ничего не знал о стигматах. Иначе уже давно бы отчитывался перед Централью. А это говорило о том, что у меня есть шанс.

Есть шанс на выживание.

— Такая же дерзкая, как всегда, — он вдруг вновь резко схватил меня за шею, вынуждая откинуться на спинку стула; его лицо было в нескольких сантиметрах от моего, но я уже не боялась; я поняла, что выпала из зоны его подозрений — какими бы они ни были, — Ты права, мне плевать на твои шрамы — у меня их гораздо больше. И мне плевать на твоё печальное прошлое — я не страдаю такой хернёй, как сочувствие или сострадание. Но я ненавижу, когда игнорируют мои приказы.

— Ты разве отдавал приказ «не сбегать»? — съязвила я и тут же поплатилась — новой пощёчиной.

На этот раз ощутимой.

— Я велел тебе тренироваться. Есть, мыться, спать, вставать с утра и снова тренироваться, — он усилил хват на шее, отчего я вновь начала задыхаться, и слизал каплю крови с моей губы; моё сердце громко застучало, а дыхание… с дыханием у меня и без того были проблемы; тем временем Трой продолжил: — тренироваться до тех пор, пока не сможешь встать вровень с остальными.

— Встать вровень с тобой я не смогу и к концу жизни, — выдохнула я, вкладывая в слова все смыслы, на которые была способна в условиях отсутствия кислорода в мозгу.

— О, ты низкого мнения о себе, Покахонтас, — усмехнулся Трой, ослабляя хват на моей шее, — Ты способна на многое. Только не хочешь себе в этом признаться.

Наши взгляды встретились…

Он смотрел на меня ещё несколько секунд, которые, в условиях подобной близости, показались мне вечностью, затем отпустил мою шею и встал, возвышаясь надо мной.

— Больше ты не будешь пытаться сбежать.

— Не буду, — послушно повторила я, сосредоточенно глядя на него.

Это было невероятно. Ему даже не требовалось привязывать меня к стулу или надевать мне наручники на запястья — я слишком хорошо понимала, что против Троя не выстою и минуты. И он понимал это. Как понимал, что может выбить из меня все ответы за несколько секунд.

Но он этого не делал.

— Сейчас ты пойдёшь, приведёшь себя в порядок в своей комнате и выйдешь к остальным.

— Что мне сказать? — понимая, что получила право на жизнь — и даже больше, спросила я.

— Что в лесу наткнулась на Грешников. У тебя уже был подобный опыт, — он прищурил глаза, явно демонстрируя, что думает по поводу моей прошлой вылазки.

Он совершенно точно знал, что я не была с ним честна, когда рассказывала о тех событиях.

— И ты так просто отпустишь меня? — я подобралась и напряженно посмотрела на него, — И даже скроешь ото всех этот небольшой эпизод?..

— О, нет! Всё не так просто, — он упёрся руками в сидение моего стула — по разные стороны от моих ног и вновь склонился надо мной, — Ты будешь очень послушной, Покахонтас. Ты будешь выполнять все мои приказы, — он усмехнулся, а затем в его глазах появился лёд, — И ты будешь доносить мне обо всем, что будет говорить тебе Аст.

Я застыла.

— Неужели не проще самому добиться его доверия? — не выдержала, за что вновь чуть не поплатилась — но Трой остановил свою руку в полёте и неожиданно нежно провёл ладонью по моим волосам.

— Ты должна запомнить это чувство. Эту разницу между послушанием… и не послушанием, — сказал он, продолжая гладить меня по волосам, а внутри меня буквально зарождалась буря, сдерживать которую удавалось с трудом, — Будь послушной, Покахонтас, — он легонько сжал мои волосы в ладони, заглядывая в глаза, и ласково продолжил, — иначе я убью тебя. И это не пустая угроза. Больше не будет допросов с пристрастием. Я просто сверну тебе шею и скину твой труп Грешникам. Это понятно?

— Понятно, — спокойно ответила ему.

Он не скинет мой труп Грешникам.

Я сделаю всё, чтобы эта мысль даже не появилась у него в голове.

— Я буду послушной, — сказала чуть тише, глядя на него с ожиданием в глазах.

На лице Троя вдруг дернулись желваки… но он быстро взял себя в руки и отошёл к двери.

— На выход, Покахонтас, — протянул он, открывая дверь, и я спокойно поднялась со стула и вышла в коридор, — Твоя спальня в другом крыле, четвёртая дверь.

— Благодарю, — сухо отозвалась я, хотя, без его слов, наверняка бы заплутала.

— И постарайся скрыть свои синяки, — негромко сказал метис, когда я уже шла в сторону спальни, — Мне нравится твоё личико.

Молчу. Иду по коридору и молчу.

— Который сейчас час? — уточнила напоследок, даже не сбавляя шага.

— Восьмой час вечера. Наёмники прибудут с минуты на минуту. Аст — через час. Поторопись, — бросил мне в спину Трой, а я только крепче сжала челюсть и ускорила шаг.

Поторопиться скрыть места побоев?.. Злоба волной нахлынула на меня, вынуждая сжать челюсть и впиться ногтями в кожу перчаток, но, стоило вспомнить горячий язык, скользнувший по краешку моих губ… как я остановилась со сбившемся дыханием и гулко забившем сердцем.

Тело обдало жаром, а голова закружилась.

Мне срочно нужно было в душ. А затем — на кухню. Организм явно ослаблен, а нервы на пределе.

Мне просто необходимо вливание новых сил.

И генеральная уборка в мозгу.

Но всё по порядку.

Раздевшись и встав под теплые струи воды в небольшой ванной внутри моей спальни, я начала активно анализировать всё, что произошло.

Во-первых, Трой оставил меня в живых, хоть и должен был убить: этот пункт в условиях договора обговаривался нами ещё на берегу. Его цель мне ясна, он сам сказал — ему нужна информация об Асте, однако, чем больше я об этом думала, тем больше понимала, насколько продуманным был хитрый метис: он потерял надо мной власть, как только я попала под начало племянника главнокомандующего, — но тут же вернул её, обыграв мой побег себе на пользу, помимо прочего, получив доступ к содержанию наших будущих бесед.